Теперь новая мысль блеснула у Екатерины. Ощупав правой рукой окно, она заметила, что оно было приоткрыто. На груди у королевы под плащом была пышная красная роза. Королева незаметно сунула руку под плащ и, вытащив розу, спрятала ее в широком рукаве платья. Затем, высунув руку через оконную щель, она принялась обрывать лепестки и бросать их на дорогу, рассчитывая, что это может дать некоторое указание, если ее кинутся искать.
Вдруг экипаж резко изменил направление, и стук копыт смолк. Королева поняла, что ее везут теперь целиной. В то же время она услыхала, как чей-то голос, принадлежавший одному из эскортировавших экипаж всадников, сказал:
– В сущности говоря, мы делаем опасное и неумное дело.
– Ну вот еще! – ответил другой голос. – Да подумай сам: было бы достаточно ткнуть ее кинжалом, и делу конец. Утром нашли бы на улице ее труп, но мы были бы в стороне от этого дела: ведь у королевы столько врагов, что подозрение могло бы пасть на слишком многих лиц, а следовательно, ни на кого.
– Пожалуй, ты прав… Но если ее прирезать, то нечего оставлять труп на дороге… Впрочем, может быть, и придется пустить в ход кинжал. Если она откажется подписать известную тебе бумажку, то церемониться с нею не будут.
Тут экипаж остановился. Кто-то взял королеву за руку и помог ей выйти. В то же время с нее сняли шерстяной капюшон. Королева поспешно оглянулась по сторонам: перед нею были угрюмые, потемневшие стены замка, совершенно незнакомого ей.
XXVIII
Лошадь, которую дал управитель Памфил Ожье де Левису, не раз путешествовала в Блуа и обратно, следуя при этом прямым путем среди целой паутины лесных троп. Сам Ожье никогда нс мог бы разобраться в этом лабиринте дорожек, но умное животное с быстротой стрелы несло его куда нужно, и это обстоятельство в связи с необычайно быстрым бегом лошади помогло ему употребить на дорогу туда и обратно менее двух часов.
Въезжая в замковый двор, Ожье кликнул Памфила, чтобы тот принял лошадь, а сам подумал:
"Судьба не очень-то балует меня. Еще месяц тому назад мне не было ни малейшего дела ни до политических, ни до религиозных распрей, и я не знал, как распорядиться собой в бесконечном досуге. Почему же в то время судьба не поставила на моей дороге этой очаровательной вдовушки, которую я страстно полюбил и которой – увы! – теперь не могу отдаться всецело? Неужели наваррский король не мог обойтись без меня?"
Тут подбежал Памфил и с восхищением сказал:
– Черт возьми! Видно, что вы не мешкаете в пути!
– Ты думаешь?
– Ну еще бы! Бедная лошадь вся в мыле.
– Прикажи обтереть ее хорошенько соломой, и завтра не останется ни малейшего следа! – и, сказав это, Ожье легко соскочил на землю.
– А дамы-то поджидают вас! – сказал Памфил.
– Что такое? – удивленно спросил Ожье.- Почему же они до сих пор не легли спать?
– Они хотели во что бы то ни стало дождаться вас.
Ожье с радостным волнением направился в столовую. Большой стол, стоявший посредине, был наполовину накрыт скатертью, уставленной лакомыми холодными блюдами. На непокрытой части стола Нанси и Рауль играли в кости, а мнимая госпожа Шато-Ландон сидела в кресле лицом к двери.
Она встретила Ожье очаровательной улыбкой и сказала:
– Как! Вы решаетесь оставлять нас одних в этом старом замке? Хорош защитник, нечего сказать!
– Но поверьте, что я…- заикаясь начал Ожье. Однако Маргарита перебила его.
– В замке, населенном привидениями!
– О, вы смеетесь!
– Где в трубах так страшно завывает ветер!
– В самом деле?
– Где слышатся таинственные шорохи!
– Ах, господин Ожье, если вы только послушаете мою тетю, то…- начала Нанси. Но Маргарита сейчас же перебила ее, сказав:
– Молчи, милочка! Ты отлично знаешь, что я большая трусиха.
– О, да! – согласилась Нанси.- Моя тетя – такая трусиха, что даже не захотела лечь спать, пока вы не вернетесь.
Ожье, сильно сконфуженный, но счастливый, кинул на Маргариту влюбленный взгляд.
– Но вы вернулись, и мой страх мало-помалу рассеивается,сказала мнимая госпожа Шато-Ландон.
– Не прикажете ли, чтобы я провел всю ночь на пороге двери вашей комнаты? – спросил юный гасконец.
– Нет, пока этого не требуется,- ответила Маргарита. -Однако будем ужинать, не правда ли?
– У моей тетушки страх не отбивает аппетита,- заметила Нанси, покатываясь со смеха.
