Кто-то прыснул в кулак, кто-то просто усмехнулся – не иначе, случалось с неудачливым остряком подобное. Звякнула на столе мелочь, поверх легла мятая десятка.
– Я сейчас… – двинулась было к двери Аня.
– Погоди, с тебя кипяток и посуда, – светлоглазый турист пересчитал деньги, ссыпал в карман. – Мы все-таки в гостях, а ты хозяйка. Мы к тебе пришли, нам и скидываться. Спасибо Саше, напомнил. Пошли, что ли? Тут рядом, возле остановки.
На площадке было темно и неуютно. Судя по запаху, труба мусоропровода была забита доверху – причем не первый день. Не спасали даже разбитые окна: вечер был тихий и теплый, сквознякам в такую погоду гулять по подъезду совсем не хотелось. Лифт
проехал наверх, двери скрипнули. Еще раз. И еще. Ну ничего, вниз – не вверх. Впрочем, и вверх было бы не так уж высоко: пятый этаж, не девятый все-таки. Можно и пешком. Да хоть бы и на девятый…
На третьем этаже сияла новенькая, еще не запылившаяся и не засиженная мухами лампочка. Видимо, кому-то из жильцов надоело использовать лифт для подсветки замочных скважин. Ярко освещенный подъезд уютнее не стал, скорее наоборот. Интересно, почему некоторые люди не могут не изгадить собственное обиталище?
Перед дверью подъезда в сизом дыму тускло алели звездочки сигарет. Коротко, очень коротко стриженные парни потеснились, освободили проход. Заныл обломок зуба… Нет, все вежливо. Обдали табачно-пивным перегаром, скользнули безразличным взглядом и вернулись к своему разговору. Александр придержал железную дверь, кодовый замок мягко щелкнул. Будем взаимно вежливы.
Прошли вдоль дома, завернули за угол. Сотня шагов, до магазина, не больше.
– Саша, только честно – кто тебя учил?
– В смысле – учил? – Александр от неожиданности споткнулся на ровном месте. – Чему?
– Ладно, хватит на сегодня, давай напрямую. Я, конечно, глупо вляпался, но еще не совсем дурак. Со свечкой ты поигрался просто замечательно, даже я почти поверил, и не видеть ничего очень стараешься. Держишься ты хорошо, словно тебя это все и вовсе не интересует. Вот только на площади – это не я был. И не наши, точно говорю. Так где такому учат?
– В разведке. Я не вру и не шучу, – Александр тяжело вздохнул, перехватив недоверчивый взгляд собеседника. – В обычной армейской разведке, даже не в спецназе ГРУ. Ты знаешь, Леша, я во все эти фокусы вообще не верил, пока наш ротный на боевых не применил кое-что. Не глушил никого, огнем не кидался – просто нас прижали, а он с закрытыми глазами вычислил, где «бородатые» сидят. Сел, глаза закрыл – и, как в рекламе, с точностью до миллиметра. Вот после этого я к нему в ученики и навязался.
– Интересно было бы с ним встретится, – задумчиво протянул Алексей. – Он где сейчас?
– Под Грозным остался. Так что лучше бы вам подольше не встречаться. Лет этак с полсотни, не меньше.
– Извини, не знал…
– Да ладно, за что извиняешься? Ты мне вот что скажи – а серьезные люди у вас где собираются? Может, все-таки познакомишь?
– Какие это – серьезные? Чем тебе наша тусовка не понравилась? Или для тебя не круто – с молодыми за одним столом?
– Остынь, земляк, не кипятись. Тусовка, она тусовка и есть. Ты меня расколол, так и я кое-что сказать могу. В этой квартире у вас фильтрация, сортировка. Присматриваетесь, кто что может, кто приживется, ну, и новичков держите. Даже свободу им даете – когда встречаться, пиво пить или чай с бутербродами. А ты, по своей учительской привычке, молодежь потихоньку направляешь, куда старшие скажут. Точнее, Старшие – с бо-ольшой буквы. Я не прав?
– Не совсем, но в общем… Ты из нас прямо секту какую-то
сделал. Или подпольщиков, этакую «Молодую гвардию».
– Скорее «древнюю».
– Точно, – хмыкнул Алексей. – Это у тебя что,
профессиональное? Сразу такую вот структуру с конспирацией строить? Учили вас в разведке партизанские отряды организовывать?
– Ловить и давить их учили. В пределах, необходимых в горно-лесистой местности. А насчет конспирации – так нечего ее разводить, если все настолько честно и открыто… Хочешь, скажу, где у вас прокол?
