какие бы то ни было сведения о золотухе[965]. Означает ли это, что английские государи внезапно отреклись от своей чудотворной мощи? Конечно, нет. Мы знаем, что они, как и прежде, почитали себя чудодейственными целителями. По всей вероятности, молчание ведомостей объясняется просто-напросто очередной бюрократической реформой. В ту пору в счетах или контрольных ведомостях гардероба раздел расходов состоял из двух частей: одна была посвящена текущим расходам, указываемым в хронологическом порядке, другая содержала ряд глав, которые освещали в деталях (particule) расходы каждой из служб, не вошедшие в предыдущий раздел. Такой порядок, вполне ясный и логичный, возник уже давно, но применялся нерегулярно, в описываемую же пору он установился окончательно. В самых старых счетах такого типа, относящихся к предыдущим царствованиям, дары больным, которые получили королевское «благословение», неизменно указывалась — как мы уже видели, без детализации — во второй части, в главе (titulus) «Милостыня»; таким образом, их числили среди расходов экстраординарных. При Ричарде II статья, касающаяся возложения рук, исчезла из главы «Милостыня» навсегда. Произошло это, по всей вероятности, потому, что эти выплаты причислили к текущим расходам и перенесли их в первую часть, имевшую форму журнала. К несчастью, журнал этот велся не слишком аккуратно. В нем просто указывались суммы, израсходованные каждой из служб за день или за неделю, — столько-то на винный погреб, столько-то на кухню, столько-то на милостыню, — но более подробной росписи расходов не прилагалось[966].
Служба раздачи милостыни выплатила некую сумму денег — но кому и по какой причине? эти детали никого не интересовали. Таким образом, при этой системе учета суммы, выданные больным, удостоившимся королевского прикосновения, растворялись в общей массе государевых щедрот. В счетах почти за целое столетие мы не обнаружим ни малейшего намека на королевское чудо.
При Генрихе VII и Генрихе VIII положение вновь изменяется. Не то чтобы в эту эпоху, а равно и в эпохи более поздние, годовые реестры смотрителя Гардероба или контролера сделались более подробными[967]. Однако мы располагаем несколькими придворными журналами расходов, которые велись в оба эти царствования и в которых несколько раз называются суммы, выданные «больным, излеченным милостью короля»[968]. Судя по всему, суммы эти выдавались не высшим духовным лицом при особе короля, ведавшим раздачею милостыни; мы, например, знаем имя одного придворного — оберкамер-юнкера при дворе Генриха VIII, — который однажды выдал деньги золотушным, а затем возместил свою трату из казны[969]. Впрочем, и в этих бумагах упоминания о возложении рук встречаются крайне редко. Трудно предположить, что так же редко выплаты такого рода совершались и в реальности. Я скорее склонен считать, что некоторые — возможно, очень многие — выплаты больным по-прежнему делались через высшее духовное лицо, ведавшее раздачею милостыни, а этот королевский приближенный включал выданные деньги в свои общие расходы, и поэтому мы о них ничего не знаем.
Перейдем к XVII веку. Здесь нам придется иметь дело уже не со счетами Двора[970], но с финансовыми документами другого рода. В конце XV столетия английские короли взяли за правило выдавать больным, удостоившимся чудотворного прикосновения, не некую сумму денег, изменяющуюся в зависимости от политической обстановки, но всегда одинаковую золотую монету, именуемую ангелом. Постепенно ангел перестал быть обыкновенной монетой; теперь его чеканили только для целительного обряда. При Карле II его заменили медалью, которая вообще не имела ничего общего с деньгами; медаль эту называли touch-piece. В XVII веке ангелы и touch-piece чеканились на лондонском Монетном дворе; мы располагаем некоторым числом поручений, адресованных на сей счет различными правительственными чиновниками начальникам этого заведения; располагаем мы и счетами, по которым можем судить о количестве произведенной продукции[971]. Эти статистические данные чрезвычайно интересны: зная число монет или медалей, вышедших из мастерской, — во всяком случае, начиная с того момента, когда ангелы стали изготовляться исключительно для целительного обряда, — мы можем составить представление о числе больных, удостоенных королевского прикосновения. Впрочем, представление это будет не вполне точным; самое большее, что мы сможем определить, это порядок величин; дело в том, что мы не знаем наверняка, в течение какого периода монеты, или медали, отчеканенные в данный момент, раздавались больным. Или, вернее сказать, мы не знаем этого обычно, однако царствование Карла II и начало царствования Якова II составляют исключение из правила: о них мы осведомлены гораздо лучше. При этих королях действовал следующий порядок учета медалей, чеканимых для церемонии возложения рук[972]: чиновник, заведовавший финансами двора, именовавшийся в ту пору Смотрителем Особливой Казны (Keeper of the Privy Purse), напрямую уславливался с мастерскими; он покупал у них впрок изрядное количество медалей, которые затем расходовал по мере необходимости; на каждую покупку Казначейство выдавало ему авансом определенную сумму, в расходовании которой он затем должен был отчитаться перед главной финансовой администрацией королевства; разумеется, для отчета ему недостаточно было представить расписку Монетного двора: отчитываться ему приходилось в том, как он распорядился отчеканенными медалями; перед тем, как выдать ему очередную сумму на чеканку новой порции медалей, власти желали удостовериться в том, что он израсходовал до конца и по назначению старую порцию. Поэтому смотритель составлял реестр, в котором отмечал изо дня в день число больных, удостоенных королевского прикосновения, а значит, и число розданных медалей (ибо первое равнялось второму); реестры эти, подписанные двумя дежурными врачами, а также Секретарем Кабинета (Clerk of the Closet) — духовным лицом, которое руководило в ту пору всей церемонией возложения рук, — представлялись по первому требованию высшим чиновникам, занятым проверкой счетов. В ту пору бумаги эти служили превосходными оправдательными документами; в наши дни они служат прекрасным подспорьем для историков. К сожалению, до нас они дошли в очень небольшом количестве; для современников они имели лишь скоропреходящий интерес, и никто не заботился о том, чтобы специально собирать их и хранить. Пять таких реестров, попавшие неведомым образом в руки некоего коллекционера, оказались в конце концов в библиотеке главного хирурга Американской армии в Вашингтоне[973]. Впрочем, некоторые из этих реестров остались в Record Office; я имел счастье держать в руках пятнадцать из них, затерянных среди книг из раздела «Смесь» в фонде казначейства[974]. Возможно, более тщательные разыскания позволили бы обнаружить и другие документы такого рода. На данный момент самым поздним из их и, следовательно, самым недавним из финансовых источников, относящихся к истории королевского чуда, приходится считать реестр, составленный в декабре 1685 г., когда обязанности секретаря кабинета (Clerk of the Closet)