– Пойдемте, господин Ожье,- сказала Маргарита, вставая с места, и села за накрытый стол, причем Ожье было указано место рядом с нею. Притом она добавила: – Ах, вы, мужчины,- жестокий народ! Вы готовы ни с того ни с сего убежать куда-то среди глубокой ночи, оставляя на произвол судьбы двух слабых женщин и юношу, вверившихся вашему покровительству.
– Неужели вы серьезно говорите все это? – с мягким упреком спросил Ожье.
– Моя тетушка – страшная трусиха,- смеясь сказала Нанси.Но, если бы она, как я, знала, зачем вы ездили в Блуа…
– Да я ездил исполнить поручение, данное мне в Париже,краснея ответил Ожье.
– Ладно, ладно! – смеясь сказала Нанси.- Так вам и поверили! Ну, да ведь тут еще нет ничего дурного…
– Но что вы подумали о моем отъезде? – недоумевающе спросил гасконец, бледнея и краснея поочередно.
– Господи, да ведь, это так просто! Наверное в Влуа – ваш стук открылось маленькое оконце, через которое просунулась нежная женская ручка… Шепот приветствий… поцелуи… Да мало ли что!
Как вы могли подумать это?- с упреком сказал Ожье. и его взор с выражением бесконечной нежности обратился на Маргариту, как бы говоря: "Могу ли я любить кого-нибудь на свете, кроме вас?"
Маргариту тронул этот взгляд, и она подумала: "Может быть, этот молодой человек послан наваррским королем следить за мной, но все же он полюбил меня, и король увидит, что я направляю послушное ему орудие против него же самого".
– А! Так, значит, вы ездили в Блуа не ради любви? – спросила Нанси.
– Да нет же, клянусь вам!
– Ну, так простите, я ошиблась… Однако вот и господин управитель. За стол, господа, за стол!
Все уселись за стол. Памфил, вошедший с салфеткой под мышкой, взял со стола блюдо. с окороком дикого вепря и отнес его на поставец, чтобы нарезать. Как только он отвернулся, чтобы заняться резкой, Маргарита вздрогнула и слабо вскрикнула.
– Что с вами? – тревожно спросил Ожье.
– Мне показалось, что в окно кто-то постучал!
Ожье встал, открыл окно и внимательно осмотрелся, высунувшись из него, после чего произнес:
– Уверяю вас, там никого нет!
– Должно быть, мне это просто показалось,- согласилась Маргарита.- Ведь я большая трусиха. Садитесь, господин Ожье!
Хотя де Левис отворачивался на каких-нибудь тридцать секунд, но для проворной Нанси этого времени было совершенно достаточно, чтобы опустить в стакан юного гасконца крупинку своего чудесного порошка. Она сейчас же налила туда знаменитого розового муската и сказала:
– Давайте выпьем, господин Ожье, за здоровье привидений, которых так боится моя тетя!
– В моем присутствии ваша тетушка может никого и ничего не бояться! – ответил Ожье, бросая на Маргариту страстный взгляд, и затем одним духом опорожнил стакан вина.
Прошло четверть часа. Ожье пил и ел на славу, но вдруг стал испытывать своеобразное ощущение. Его голова кружилась очень слабо, однако стены и пол замка принялись плавно покачиваться, а всем существом молодого гасконца овладевала непреодолимая радость; ему хотелось смеяться, плясать и болтать, болтать без конца.
– Действие моего порошка начинается большой веселостью,шепнула Маргарите Нанси и сказала вслух: – Я думаю, что мы уже достаточно попировали, тетушка. Вы-то спали днем, а мы с Раулем – нет. И так как я не боюсь никаких привидений. то я была бы не прочь уйти спать.
– Я тоже,- подтвердил Рауль.
– Ну вот еще, спать! – смеясь сказал Ожье.
– Слишком жарко, чтобы спать… А вот в ту ночь, когда они свалились как снег на голову, чтобы послать меня, было гораздо прохладнее.
"Ого! – подумала королева.- Порошок начинает действовать!"
– Ну что же,- сказала она вслух,- вы можете идти спать. Но я боюсь этого старого замка, и если бы господин Ожье согласился посидеть со мной…
– О, хоть до утра!
– Отлично, мы посидим, поболтаем, и вы расскажете мне о своем путешествии.
Нанси подмигнула Раулю, и паж, взяв под руку Памфила, стоявшего не особенно твердо на ногах после обильного возлияния в честь веселого бога Бахуса, стал подталкивать его к двери.
– Куда вы меня уводите? – спросил старик.
– Ах вы наивный управитель! – смеясь ответила ему Нанси.- Разве вы не видите, что наша тетушка и господин Ожье…
– Любят друг друга.
– Да ведь они должны жениться после сбора винограда! Поняли теперь?
– Вы совершенно правы! – согласился управитель и, простившись с молодыми людьми, пошатываясь, стал подниматься по лестнице к себе наверх.
