24. VII.33
«Уже прошла пора элегий…»
Уже прошла пора элегий,Спокойных и усталых лет.К далеким снам любви и неги,Должно быть, возвращенья нет.
И с каждым днём трезвей и строжеСлова, желанья и дела.Ну, что ж? И я была моложе,И я счастливее была.
Но всё туманней дни и лица,Хмельнее память бытия.— Пора, пора и нам проститься,Пустая молодость моя.
Прости — за жадные желанья,За всё содеянное зло,За то, что горьким было знанье,За то, что мне не повезло…
Теперь я знаю слишком много,Что счастье — не прочней стекла,И что нельзя просить у Бога Благополучья и тепла…
Теперь, устав в напрасном беге,Покорно, замедляя шаг, —Печальной музыкой элегийПускай потешится душа.
29. VII.33
Собаки («В тяжёлом сгустившемся мраке…»)
О, лай — о чём-то знающих собак!
Д. Кнут
В тяжёлом сгустившемся мраке,На тёмном пустынном дворе,О чём они знают, — собаки?Что видят они в конуре?
Мне страшно, мне тесно, мне скучноОт мыслей, желаний и слёз,А там, на дворе — неотлучноЛохматый, взъерошенный пёс.
Приподняты чуткие уши,По-волчьи сверкают глаза…И снова мне тесно и душноВ бессильных, безвольных слезах.
И хочется крикнуть: «Мне больно!Я долго, я страшно больна!»Над чёрной, ночной колокольнейБлестит неживая луна.
И первым раскатистым лаемМне вторит бессонная ночь…Я слабая, глупая, злая,И кто мне посмеет помочь?
Я вижу, как длинные тениТрепещут под белой стеной.Я знаю: ползёт по ступенямБезликий — жестокий — чужой.
Он может смеяться беззвучно,Пройти сквозь закрытую дверь.И снова мне страшно, мне скучноОт невыразимых потерь!
Молчанье, пустое молчанье.Тяжёлый, бесформенный мрак.И тяжко — глухое рычаньеКого-то узнавших собак.
10. VIII.33
«Я пишу не стихи, а стишки…»
Я пишу не стихи, а стишки,Равнодушно-бездарно-пустые.Мои замыслы не глубоки,По ночам мне не снится Россия.
Я о Боге не спорю ни с кем,Никому не бросаю проклятий.Я одна в своей мёртвой тоске,В тесном круге наивных понятий.
Я высоких идей не несу,Не гонюсь за возвышенной целью.Я коплю только медные су,Да пустые, как счастье, недели.
Жизнь моя так пошла и смешна(Только всё не могу умирать я)И такой я давно не нужна,Как помятое, старое платье.
30. IX.33
«Мы давно потеряли дорогу…»
Мы давно потеряли дорогуК напряжённой и призрачной цели.Мы не верили детскому Богу,А другого найти не сумели.
Мы совсем перестали смеятьсяИ любить непонятное небо.Видишь: нервно-сведённые пальцыИщут корку тяжёлого хлеба.
Мы не ждём сокровенного чудаИ давно разучились молиться.И глядят, и томят отовсюдуРавнодушные, скучные лица.
В этом мире огромных свершений,В мире неповторимых созвучий.Кто нам тихого Бога заменит?Кто нас детскому счастью научит?
9. X.33
«Всё брошено и ничего не жаль…»
Всё брошено и ничего не жаль.Всё отнято — и «ничего не надо».Ползёт на жизнь тончайшая печаль,Как тишина из дремлющего сада.
Проходит день в спокойном полусне, —Больной, уже заранее уставший.И где-то там, в последней глубине,Бессмысленный вопрос: «А что же дальше?»
Не хочется ни правды, ни тепла,Ни счастья, ни свободы, ни удачи.Ведь жизнь меня обидно обошла,И я в ней больше ничего не значу.
17. II.34. Питье (Госпиталь)
«Будет день — мы уйдём и забудем…»
Будет день — мы уйдём и забудемНаш непрочный и жалкий уют.Мы такие же бедные люди,Как и те, что повсюду живут.
И никто, никогда не узнает,Как печален был зимний рассвет.Как мечте о несбыточном раеМы смотрели беспомощно вслед.
И никто уже нам не напомнит —Где, и как, и когда зацвелоВ глубине первобытной и тёмнойЭто непоправимое зло.
12. III.34
Тебе «Тебе — без упрёка и лести…»(вариант)
Тебе — без упрёка и лести,Тебе, мой доверчивый друг,За наше усталое «вместе»,За лёд не протянутых рук.
За ночи у детской кровати(Покорное тельце в огне),За ночи в больничной палате,В пустой, неживой тишине.
За то, что по-разному верим,И разное видим вокруг,За радость и за потери —Тебе, мой обманутый друг.
Моё не прощённое счастье,Моё пораженье в борьбе…— Без боли, без гнева, без страсти,Последнее слово — тебе.
12. III.34
«Должно быть, так всегда бывает…»
Должно быть, так всегда бывает,Я лучшей доли не ищу.Пустая жизнь бесследно тает,Подобно летнему дождю.
Проходят в будничных заботахЗа часом час, за годом — год.И лишь порой взметнётся где-то,Тревогой сердце захлестнёт.
Мир станет узким, скучным, серым,А там, за тридевять земель —Какие дикие размеры!Какая огненная цель!
Но, как мираж, неуловимы,Тоской манящею полны —В спокойной жизни — мимо, мимоПлывут волнующие сны.
И снова день — больной и трудный,Обвитый множеством забот,Торжественный, привычный, буднийЗатянет в свой круговорот.
12. III.34
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
