Многие видные церковные иерархи (в том числе и находившийся в ссылке митрополит Петр) поддержали декларацию как единственную возможность сохранения церкви. Однако она не была поддержана Русской православной зарубежной церковью, возглавляемой с 1921 г. митрополитом Антонием (А. П. Храповицким). Состоявшийся в сентябре 1927 г. в сербском городе Сремски-Карловцы Собор русского заграничного духовенства отстаивал позицию бескомпромиссной борьбы с советской властью и заявил, что отныне «заграничная часть церкви должна управляться сама» (позже это событие стали называть «Карловацким расколом»). В том же 1927 г. от Московской патриархии отделились приходы Северной Америки, основавшие Американскую православную церковь (ее автокефалию РПЦ признала в 1970 г.). В самом СССР несогласные с июльским посланием Сергия образовали несколько групп под названием «катакомбная», или «Истинно православная церковь», продолжавших считать советскую власть «властью Антихриста». Вскоре почти все приверженцы «катакомбной» церкви оказались в ссылке и в лагерях, остававшиеся на свободе преследовались за антисоветскую деятельность вплоть до начала 80-х гг.
Однако и декларация митрополита Сергия не остановила гонений на религию и церковь. Со сломом НЭПа и переходом в деревне к «революции сверху» гонения усилились. Из 48 тыс. церковных приходов, существовавших в России в 1918 г., к 1930 г. осталось менее 30 тыс.
Важнейшей задачей модернизации культуры («культурной революции») была ликвидация неграмотности. В начале НЭПа из каждой сотни населения в стране 32 человека были неграмотными, а в ряде национальных регионов неграмотность была едва ли не поголовной; у десятков национальностей отсутствовала письменность. Перепись населения 1920 г. показала, что даже в городах около половины населения оставалось неграмотным.
Работа по преодолению неграмотности, начавшаяся с первых лет революции и проводившаяся в неразрывной связи с культурно-политическим просвещением населения, в первый год НЭПа несколько затормозилась. С оживлением экономики этот спад был остановлен. В декабре 1922 г. X Всероссийский съезд Советов обязал губисполкомы принять все меры по предотвращению сокращения сети пунктов ликбеза. Тогда же, по решению Всероссийского съезда по ликвидации неграмотности, эта работа была сосредоточена на обучении грамоте «организованных групп населения» в возрасте 18–30 лет (красноармейцы, допризывники, рабочие, комсомольцы). В августе 1923 г. ВЦИК и СНК утвердили план ликвидации неграмотности населения РСФСР к десятилетию советской власти. Для привлечения общественности к этой работе осенью 1923 г. было создано общество «Долой неграмотность!» во главе с М. И. Калининым.
Несмотря на все усилия, быстро победить неграмотность не удалось. По данным Всесоюзной переписи населения (декабрь 1926 г.), грамотность в РСФСР составляла 60,9 %, а в стране в целом — 56,6 %. К 1930 г. она возросла до 63 %. Число неграмотных постоянно пополнялось за счет подростков. Прекратить это можно было введением всеобщего обучения детей. Но такие возможности появились только к середине первой пятилетки: обязательное всеобщее начальное обучение в стране введено с сентября 1930 г.
На протяжении НЭПа развитие школьной системы сдерживалось нехваткой средств. Количество начальных школ в стране сократилось со 114 тыс. в 1921 г. до 87,3 тыс. в 1923 г. Количество школьных помещений в 1924 г. составляло 83 % от уровня 1914 г. По мере достижения экономической стабильности негативные тенденции замедлялись. С осени 1924 г. возобновилось государственное финансирование системы образования. В 1921–1922 гг. она включала базовую четырехклассную, школу-семилетку и девятилетку. На базе начальной можно было получить специальную подготовку в технических и аграрных школах, на профессиональных курсах. Особенно быстро стали расти школы фабрично-заводского ученичества, рабочей, крестьянской молодежи. Выпускники семилетки могли получить профессиональное образование в техникумах, которые, однако, не давали необходимой подготовки для продолжения образования в вузах. Обучение в школах велось на основе учебных планов и программ, составленных Наркомпросом. По окончании Гражданской войны появились первые советские школьные учебники.
