Благо, отвлечь Броню было некому: в отличие от Ёлко синеглазка работала преимущественно с “мёртвыми данными”, а не с людьми. Изучала схемы, планы, сопоставляла возможные пути отхода, как свои, так и противника, в том числе и в условиях вмешательства третьих лиц. Слечне Глашек так было много проще, чем звонить живым человекам и что-то от них требовать. Разумеется, у девушки имелась пара контактов с которыми лучше было работать напрямую: те же шеф Воржишек и текущая глава “Стит”, слечна Вдова. Но это мелочи по сравнению с размерами телефонной книги слечны Каппек.
Так что Лешая уверенно прошуршала юбками по коридорам, совершила между делом набег на кухню, откуда её решительно вытолкала властная экономка дома Маллоев, предварительно нагрузив корзинкой с горячими свежими перемячами в качестве откупа. Ароматное хрустящее тесто снаружи, мясной фарш с лучком — внутри. Богиня оказалась довольна подношением и милосердно позволила смертным заниматься их скучными делами, а сама скользнула на улицу через заднюю дверь.
Постоять на крыльце, под защитой козырька, полюбоваться на дождь. Насладиться контрастом между зимней стужей снаружи и теплом угощения, путешествующего по пищеводу в желудок, чтобы согревать девушку изнутри.
Это удовольствие, которое надо разок ощутить самому, ибо описать его — слов не хватит ни в одном человеческом и даже машинном языке. И вдвойне оно приятней, когда солнце уже скрылось с небосклона, оправдываясь пред человечеством тем фактом, что зимой у него, дескать, короткий рабочий день.
Как оказалось, данное крылечко приглянулось не только синеокой аватаре хтонического божества, но и ещё одному человеку.
Мецу Праведному.
Молодой человек всё ещё вынужден был обходиться заимствованным телом. Броня уже спрашивала насчёт того, чтобы вернуть бедолаге исходный облик, но мутация настолько изуродовала его тушку, что данная задача была сродни восстановлению тела из мизинца: со скульптурной лепкой лица по фотографии и тому подобными изысками. Вот и выходило, что в ближайшие день-два ни у кого из некромагов, способных выполнить столь трудоёмкую задачу, попросту не образуется достаточно большое окно, чтобы потратить столько сил и времени на безродную челядь.
Самоучка стоял прямо у самой двери, опираясь на вертикально стоящий синай, да смотрел вдаль. От холода его защищала не уже ставшая привычной курточка, словно бы с чужого плеча, а тёплое длинное пальто с высоким воротником.
Надо сказать, что этот самый воротник подчёркивал коренастость и нелепую “детскость” образа пана Праведного ничуть не хуже, чем старое одеяние.
Броня сумела хорошенько оценить все достоинства и недостатки нового одеяния ученика, прежде чем тот, наконец, решился заговорить:
— Могу я задать вопрос, сенсей?
Мец, конечно, уже не в первый раз обращался к Лешей подобным образом, однако та до сих пор не успела привыкнуть к этому. Оттого и ответила не сразу, а секунды через две.
— Задать вопрос — да. Получить ответ — не факт.
Пан Праведный задумчиво кивнул. Словно бы отмечая что-то про себя.
— Как человек может противостоять богу?
Броня улыбнулась.
— Ты ведь даже не спрашиваешь, может ли человек противостоять богу, — отметила девушка и протянула ученику горячий перемяч. — Ты уже уверен, что это возможно?
— Не совсем так. Я просто знаю, что как раз вы, сенсей, уверены, что это возможно, — ученик рассеянно принял угощение и по старой привычке благодарно склонился, прервав движение где-то в первой четверти. — А потому смысла в подобном вопросе не было бы. Так скажите же, в чём вы видите истоки силы человека?
— В разуме, Мец, — Лешая мягко постучала перстом по виску. — В разуме. Ведь что есть бог, как не персонификация мощи? Но разве человечеству впервой сталкиваться с силой, многократно его превосходящей? Снега, пустыни, океаны. Засухи и землетрясения. Поначалу кажется, будто бы маленькая тушка лысой обезьяны не способна ничего противопоставить стихии. Однако достаточно просто олянуться назад, чтобы увидеть, сколь многое уже было подчинено воле человека и поставлено ему на службу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Молодой человек задумчиво кивнул. Его пальцы зябко перехватили угощение, увеличивая площадь соприкосновения с горячим тестом.
