26. V.35
«Стихи о том, что молодость прошла…»
Стихи о том, что молодость прошла.Печаль о том, что света было мало.Слова о том, что мало я жила, —А уж совсем — по-старчески — устала.
Тревога о не наступившем днеИ сны о небывалой тишине.
?.V.35
«Бедность, недомоганье, усталость…»
Бедность, недомоганье, усталость,Никому не созвучная грусть,Никого не согревшая жалость,Тишина, и стихи наизусть.
Поздно ночью в затихшей квартире,У раскрытого настежь окна,В этом Богом покинутом миреЯ одна, я, как прежде, одна…
По какой-то усталой привычкеРавнодушно слагаю стихи.Раскрываю покорно кавычки,Чтобы спрятать чужие грехи.
Как всегда — не о счастье, — о боли,Как всегда — неизвестно о чём,О каком — то усталом безволье,О тоске, о тумане ночном…
Тот, кто любит — уснул, и не слышит,Видит, может быть, сон про меня.А вдали, над покойною крышей, —Зацветанье усталого дня.далекого (?)последнего (?)
30. VI.35.Ночь
«Не для счастья, — для злобной тревоги…»
Не для счастья, — для злобной тревоги,Для усталых бессонных ночей,Навсегда позабуду о Боге,Стану вновь равнодушно-ничьей.
Это, может быть, будет не скоро,Я не знаю, не знаю, когда,Я покину мой дымчатый городИ уйду из него навсегда.
Чтоб на долгой, усталой дороге,Задыхаясь в горячей пыли,Тосковать о потерянном Боге,О потерянной горсти земли,
Где свою не воскресшую душу,Всё, чем жадно и вольно жила,Человеческому равнодушьюТак бессмысленно я отдала.
30. VI.35 foret Lu Meudon
«От Бога спасенья не жди…»
От Бога спасенья не жди,За боль огневую в груди,За то, что у воли подрезаны крылья,За сладкое и неживое бессилье,За то, что теперь не поймёшь,Где правда, где ложь,За все неживые, пустые года,За испепеляющее «никогда»,За трудное, страшное слово «уйди»,За всё, что тебя стережет впереди —Спасенья, прощенья — не жди!
17. VIII.35
Б. У
1. «Зачем я прихожу в ваш тёмный дом?..»
Зачем я прихожу в ваш тёмный дом?Зачем стою у вашей страшной двери,Не для того ли, чтоб опять вдвоёмСчитать непоправимые потери?
Опять смотреть беспомощно в глаза?Искать слова? Не находить ответа?Чтоб снова было нечего сказатьО главном, о запутанном, об этом?..
Вы скоро уезжаете на юг.Вернётесь для меня чужим и новым.Зачем я вас люблю, мой тайный друг,Мой слабый друг, зачем пришла я снова?
Простим ли мы друг другу это зло?Простим ли то, что ускользнуло мимо?Чтобы сказать спокойно: «Всё прошло,Так навсегда и так непоправимо».
17. VIII.35
2. «Я вас люблю запретно и безвольно…»
Я вас люблю запретно и безвольно…Полгода проползли, как смутный бред,За боль, за ложь, за этот гнёт невольныйНи вам, ни мне уже прощенья нет.
Я не кляну и не волную память,Но видеть вас я больше не хочу.За этот смех, за эту встречу с вамиКакой тоской я Богу заплачу?
За трепет риска и за радость тайныЯ не предам ушедшие года.Такой любви — запретной и случайной —Доверчивого сердца не отдам!
Пусть тяжело. Пусть мой покой надломан.Я вас люблю. (Ведь оба мы в бреду.)Но в этот дом, где всё мне так знакомо,Мой тайный друг, — я больше не приду.
5. VIII.35
«За что? За то, что слишком мало…»
За что? За то, что слишком малоТам было блеска и борьбы?За то, что я не понималаСвоей беспомощной судьбы?
За полудетское не знаньеПростых вещей — добра и зла?(Ведь даже в пошленьком романеЯ точку светлую нашла.)
За проблеск подлинного чувства?За ласковое слово «друг»?Или за то, что неискусноВела я сложную игру?
За что? За что так зло и чёрство,Всё предавая, всё кляня,С таким бессмысленным, упорствомВы отрекались от меня?
Поэма дороги (Юрию)
Вечер пыльных, далёких дорог.
В.Мамченко
Толкуем над картою рваной:— Отсюда свернули сюда,Вот здесь проезжали раноПосёлки и города.
— А помнишь — вот здесь отдыхали.Какая была тишина,А дали, осенние дали,А воздух, пьянее вина!
И снова, как за победой,За радостной новизнойСкользили велосипедыПод гору дорогой лесной.
За каждым крутым поворотом,За каждым холмом вдалеке,Манящее, новое что-то,Так чуждое зимней тоске.
— Да, да. Ну, а вспомним, как зябли,Как кутались в полы плаща.Как били холодные каплиБезжалостного дождя!
Навстречу ветрам из ЛаманшаНе ехали даже, а шли!…А всё-таки — дальше, дальше…Компьен… Бове… Андели…
Как милы названия эти…— А помнишь, вот здесь, за Маньи,Презрев всех жандармов на свете,Мы даже костёр развели…
И снова шины шуршали,Был в сердце задорный угар.Над Сеной вечерней блуждали,Взбирались на замок Гэйяр.
Снимались у тёмных развалин,Снимались в густых камышах.И не было больше печали,По-детски светилась душа.
Париж нас не ласково встретил.Мы снова тихо живём.Нам кажется милым и ветер,И самый трудный подъём.
Теперь нам осталось немного:Лишь карта на тёмной стене,Да чёрною ниткой дорога,И пёстрые флаги над ней.
17. XI.35
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