В 1924 г. характер школьного обучения был изменен. Новые комплексные учебные программы строились на отказе от традиционного для отечественной школы предметного принципа изложения учебного материала. Математику, физику, химию отныне предлагалось изучать не на соответствующих уроках, а по темам: «Трудовая деятельность людей», «Природа как объект трудовой деятельности людей», «Общество как результат труда людей». Теоретики реформы полагали, что при такой перестройке образования легче внедрить в сознание марксистскую диалектическую методологию и сконцентрировать внимание детей на реалиях окружающей жизни. Одновременно пропагандировались лабораторно-исследовательские методы, коллективные формы занятий, самостоятельная работа, при которой учитель играл роль консультанта. Новые программы Наркомпроса носили рекомендательный характер. Но многие учителя считали, что они не обеспечивают систематических знаний, и продолжали придерживаться старых приемов обучения. В 1927/28 учебном году в стране насчитывалось уже 120,1 тыс. общеобразовательных школ, в них обучалось 11,6 млн учащихся. Преподавательскую работу вели 551 тыс. учителей, но только 10 % из них имели законченное (или неполное) высшее образование.
Внешкольное образование на протяжении 20-х гг. находилось в ведении Главного политике-просветительского комитета. В городах центрами этой работы были клубы. При них открывались библиотеки, читальни, школы и курсы ликбеза. Активную просветительскую работу вели также библиотеки, музеи, центры пропаганды новой техники и политехнического обучения, Дома и Дворцы культуры. В деревне культпросветработа проводилась через избы-читальни. В 1924 г. было создано «Всероссийское общество культурной смычки», занимавшееся организацией шефской помощи деревне (сбор средств, книг, направление лекторов и т. п.). В Красной армии политпросветработу вели органы политуправления, многочисленные шефы.
В 20-е гг. существенно обновились средства массовой информации. К середине десятилетия в основном сложилась сеть периодических изданий. Большими тиражами выпускались газеты «Труд» (с 1921 г.), «Рабочая газета» (1922), «Крестьянская газета» (1923), центральная военная газета «Красная Звезда» (1924), «Учительская газета» (1924), «Комсомольская правда» (1925); журналы «Пролетарская революция» (1921), «Под знаменем марксизма» (1922), «Большевик» (1924) и др. Расширяли деятельность государственные издательства. Краткий период подъема пережили частные (в феврале 1921 г. в одной только Москве зарегистрировано свыше 143 частных издательств). В 1928 г. было издано 270,5 млн экземпляров книг, 303 млн экземпляров журналов и других периодических изданий. Разовый тираж издающихся газет достиг 9,4 млн экземпляров. (В 1913 г. издано 99 млн экземпляров книг, 117 млн экземпляров журналов, 3 млн экземпляров газет.)
С 1921 г. на главных площадях крупных городов размещались громкоговорящие радиотелефонные установки, периодически передававшие сообщения Российского телеграфного агентства. С октября 1923 г. начались ежедневные передачи радиопрограмм. В 1928 г. в стране насчитывалось около 100 тыс. радиоточек. Радио стало одним из ведущих средств массовой коммуникации.
Социалистическая перестройка народного хозяйства и социальной структуры населения не мыслилась властью без подготовки кадров «собственных» специалистов со средним и высшим образованием. Выходцам из рабочих и крестьян создавались наиболее благоприятные условия для поступления в вузы и техникумы.
К середине 20-х гг. в СССР было создано около тысячи индустриально-технических, педагогических, сельскохозяйственных, медицинских, экономических, художественных техникумов. В 1927/28 учебном году в них было подготовлено 28,6 тыс. специалистов. Примерно таким же в этом году был выпуск из 148 высших учебных заведений. Многие выпускники вузов нэповского периода пришли в вузы через рабочие факультеты, где за 1921–1925 гг. получили подготовку 26 тыс. человек. В 1925/26 учебном году на рабфаках обучалось 57 тыс. человек.
Основные трудности высшей школы были связаны с проводимым в стране курсом жесткой экономии, направлением материальных и финансовых ресурсов в основном на нужды восстановления народного хозяйства. Прием в вузы в 1924 г. был уменьшен по сравнению с предыдущим годом почти втрое — с 37 до 13 тыс. человек. В то же время в вузах была произведена очередная чистка по классовому принципу, 20 % от числа всех студентов (представители непролетарских слоев населения) исключены. С 1922 г. в университетах вводились государственные стипендии. В 1924 г. единая государственная стипендия составляла 20 руб., в 1925 г. ее размеры увеличились вдвое. К концу 20-х гг. стипендией обеспечивались до 75 % студентов, а при ее распределении стала учитываться успеваемость.
