Дениятос плечом распахнул бронзовые двери самого большого купольного здания, эти врата были единственным металлическим изделием во всём поселении. Взорам их открылась маленькая церковь с расставленными для скромной паствы несколькими скамьями. На стенах были развешаны разные предметы, оставленные в качестве жертвоприношений — копья, кости зверей, шкуры, щиты, связки засушенных человеческих голов.
Икона в дальнем конце церкви была вырезана из зелёного с прожилками камня. Раскрашена она была неумелым художником, поэтому кожа у скульптуры Императора была бела, как мел, глаза красные, а на броне были неаккуратные мазки охряного и голубого цветов. Сотни кремниевых наконечников были сложены у Его ног.
Скульптура Императора не была единственной в композиции. Вторым был трёхголовый змей. Он был вырезан из обвитого вокруг Императора куска дерева, и инкрустирован тысячами осколков ракушек, призванных передать эффект переливающейся чешуи. Клыки были цвета слоновой кости, а глазами служили необработанные синие камни.
Клыки одной из голов были погружены в шею каменного изваяния Императора, брызги ярко-красной краски символизировали вытекавшую святую кровь.
Дениятос несколько мгновений рассматривал икону.
— Асцениан был здесь, — заключил он.
Сержант Йелт вошёл в помещение следом за Дениятосом и крался между скамей. Несколько трухлявых свитков и рукописей, выполненных на коре, рассыпалось под его ногами. Штурмовой отряд следовал за сержантом.
— Не трогайте ничего, братья, — предупредил Йелт. Он повернулся к капеллану. — Он ушёл. Никто не поклонялся здесь уже долгое время.
— Отнюдь, — отозвался Дениятос. Капеллан поднял с подножия скульптуры труп животного. Это был один из ящероподобных хищников, глотка и брюхо были вскрыты. Кишки были перевязаны и законсервированы, что уберегло их от свойственного Хаалу ускоренного темпа разложения. Труп был свежим — подношение, оставленное несколько часов назад. — Он был здесь. И он всё ещё жив.
Эра Отступничества не закончилась.
Некоторые говорили, что Великий крестовый поход, во время которого Император покорил галактику во имя объединения людей в Империум, тоже так и не закончился, и что Гвардия и Флот ведут эту битву по сей день. Другие утверждали, что Ересь Гора длится до сих пор, ибо каждый поворот оружия против своего союзника — эхо того великого предательства. Если речь заходила об Отступничестве, то нужды в подобных абстракциях не было. Правление Вандира посеяло столько хаоса, что простой факт его смерти не мог остановить губительные процессы.
Целые области Империума были отрезаны или оставались без присутствия имперской администрации. Восстание некоторых проявилось в том, что оставшись без помощи или контакта с Империумом, они создали собственные правительства и церкви. Некоторые пали жертвами оппортунистических чужаков. Но хуже всего пришлось тем, что попали в лапы людям подобным Кройвасу Асцениану.
Как только Экклезиархия вырвалась из-под пяты Вандира, тысячи имперских миссионеров устремились к святым мирам Империума, чтобы вернуть силу веры тем, в чьих сердцах она пошатнулась. Многих из их числа ожидал мрачный конец — со времён Великого крестового похода сотни и тысячи миссионеров сгинули в котлах туземцев, были обезглавлены местными языческими жрецами, погибли при прочих неприятных обстоятельствах, нередко сопровождающих любое космическое путешествие. Но наибольшая угроза гнездилась в них самих. В смутные времена Имперского Кредо, стяг с орлом и розариус иногда оказывались в руках тех, кто не был должным образом испытан на предмет чистоты веры. Некоторые из них были шарлатанами, которые просто хотели получить пропуск на корабль и обмануть по мелочам доверчивых пилигримов. Но некоторые использовали эти возможности для свершения гораздо худших злодеяний.
Кройвас Асцениан путешествовал с паломниками вдоль восточного края галактики, где тускнел свет самого Астрономикона, и даже по меркам Отступничества было слишком мало приглядывавших за бесчисленными мирами имперских служащих. Нагруженный дарами пилигримов, которые были слишком бедны, чтобы что-то дарить, он высадился на лесистом мирке. На этой захудалой планете несколько королевств людей, деградировавших до состояния средневековья, вели междоусобные войны, отсиживаясь в лепившихся к подножиям громадных суровых пиков деревянных крепостях. Он провозгласил себя пророком и пообещал вывести население к свету.
