следовательно, писатель его тут же переписал, это доказывает, что текст представлял для него особенную важность. И еще: он его почти не изменил (только добавил название), что позволяет нам думать, что эти мысли носили в его представлении совершенно ясную картину. Этот текст можно рассматривать в соотношении со стихотворением, написанным спустя три недели, — «Нетеперь» (Собр. произв. Т. 2. С. 46—47), так же как и с другими философскими сочинениями, в частности «О времени, о пространстве, о существовании» (Cahiers du monde russe et soviétique. 1985. Vol. 26/3—4. P. 304—307; публ. Ж.-Ф. Жаккара). См. часть «Это и то» главы 3.
576
Хармс Д. Третья цисфинитная логика бесконечного небытия // Собр. произв. Т. 2. С. 106 (см. часть данной главы «Цисфинитум»).
577
Camus A. Le mythe de Sisiphe (1942). Paris: Gallimard, 1973. P. 44.
578
Речь идет о словах спутника, обращенных к Хню в одноименном стихотворении, рассмотренном в главе 1, после того как Хню «достигла логики предела»:
Всегда наивысшая чистота категорий
пребывает в полном неведении окружающего.
(Хармс Д. Хню // Собр. произв. Т. 3. С. 37).
579
Основная группа чинарей состояла из пяти членов: Якова Семеновича Друскина (1902—1980), Леонида Савельевича Липавского (1904—1941), Николая Макаровича Олейникова (1896—1942), Александра Ивановича Введенского (1904—1941) и Даниила Ивановича Хармса (1905—1942). Уже сами даты их жизни указывают на то, что только первому чудом удалось избежать террора и войны, что, в свою очередь, позволило ему спасти большую часть архивов Хармса и Введенского. Действительно, Липавский погиб на фронте, Олейников — в лагере, Введенский — по дороге в эвакуацию, которая была на самом деле превентивным арестом, и Хармс — в тюремной больнице для душевнобольных в условиях, о которых у нас еще будет возможность рассказать. Что касается публикаций, то по нынешний день трем поэтам повезло гораздо больше, чем философам, и их произведения, хотя бы частично, опубликованы. Относительно Введенского мы отсылаем к двум томам Полн. собр. соч., изданным Мейлахом. Из литературы об Олейникове отметим два небольших сборника: Стихотворения. Бремен: K-Presse, 1975 (публ. и предисл. Л. Флейшмана); Иронические стихи. Нью-Йорк: Серебряный век, 1982 (предисл. Л. Лосева). В СССР он был впервые опубликован в 1964 г.: День поэзии. Л., 1964. С. 155—159 (публ. И. Бахтерева и А. Разумовского); см. также: Дымшиц А. Юмористические стихи Николая Олейникова // Вопросы литературы. 1969. № 3. С. 234—239. Они составляют часть тех, что в настоящее время регулярно публикуются (см., например, 7 стихотворений и поэму: Юность. 1988. № 1. С. 58—60; Жареный карась // Огонек. 1988. № 8. С. 32). Библиографические данные по Друскину и Липавскому являются предметом отдельных примечаний (примеч. 54 и 196, 198 к наст. главе). К этой основной группе следует прибавить и жену Липавского (бывшую жену Введенского) Тамару Александровну Мейер-Липавскую (1903—1982), которая участвовала в собраниях и явилась автором воспоминаний об этом периоде: Липавская Т. Встречи с Николаем Алексеевичем Заболоцким // Воспоминания о Заболоцком. М.: Советский писатель, 1977. С. 46—54. (переизд.: 1984. С. 47—56). Кроме того, она создала огромную картотеку языка Введенского (17 989 карточек): Словарь языка А.И. Введенского (1970-е годы) // ОР РНБ. Ф. 1232. Ед. хр. 415. Ей же адресованы некоторые весьма забавные письма Хармса, свидетельствующие об их крепкой дружбе и большом участии друг в друге: два письма (от 17 июля 1931 г. и от 1 августа 1932 г.) // Вопросы литературы. 1973. № 11. С. 302—304 (публ. А. Александрова, с купюрами); письмо от 28 июня 1932 г. // Вперед (Пушкин). 1980. 22 марта (переизд.: Даугава. 1986. № 10. С. 113—115; публ. В. Сажина); все три воспроизведены вместе с письмом из ссылки от 2 сентября 1932 г.: Полет в небеса. С. 463—473 (без купюр). Найдены еще три неизданных письма 1930 г.: ОР РНБ. Ф. 1232. Ед. хр. 391. Отметим еще и весьма случайное участие Заболоцкого (Филиппов Г. Библиография литературы о Н.А. Заболоцком // Советская поэзия двадцатых годов. Л.: Лен. гос. педагогический институт. 1971. С. 181—202), как и участие Дмитрия Дмитриевича Михайлова, который не раз упоминается в «Разговорах», записанных Липавским, как участник религиозной группы Д. Мейера «Воскресение» (о нем см.: Память. Вып. 4. М.; Париж, 1979—1981. С. 113). О чинарях как о группе статьи встречаются редко. Есть, конечно, воспоминания самого Друскина, к которым мы будем обращаться в течение всей первой части, исправляя в них некоторые неточности по другому варианту: Друскин #. Чинари // Wiener Slawistischer Almanach. Bd. 15. 1985. S. 381—403. Другой вариант, несколько отличающийся от указанного выше, см.: Аврора. 1988. № 6. С. 103—115 (публ. Л. Друскиной). Иногда М. Мейлах говорит о них, однако не называя чинарями: Мейлах М. Предисловие // Введенский А. Полн. собр. соч. С. XIV (см. также: Орлов Г. Предисловие // Друскин Я. Вблизи вестников. Вашингтон: Frager & Со, 1988. С. 5—13; см. еще рецензию на эту книгу: Головской В. Вне мирской суеты // Новое русское слово. 1988. 3 декабря); Сажин В. Чинари — литературное объединение 1920-х — 1930-х годов // Тыняновский сб. Че
580
См. часть, посвященную «Левому флангу» в главе 1. Друскин так объясняет принятие и значение этого термина: «Слово "Чинарь" придумано Введенским. Произведено оно, я думаю, от слова "Чин"; имеется в виду, конечно, не официальный чин, а духовный ранг» (Друскин Я. Чинари. С. 394; «продумано» исправлено на «придумано», как написано в оригинале). А. Стоун-Нахимовская же считает, что этот термин употребляли только Хармс и Введенский, которые «построили для своего собственного употребления название "чинарь" от славянского корня, означающего создавать»: Stone Nakhimovsky A. Laughter in the Void // Wiener Slawistischer Almanach. Bd. 5. 1982. S. 10. Эти два объяснения, без сомнения, гораздо более близки к действительности, нежели объяснение А. Александрова, которое мы приводим дальше в тексте.
581
Хармс Д. [Случай на железной дороге] // Собр. стихотворений. Л.: ЛоВСП, 1926. С. 71—72; Стих Петра Яшкина // Костер. Л.: СП, 1927. С. 101—102. Два стихотворения воспроизведены: Хармс Д. Собр. произв. Т. 1. С. 3—4, 29 (второе — под названием «Стих Петра Яшкина-Коммуниста»), а также: Полет в небеса. С. 51—52, 57; второе — Избранное. Введенский подписывался «Чинарь авторитет бессмыслицы», а Хармс — «Чинарь-взиральник». О Хармсе в