– Скажи, скажи, – в светлых глаза блеснул неподдельный интерес.
– Агитатор ваш прокололся. Роман. Еще при самой первой встрече, на проспекте, сказал: «Приходите, старшие на вас посмотрят». Дальше все просто, как дважды два. Может, там и еще кто-то смотрел, но у тебя была задача – держать все в нужном русле. Я не прав? Да, кстати – эта Раиса… как ее там по батюшке, не помню… Она не из ваших? Очень уж вовремя и с нужными вопросами подошла.
– Нет, не наша, – Алексей рассмеялся. – И весьма надеюсь, что не будет. Это тебе еще повезло, что она одна пришла! Вот когда приходит таких десяток, да все если не с дипломами целителей, так с откровениями пророков – вот это, я тебе скажу, шоу! Никакого телевизора не надо! Да, раз уж речь о подсадных и подставных зашла – хочешь совсем уж дурацкий вопрос?
– Давай, выдвигай на рассмотрение.
– Ты-то сам на кого работаешь?
– На себя самого, разумеется. А что, есть другие варианты правильного ответа?
– Нету, – вздох получился не менее тяжким, чем за минуту до
того – у бывшего разведчика. – Жалко просто, если и в самом
деле ни на кого. Если честно, не один я жду, когда же нами соизволит хоть кто-нибудь официальный заинтересоваться. Кроме патрулей, только раз наша местная «полиция нравов» подъехала, поинтересовалась. Даже до конца не дослушали, заскучали, предупредили, что «в случае сигналов будут приняты меры» – и больше мы их не видели. По-моему, они нас вообще с кем-то путают. То ли с сектой, то ли с неформашками… а может, и с помесью того и другого.
– Запросто. Поставь себя на их место и найди с первого взгляда десять отличий. Кроме названия, разумеется. Только, знаешь, давай будем все-таки быстрее к магазину продвигаться, а то я сейчас икать начну – ей-ей, нас добрым словом уже поминают…
На обратном пути компанию в подъезде уже не застали, зато на первом этаже оказался вполне исправный лифт. Из него как раз выходила дама с собачкой – пришлось посторониться, чтобы пропустить сначала здоровенного ротвейлера, а затем хозяйку вполне соответствующего сложения. Пока пропускали, дверцы успели закрыться, но послушно разъехались по первому же нажатию кнопки.
Поднимающуюся железную коробку била мелкая дрожь. Для Александра эта тряска была еще и сине-желтой, с отчетливым тошнотворно-кислым привкусом. Не до разговора стало.
Наконец лифт открылся, вытряхнул на площадку пассажиров – и сразу словно цветным прожектором по глазам резануло. Нет, не по глазам.
– Вот и работай с ними, – вздохнул Алексей и брезгливо поморщился, словно выгребную яму учуял. – Ну никак одних нельзя оставить, сразу шалят детишки. Как ты думаешь, чем они сейчас заняты?
– Понятия не имею.
– А ты присмотрись, присмотрись. При них еще ладно, играй в новенького, но уж при мне… Кстати, меньше будут стесняться, а то очень уж подозрительно косятся на большого дяденьку. Так что у них там сейчас, как ты думаешь?
Александр попробовал разглядеть… куда там! Сквозь мерцающую сетку стенной арматуры можно было понять только одно: кто-то действительно шалит. Без всякого злого умысла, но затрачивая такие силы, что хватило бы слона поднять.
– Не разберу никак.
– Тогда пошли, посмотришь поближе. Если не напугаем.
Шалунам было не до испуга. И отвлекаться от своего важного дела они не собирались. Со стороны – с человеческой стороны – это действительно выглядело детской игрой в «гляделки».
Видимо, шуточки насчет безответственности и хождения за пивом продолжались довольно долго, и, как это бывает по законам диалектики, количество перешло в качество. Шутники, те самые парень и девушка, сидели в разных углах комнаты и пристально всматривались друг другу в глаза. Остальные с интересом наблюдали за поединком.
Посмотреть было на что. Особенно верхним зрением. Колышущиеся и вращающиеся радужные пузыри время от времени, словно грозовые тучи, выплескивали желтые молнии, прогибались под ударами, рвались и тут же заращивали дыры. В защите парня дыры появлялись гораздо чаще, зато его ответные удары становились все злее и мощнее. Желтый цвет постепенно сменялся злобным тускло-багровым.
