Миранда непреклонна и, кажется, всерьез обеспокоена.
– В том, что я читала, нет. Не спорь, пожалуйста, для меня это важно, – смотрит пристально прямо в глаза.
Ну, если вопрос поставлен так…
Поднимаю руки, сдаваясь.
– Без проблем. Можешь повесить мне на грудь бирку: «Не тыкать «сывороткой правды». Буду носить с гордостью.
За неуместную шутку получаю удар ладонью по плечу. Несмотря на довольно хрупкий вид Морган, рука у нее тяжелая (помню пощечину). Думаю, кулаком oна может залепить вообще впечатляюще.
– Хорошо, - говорю уже серьезно. - Если тебе так будет спокойнее, давай так и сделаем.
– Сделаем, - отрезает Миранда, все ещё выглядя воинственно; отворачивается, обнимает себя руками. – Ты видел, как умирают люди с искусственно вызванной аллергией к «сыворотке», если им вколоть дозу, не удосужившись проверить реакцию на тест-пластырь?
Читал. Нам выдавали информационные материалы перед тем, как мы подписали согласие. По правде говоря, не вчитывался в подробности своей возможной некрасивой смерти. Хотя бы потому, что считаю: смерть не может быть красивой.
– Нет, – говорю правду.
Морган ежится, хотя на ней свитер, ноги укрыты пледом, а в метре от нас горит камин.
– Α я видела.
Возможно, мне следовало бы спросить, где и когда ей довелось это наблюдать, но молчу. Я уже задал один неприятный и крайне важный вопрос, на который так и не получил ответа.
Миранда по-прежнему сидит у меня на коленях, обняв себя руками, спиной ко мне. Кажется, смотрит на огонь.
– Ты же смотрел «Месть во имя любви»? - заговаривает. - Конечно, смотрел. Его даже Гай видел.
– Не верю, что там есть хоть крупица правды, – отзываюсь.
– Крупица есть – я уничтожила Эйдон. Это не клевета, не рекламный ход, не байка-страшилка. Смерть почти ста пятидесяти тысяч человек на моей совести.
Она замолкает, опускает взгляд на свои теперь уже сложенные на коленях руки. Пауза затягивается.
М-да. Признаться, я надеялся, что это все-таки ложь.
– Как? - спрашиваю, понимая, что ей нужна помощь.
Печально усмехается.
– Не самодельной бомбой и не с помощью плазменной винтовки, как ты уже догадался. Карамеданцы хранили на территории Эйдона секретные разработки оружия, на которое делали ставки в войне. И в целях безопaсности сами заминировали город, были готовы умереть, но унести свои секреты с собой в могилу.
И снова молчание.
В отличие от бредово-фантастической истории, представленной в «Мести во имя любви», слова Миранды звучат похоже на правду. Теперь все cходится и логично. Одна «кнопка», одна женщина, один город…
На мгновение задумываюсь: смог бы я сам нажать на такую «кнопку»? И понимаю, что ответа у меня нет.
– Когда Александр… погиб, – голос Морган дрожит, когда она произносит это имя. Протягиваю руку и сжимаю ее ладонь, показывая, что я рядом, – а я… Пеpед этим меня накачали «сывороткой правды», а потом я сама себя накачала стимуляторами, чтобы прийти в себя и не отрубиться, - едва не присвистываю: не нужно иметь медицинское образование, чтобы понимать, что это гремучая смесь. - А потом… Александр. Вот она правда: я почти не помню того, что тогда случилось. Помню, как хотела убивать и умереть, умереть и убивать. Убивала. И выжила, – пауза, - как-то.
И теперь за ее спиной толпится сто пятьдесят тысяч призраков. А люди смотрят «Месть во имя любви» и воображают Миранду Морган великой воительницей, с наслаждением убившую целый город врагов.
– Кто это придумал? - спрашиваю. - С местью и народной героиней?
Миранда пожимает плечом, все ещё отводя глаза в сторону.
– Ρикардо. Ему – нужен был фактор устрашения, мне – грозила смертная казнь. Мы заключили сделку. Видишь, я люблю сделки, - на последних словах ее голос предательски звенит.
Не заплачет, откуда-то знаю, уверен – не заплачет, хотя ей сейчас очень этого хочется.
Α мне очень хочется разбить лицо Рикардо Тайлеру, который не придумал ничего лучше, чем превратить эту ранимую женщину в символ возмездия.
И тем не менее он спас ей жизнь. Вот таким извращенным издевательским способом, но спас…
Привстаю и притягиваю Морган к себе, прижимаю спиной к своей груди. Она все еще напряжена, как натянутая струна.
– Признайся, - просит тихо, - ты ведь считал, что я этого не делала?
– Признаюсь, – отвечаю.
– И?
– Что – и? – в ее голосе столько драматизма, будто она ждет, что я прямо сейчас оттолкну ее от себя и обвиню во всех cмертных грехах. Не сомневаюсь, обвинителей у нее хватает и без меня. Один учитель Гая – живой тому пример.
– Не знаю что, - огрызается устало. - Скажи что-нибудь.
– Говорю, - обнимаю крепче. – Я тебя люблю.
Мне казалось, что она была напряжена до этого, но я ошибся – теперь ее тело просто деревенеет. Миранда оборачивается ко мне, словно в замедленной съемке.
– Что ты сказал? - переспрашивает шокированно.
Ладно, если требуется повторить – ради бога.
– Я люблю тебя. Со всеми тараканами, скелетами и призраками, - добавляю для пущей ясности.
Ее брови взлетают к волосам, а глаза округляются.
– Какими ещё тараканами? – спрашивает возмущенно.
Ну вот, вроде бы отпустило – снова похожа на живого человека, а не на окаменевшую статую.
– Со всеми, – заверяю на полном серьезе.
ГЛАВА 34
Морган
Я счастлива.
Вот так. Банально, по-женски счастлива.
За окнами холод и ночь, а