— Понимаю. Я и сам сравнивал Леш… Перловку с величественной горой, способной исторгнуть пламя и пепел, заслонить солнце и осветить землю сиянием собственного могущества. Но никогда стихию не подчинял себе одиночка. Лишь слаженный труд многих, когда сами люди становились подобны стихии, позволял хоть как-то сравниться с подобной мощью.
Девушка улыбнулась. Она ответила не сразу. Лишь когда проглотила очередной кусочек перемяча.
— Именно потому ты и оставил подсказку рядом со своим трупом? Чтобы сподвигнуть движение общественных масс? — некромагичка дождалась кивка в исполнении ученика. — Это, вне всякого сомнения, интересная точка зрения. Я не особо удивлена: слышала, что японцы, особенно в средневековье, выживали в первую очередь за счёт сплочённости. Мой же разум формировался в условиях, когда из каждого утюга активно воспевался индивидуализм, а тех, кто с этим не согласен, ждало серьёзное… и довольно болезненное разочарование.
Пан Праведный задумчиво сосредоточил взгляд на угощении.
— Неужто одних лишь песен было достаточно, чтобы вы, сенсей, умный… человек, поверили, что способны противостоять богу?
— Я противостояла обществу, Мец, — покровительственная улыбка не сходила с губ слечны Глашек. — Не ты ли сам говорил, что большие скопления людей подобны стихии, не ты ли согласился, что бог суть стихия?
— То есть, люди-индивидуалисты, всё-таки, сильнее? — уточнил самоучка.
— Не все. Некоторые. Пожалуй, что да, сильнее, — девушка вновь укусила перемяч, беря паузу на раздумия. — Но вот общество, состоящее из индивидуалистов в целом слабей. Потому и получается ему противостоять.
Мец наконец решился попробовать угощение. Несколько секунд на крыльце царила тишина. Лишь капли дождя стучали по козырьку, обледенелой корочке сугробов и мощённым дорожкам.
— Иными словами, подобное общество, всё же, не является полноценной стихией, и умение противостоять ему не может означать умения противостоять богу, ведь так?
— Логично. Определённо, успешный индивидуалист может гордиться лишь победой над обществом, откровенно инвалидным, не готовым биться с ним в полную силу. Разрываемым внутренними противоречиями, — кивнула Броня. — Индивидуализм для общества — это аутоиммунное заболевание. Этакая волчанка. Части целого находятся в состоянии вечной борьбы друг против друга, не давая ему развернуться в полную мощь. Расправить крылья… да что там крылья? Такое общество даже лопатки расправить не может: так и ходит уныло ссутулившись.
Пан Праведный нахмурился. Он понурил голову, будто бы услышал нечто, чего слышать ему не хотелось бы.
— Так значит, я смог вас переубедить?
— Нет, — беспечно пожала плечами некромагичка.
Ответом ей был удивлённый взгляд.
— Но разве вы сами только что не дошли до мысли о том, что противник, которого вы одолели, не способен стоять рядом с божеством, что мощью подобно стихии?
— Да. Я дошла до этой мысли, — согласилась девушка.
— И вы всё ещё считаете, что это возможно? — переспросил Мец. — Что человек, один единственный человек, одиночка, пусть даже возвысившийся над обществом индивидуалистов, способен выступить против бога и биться с ним на равных?
— Да.
— Но… как же? Какой у вас довод?
— Всего один. Дарвинистический, — ответила Броня. — Потому что иначе этот человек просто сдохнет. Просто перестанет существовать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Не очень научно, — усомнился бывший самурай. — Мне казалось, что вы все свои выводы основывается на фактах.
— Нет фактов, говорящих, что человек в принципе не способен противостоять божеству, — вновь беспечно пожала плечами девушка. — Но и не это главное. Я, в целом, не против веры, как явления, если она создаёт конструктивную основу для дальнейшей деятельности. Вера в то, что человек может противостоять богу, в моём конкретном случае позволяет мне не опускать руки и продолжать борьбу.
