— Хорошо. А как обстоят дела с девчонками?
— Нет, ну вы посмотрите на него. Мать Тереза! Тебя какая из них больше интересует?
— Не томи! Начинай с любой.
— Насколько я смог разузнать. Интерес к Катерине потерян, поскольку, и лаборатория и ее руководитель, были найдены и уничтожены. Некий Кощей, подорвал себя вместе со всем своим бедламом. Об этом сегодня говорилось на заседании в управлении, часа два назад. Дело закрыто и сдано в архив, отличившиеся будут награждены. А про эту твою Катерину, как-то забыли совсем, что само по себе подозрительно. Но, она до сих пор числится в розыске, как и ее сестра, пропавшая безвести. Так что, лучший для нее вариант будет таким. Отсидеться ей надо, пока не наступит срок давности. Доказательств против нее масса, а вот фактов в пользу ее невиновности, с гулькин нос, да и то, только косвенные.
— А что с Эльвирой?
— А что с ней? Вроде все в порядке. Девчушка ее растет. Мужик ее ушел в очередной запой, так что девочка живет у соседей. Ты лучше сам расскажи мне, что удумал?
— Не знаю пока.
— Так думай получше. То, что семью решил создать, это хорошо. Вот только ребенка растить, не кристаллы в аномалии выращивать.
— Ты обещал не вспоминать об этом.
— Да ладно. Девчонку и на ноги поставить надо, и образование дать, и путь жизненный наметить. А ты сможешь это сделать? Вроде до седых волос дожил, а сохранил ум семнадцатилетнего ребенка.
Какое-то время они шли молча. Затем Капитан легонько подтолкнул плечом своего друга. — Что можешь предложить?
— Что предложить? А! Есть у меня к тебе предложение, Капитан. Хочешь поработать на благо отечества?
— Тьфу ты! Дим Димыч, я тебе за другое спрашиваю. А ты, отечество! Мое отечество умерло в девяностых годах прошлого века.
— Опять ты в свою дуду! Перестань молоть чушь, бо ты меня расстраиваешь. Вот где проскакивает твоя серость и низкий полет мысли. Запомни раз и навсегда, категоричность суждений есть признак ограниченности. Жизнь не стоит на месте! Все в этот мир приходит на время. С испокон веков, исторически так сложилось, что наш удел, строить империи, которые со временем разрушаются, давая строительный материал для чего-то нового. Смотри на мир своими, широко открытыми глазами. Создавая империи, мы всегда толкали мир к прогрессу! Ты только посмотри, чего понастроить смогли. Мы же всегда были впереди планеты всей! И даже на обломках этих гигантских сооружений, жизнь взвивалась новым витком своего развития, даже если по началу, все низвергалось в дерьмо.
— Да-да, я конечно понимаю, на дерьме оно ведь, и цветочки растут. Но какое…
— Ты прекрасно знаешь, что я не считал и не считаю, что Союз был плох, или являлся какой-то там мифической осью зла. Кстати, ты не слышал притчу о двух городах, существовавших в далекой древности?
— Нет.
— Так получилось, что на территории одного государства, существовало два странных города. В одном из них жили добрые, высокообразованные люди, а в другом злые и коварные. И случилось так, что пришла беда в эту страну, вторгся в ее пределы завоеватель. И рассказали завоевателю, встретившиеся на его пути мудрецы, о сути этих двух городов, в тайне желая гибели города, в котором поселилось зло. Но военачальник, поступил по-своему. Он приказал разрушить и стереть с лица земли город с добрыми людьми. Когда же мудрецы в ужасе вопросили у него, — почему!? Он объяснил предельно просто алгоритм своих рассуждений. Пусть, говорит, эти добрые люди расходятся по всему миру и несут всем людям знания, и учат их добру. А зло, пусть живет в одном месте, и никому не мешает, варясь в собственном котле.
— Дурацкая притча! Вот всегда мне с тобой трудно общаться! Ты мной манипулируешь. — Затем немного помолчав, добавил. — Так что ты там говорил по поводу работы?
– //-
Где-то на территории Зоны отчуждения. 15.06.2013 г. 19:25
Заложив руки за спину и глядя себе под ноги, Дмитрий мерил шагами внутреннее пространство землянки, курсируя от входной двери к столу, и обратно.
Глядя на этот маятник, Шершню припомнился Кощей, в моменты его погружения в состояние глубоких раздумий и судьбоносных размышлений.
— Да не мельтеши ты, паря! У меня голова уже кругом идет.
Дима остановился. Немного постояв, поудобнее уселся на топчан, обратившись к собеседнику.