Совершенно случайно четыре года спустя мир навестил корабль чартерного торговца. Коммерсанты обнаружили членов одной из королевских династий, томившихся в заключение внутри своего дворца, освежёванных и подключённых к некой древней машине, которая случайным образом стимулировала нервную систему своих жертв, в результате чего последние находились в непрекращающемся танце боли. Население их города-государства было присоединено к этой же машине, разумы людей были полностью вычищены, и несчастные могли лишь выполнять бессистемные указы, которые древний механизм угадывал в мучениях короля и его окружения. Это был эксперимент, цели которого лежали в понимании власти, но рассмотрение шло через чудовищную призму насилия. Учёный, ответственный за это деяние, мучил и убивал невинных людей целой планеты, лишь для того, чтобы увидеть, что в итоге получится.
Охота на Кройваса Асцениана началась.
К тому времени, как удалось отследить путь Асцениана до Хаала, стало очевидно, что эксперименты его становятся всё более и более опасными. Население целого города пришло в тёмную долину, дабы услышать слова пророка Асцениана, после чего их разумы были вырваны и помещены в черепа полудюжины специально отобранных детей-псайкеров. Получившиеся существа стали психическими кошмарами — их разрушительные силы многократно возросли и высвобождались случайным образом под воздействием тысяч вскипевших разумов, конфликтовавших между собой в голове каждой твари. На другой планете двадцать тысяч душ были сотканы в одно живое существо в попытке создать из них единую форму жизни — плод неудачного эксперимента уже разлагался в яме в тот момент, когда на орбиту вышел крейсер Арбитрес.
И вот так Асцениан прыгал от планеты к планете, опережая немногочисленные мобильные имперские силы, отправленные на его поимку. Его передвижения, как и мотивы, носили хаотичный порядок, единственное, что укладывалось в некую схему — постоянно растущее количество отнятых и искалеченных жизней. Он стал более чем еретиком. Он стал моральной угрозой, способной испортить других одним своим присутствием. Он был наихудшим представителем человечества. И куда бы ни приходил этот блестящий шарлатан, этот харизматичный сумасшедший, он каждый раз убеждал людей, что пришёл их спасти.
Потом сотни астропатов прочли Имперское таро, все они связались с отчаявшимися губернаторами субсектора, чьи планеты пострадали от рук Асцениана. Послание было расшифровано всеми одинаково. Место на краю галактики, о котором никто даже не слыхал — Хаал, отсталый мир, нанесённый только на самые древние звёздные карты.
На более чем точных картах, принадлежащих моему ордену, нет ни единого упоминания об этом мире.
Послание достигло Испивающих Души. Они обладали одним из самых скоростных флотов в сегментуме. Космодесантники ордена могли добраться до Хаала прежде, чем миссионер разделается с планетой. Испивающим Души была предложена честь забрать голову Кройваса Асцениана в качестве трофея.
— Эристро! Проберитесь вдоль опушки и обойдите эту тварь с фланга! Йелт, остаётесь со мной! Здесь мы сразимся с врагом, братья. Щит Императора оградит ваши сердца!
Стоявший на краю покинутой деревни Дениятос отдал приказания, как только первое из гигантских чудищ спустилось по склону, прокладывая себе просеку сквозь деревья в долине. Тварь была просто необъятной. Испивающие Души услышали гулкую поступь существа, даже находясь внутри церкви поселения. Подавляющее большинство обычных солдат обратились бы в бегство, но Дениятос, как и Фиделион, как и любой Астартес, понимал, что бегство — наиболее опасный путь. Он встретится с чудовищем здесь. Сама судьба поставила его на пути монстра, и он не отринет этот жребий
Первой показавшейся частью чудища были бивни — гигантские торчавшие перед челюстью плоские лопаты, квадратные и литые, словно войсковой бункер. Над челюстью, занимая оставшуюся часть головы, колосился целый лес выплёвывавших зеленоватый ихор мясистых трубок, высотой с космодесантника. Плечи твари были ещё больше и доставали до верхушек высочайших деревьев, валившихся от ударов под лапы, каждая из которых была размером с танк. Дениятос прикинул, что монстр был метров девяносто в длину и, примерно, пятьдесят в ширину в плечах, шкура была покрыта чешуёй и лохматой шерстью вперемешку. Лап было шесть, хвост, почти такой же длинный, как и тело, был увенчан набалдашником с шипастыми наростами, который сносил случайно уцелевшие после прохода монстра деревья.
