Погоня за следующим серым корабликом увела их за пределы сектора, первоначально пораженного Вспышкой. Не упуская из виду подсвеченный пучками собратьев-лазерников хвостовик микрокорабля, они проносились мимо неповрежденных, по первому впечатлению, пребывающих в режиме сна фабрикаторов.
Этот ускоряется даже быстрее, чем теоретически позволяет ему расстояние от облака накачки, сообщил корабль. На него уйдет еще какое-то время. Это может означать, что они научились перенастраивать соотношение коэффициентов поглощения и отражения хвоста.
Мы в опасности?
Да вроде бы нет, не должны. Зеркальное поле не перегружено.
Голос корабля у нее внутри казался безмятежным.
Полная мощность во всем диапазоне.
Она выстрелила. Взрыв, последовавший затем, выглядел как-то подозрительно, слишком скромно, что ли.
Он не уничтожен, передал корабль, только поврежден.
Вау. Это с нами впервые.
Он продолжает ускоряться, но уже медленней. Семьдесят процентов. Курс тоже сменил. Направляется прямо вон к тому фабрикатору. Ожидается столкновение.
Корабль подсветил целеуказателем медленно кружащуюся на орбите менее чем в тысяче километров от них темную громаду.
Столкновение? повторила Аппи. Блядь, только этого еще нам не хватало, подумала она. Корабль Роя на полной скорости врезается в фабрикатор.
Готовность, передал корабль. Вжарь ему снова.
Она повиновалась. Особого результата это не принесло. Кораблик стал тверже, меньше, его коэффициент отражения вырос.
Ускорение сорок пять процентов от первоначального, сообщил корабль. Он летит прямо на фабрикатор.
Давай, блядь, козел сраный, сдохни!
Они продирались сквозь тучи мусора, оставшиеся после того, как их полный залп впервые принес лишь частичный успех.
Корабль поспешно сканировал еще не остывшее облако обломков, от мимолетных столкновений с ними силовой щит начал вибрировать.
Интересный спектропрофиль вещества обломков, сказал корабль. Он определенно учится прямо на лету.
Тот же курс?
Да, он порыскал чуток после нашего удара и снова на него лег.
Когда столкновение?
Три секунды.
Они успели еще дважды выпалить по кораблю Роя. Когда серый столкнулся с фабрикатором, он уже перестал ускоряться и, строго говоря, не мог больше называться кораблем, а превратился в плотное облако мусора, которое двигалось, впрочем, примерно в том же направлении. Но остаточная скорость обломков оказалась достаточно велика, чтобы в момент столкновения с трехкилометровой грузной глыбой фабрикатора они исторгли ослепительную вспышку.
Блядь, блядь, блядь сука блядь, только и сказала Аппи, беспомощно глядя на распухающую тучу мусора.
Я с тобой полностью согласен, передал корабль.
Они пролетели в оставленную серым дыру, уже разворачиваясь, сбрасывая скорость и готовясь вернуться на курс, от которого так существенно отклонились. Все это происходило одновременно.
Неожиданный спектропрофиль обломков от столкновения, удивленно сказал корабль.
Ох ты ж блядь, неужели эта херовина сломалась?
Обломки корабля врезались в фабрикатор на скорости более тридцати кликов в секунду. К счастью, удар пришелся скорее по касательной, чем в лоб, но его хватило, чтобы проделать в корпусе солидную дыру. Туша космофабрики завертелась и затряслась, колоссальная промплощадка по спирали сошла с орбиты и начала снижение к верхним слоям атмосферы Ражира. Без постороннего вмешательства она в конце концов врежется в атмосферу и сгорит там.
Теоретически Диск мог существовать вечно, а на практике случайные кометы и даже проходившие на сравнительно близком расстоянии звезды могли нарушить его устойчивость. Фабрикаторы были снабжены системами автоматической коррекции орбиты, и обязанностью каждой цивилизации, в той или иной мере ответственной за Диск, было поддерживать эти системы в работоспособном состоянии. Но разработчики заложили в них способность компенсировать лишь слабое отклонение от нужной орбиты, и даже если при столкновении устройства эти уцелели, кумулятивная нагрузка от ворвавшихся в фабрикатор и ударивших по нему остатков Роя на много порядков превосходила пределы устойчивости космофабрики, обеспечиваемые автоматикой.