— Странно. Очень странно! Я прекрасно помню, что не пересекал пояс высокой аномальной активности, более того, шел в противоположном от него направлении. А оказался, как ты говоришь, почти в центре Зоны!
— Ага.
— Где-то в семи километрах к северо-востоку от города Припять. — Он снова подскочил, несколько раз прошелся по комнате и вернулся к своему лежаку, уставившись взглядом в лицо собеседника.
— Ладно! Эти загадки оставим на потом. Расскажи мне лучше, что ты собираешься делать дальше?
Шершень почесал себе шею, при этом сильно вытянув вперед нижнюю губу.
— Думаю, вернуться на базу, и замочить Кощея. А если удастся, подорвать склады, уничтожив само осиное гнездо.
— Понятно.
— Что тебе понятно?
— Понятно мне, что нового ты в своем устремлении, ничего не придумал. Твоя цель, бросается в глаза, как бородавка на носу. Все как бы просто, кончить подельника, погрузив тем самым концы в воду. А кто будет исправлять все то, что вы понаделали?
— Исправить уже, ничего не получится. По той простой причине, что последствия не обратимы. Одна надежда, исчезнет Кощей, воду мутить уже будет некому, все оно потихонечку, само и уляжется.
Дмитрий снова соскочил с топчана и заходил по комнате.
— И как «оно» уляжется? Когда остается ряд персонажей, таких как Стаффорд, как босс Кощея, руководящий им с большой земли и прочие там пленники удачи. Кстати, какие надежды возлагал твой хозяин на Стаффорда? Какие он давал ему поручения, какие ставил перед ним задачи?
— Я же уже говорил, несмотря на то, что я был фигурой приближенной к императору, много я не знаю. Честное слово! Могу только сказать, что несмотря ни на что, Кощей большой оригинал, и я уверен, доверил он Стаффорду особые задачи, будучи убежденным в его адекватности для их успешных решений. Из того что я слышал, краем уха, могу предположить. Только предположить, что главная цель Стаффорда, любыми путями возглавить консолидирующихся в какую-либо единую организованную систему, различных сталкерских формирований, недовольных изменениями, происходящими в их жизни, и в связи с этим возникшей в противовес проводимой Кощеем политики по созданию своей собственной, карманной империи. Это его главная и основная цель! Задач же может быть несколько. Это и слив информации, и устранение особо рьяных. Но, на мой взгляд, согласно поставленной ему цели, главная и основная его задача, — это под предлогом самых благородных и благих намерений, спустить все это объединенное сообщество сталкеров, если конечно таковое появится, вместе со всеми его потугами и усилиями изменить ситуацию и переломить ход событий, в выгребную яму. Дабы они под ногами не мельтешили и не мешали Кощею, творить историю.
— Не хило. Интересно, какие книги он читал? У кого учился такие прожекты строить?
Шершень пожал плечами, и на какое-то время, в комнате воцарилось молчание. Только изредка, под ногами Дмитрия, похрустывала разбросанная по полу, сухая полынь.
Дима заговорил первый.
— Вот что я мыслю. Раз уж у нас с тобой, имеется общий враг, значит мы, — друзья. Значит, тебе нужно идти со мной.
— А почему, не тебе со мной?
— Ну, во-первых, кроме всего прочего, ты расскажешь моей подруге о судьбе ее сестры.
— Стоп! Какой сестры?
— Дианы!
— Это что, та черноглазая куколка, последняя из любовниц Кощея?
— Возможно.
— А я, ничего о ней не знаю. И судьба ее мне не известна. Она бежала! И поиски, ни к чему хорошему не привели. Последнее что могу сказать, наемники умыкнули ее с базы ученых и сопровождали на условленное заранее место. Что там случилось, не знает никто, но место где они должны были встретиться с нашим отрядом, в данный момент, напоминает лунный пейзаж. А отряда этого, больше никто не видел.
— Вот сам это, Катерине и расскажешь. С чего-то ведь тебе нужно начинать, праведную жизнь. Покаешься перед людьми, глядишь, и совесть очистится, может, и душа спокойствие обретет. А заодно, объединимся в своих устремлениях. Выработаем совместный план действий. Вот лично я, против всяких там убийств. Лично я, к смерти не готов и не имею морального права лишать жизни другого.
Наливая себе в кружку воду из чайника, Шершень недовольно проговорил.
— Кончай попусту болтать. Вопрос о том, будешь ли ты жрать человечину или нет, не имеет смысла до тех пор, пока ты не находишься в состоянии крайнего голода. — Одним махом осушив кружку, он лег на топчан и, повернувшись на бок, добавил. — Я подумаю о твоем предложении. До завтрашнего утра.