Такое впечатление, продолжал корабль, и в голосе его прозвучало неожиданное сомнение, как если бы он ожидал поступления новой, контрольной порции данных со своих сенсоров, sf что поверхность вся источена изнутри. Внешняя оболочка должна быть твердой, чтобы защитить сам фабрикатор и, когда он активен, поставлять для его работы исходное сырье, а вместо этого похоже, что обломки проткнули ее насквозь и частично провалились внутрь, частично же столкнулись с элементами внутренней структуры, но элементов этих там очень мало.
Они замедлились почти до полной остановки, продолжая сближаться с пострадавшим фабрикатором, но все медленнее, по мере того как двигатели, работавшие, как и прежде, в режиме полного разгона, компенсировали первоначальный вектор движения.
Выруби двигатели, приказала она. Сальто назад. Я хочу попасть внутрь и осмотреть его.
Ты уверена?
Корабль отключил двигатели где-то за полсекунды до того, как они начали бы разгоняться, уходя от продырявленной, медленно крутящейся волчком космофабрики.
Они были теперь почти неподвижны относительно фабрикатора, но все еще продолжали едва заметно смещаться к точке столкновения.
Не совсем, призналась она, но...
Ладно.
Корабль развернулся, ненадолго врубил двигатели, описал петлю, выключил, зажег снова и, немного подкорректировав траекторию, направил их по локально-стационарной относительно стометровой прорехи в туше фабрикатора орбите. Теперь Аппи и Испепелитель могли заглянуть в разъятое чрево космофабрики. Поле зрения обрамляли сиявшие от накала участки раздербаненной внешней оболочки. Она уже и без того была подточена, изъедена, от нее оставалась только тонкая кожица, с трудом поддерживавшая хрупкую на вид сеть ферм, балок, кабелей, которая соединяла этот обшелушенный остов и стену собственно фабрикатора, который начинался примерно в двадцати метрах от поверхности. Внутренняя структура тоже пострадала от столкновения с обломками роекораблика, так что им открылся вид до самой сердцевины фабрикатора, где когда-то сновали древние сборщики и располагалось необходимое им затравочное оборудование.
Это был старый-престарый аппарат чужаков, и к нему, по идее, никто не должен был прикасаться уже несколько миллионов лет. Все это время устройство должно было покоиться здесь, как, образно говоря, муха в паутинном коконе, затянутое в толстую предохранительную оболочку, которая в рабочей фазе истончалась и превращалась в обширную полость. Именно так и произошло сейчас.
Упредив возможную просьбу, Испепелитель описал круг рядом с основной прорехой в корпусе фабрикатора; они обследовали разные участки внутренней поверхности через меньшие дыры в шкуре космофабрики, надеясь составить более полное представление о том, что творится внутри. Корабль вывел в тактическую сферу результаты.
Картинка местами мерцала, пестрила и переливалась, поскольку в фабрикаторе — даже после столь серьезного удара — кое-где продолжалось движение, хоть и вялое.
Но в целом она получилась довольно четкой.
А это, медленно передала Аппи, что еще за хрен с горы?
ДВАДЦАТЬ ТРИ
Она проснулась и огляделась вокруг.
Она покоилась в медицинском коконе стандартного вида, требовавшем нерегулярного человеческого надзора, в столь же стандартной палате больницы или какого-то еще медицинского учреждения. Палата могла находиться где угодно — на корабле или на хабитате.
С ней было все в порядке. Физически она была совершенно цела, хотя со всех сторон ее тело слегка стискивала противоперегрузочная пена, а голову опоясывали какие-то бандажи, из-за которых она не могла свободно ею двигать. Показатели болеиндикаторов минимальны. Быстрая оценка телесного ущерба показала, что она проходит процесс восстановления после множественных переломов почти всех основных костей. Травмы мозга нет, основные внутренние органы слегка пострадали, но их функционированию это сейчас не грозило. Обширное поражение тканей тоже легко излечить. Спустя пару дней она уже сможет передвигаться самостоятельно. Еще денек, и здоровье придет в шаткую норму, а еще через день полностью вернется к обычному состоянию. Она могла сгибать-разгибать руки и шевелить пальцами. На обеих руках лечебной пены не было. Она попробовала помахать ими и преуспела в этом; медицинский кокон показался ей полужидким. Подняв левую руку, она почувствовала натяжение противоперегрузочной пены: мышцы напрягались и расслаблялись, но пострадавшие кости оставались неподвижны.
