Все больше и больше христианских рыцарей и солдат покидали сражение, чтобы спасти собственные жизни, и те немногие, кто избрал стоять до конца, уже не в силах были сдерживать мусульман долее. Разя противостоявших им христианских воинов, победившие мусульмане буквально запрудили все улицы и площади, врывались в дома, церкви, склады и мастерские. В первые часы убивали всех крещеных мужчин подряд, невзирая на возраст, в том числе и толпу воющих от страха беглецов в гавани, не сумевших прорваться на суда. Дальше на очереди стояли грабежи. Следуя обычаю, в рабство забирали всех женщин и всех малолетних отроков, способных идти. Старух и младенцев убивали. Когда же резня закончилась, из всех мужчин христианской веры в городе остались только человек двести тамплиеров в твердыне Храма, решивших лучше остаться для боя, чем бросить на произвол судьбы женщин и детей, пришедших искать у них защиты от татя.
Храм, находившийся в самом юго-западном углу города, двумя сторонами был обращен к морю. Дополнительные припасы можно было бы доставить на судне, но некому было этим заняться. Прибегнув к тактике, уже не раз успешно сокрушавшей городские стены и башни, султан приказал саперам начать подкоп под фундамент Храма.
Через пять дней аль-Ашраф Халил начал терять терпение, досадуя, что его планам мешает одно-единственное строение, и послал парламентера к тамплиеру Петру де Севери, командовавшему замком. Буде храмовники сдадут крепость, поведал тот, все находящиеся в ней будут помилованы. Далее, тамплиеры смогут оставить при себе оружие, а также все, что смогут унести. Многие из тамплиеров предпочли бы дать бой, но прежде всего надлежало порадеть о спасении женщин и детей. Де Севери условия принял, и ворота открыли, пропустив эмира с отрядом из сотни мамелюков, чтобы проследить за сдачей.
Но в стенах крепости надменные, властные повадки победоносных мамелюков в конце концов уступили грязной похоти, и они начали домогаться женщин и мальчиков. Охваченные гневом тамплиеры выхватили мечи, каковые им позволено было оставить при себе, и перебили всех мамелюков до последнего. Ворота заложили засовами, а знамя султана заменили стягом тамплиеров, прокричав со стен, что теперь будут сражаться насмерть. С наступлением сумерек де Севери выделил казначею ордена Тибальду де Годену охрану, и тот, взяв челн, пришвартованный у морских врат Храма, погрузил в него казну тамплиеров, заодно прихватив нескольких матерей с детьми, и отплыл на север вдоль побережья, в Морской замок в Сидоне.
Наутро от султана явились парламентеры, выразившие сожаление, принесшие извинения и слово султана, просившего командира тамплиеров оказать ему честь визитом, дабы испросить прощения лично. При сем он слал заверения, что условия сдачи сохраняются до буквы, а пребывающим во Храме христианам будет выказано всяческое уважение. Избрав нескольких рыцарей в сопровождение, Петр де Севери покинул стены крепости. Но едва группа приблизилась к мусульманам, дожидавшимся их, чтобы отвести к султану, как тамплиеров схватили, силком поставили на колени и обезглавили на глазах у братьев, взиравших на сие из Храма.
С виду ситуация выглядела ничейной, но в глубине, под землей саперы султана добрались до фундамента Храма. И принялись расширять подкоп под двумя сторонами могучего оплота, обращенными к суше, по мере продвижения подпирая фундамент толстыми бревнами. Когда же все было готово, бревна крепи пропитали нефтью, и саперы отступили, по пути поджигая опоры одну за другой. 28 мая фундамент начал оседать, обрушивая стены, лишь частично подпертые обуглившейся, но еще не угасшей крепью. Тогда султан приказал штурмовому отряду силой в две тысячи человек прорваться через брешь в крепость, но под их дополнительным весом полуразвалившаяся кладка фундамента рухнула окончательно. Все исполинское строение рассыпалось, как карточный домик, погребая под камнями всех, кто оказался внутри – и христиан, и мусульман.
Еще 18 мая, когда в стенах Акры появилась первая брешь, аль-Ашраф понял, что победа у него в руках, хотя изрядная часть его рати не только не вступала в бой, но даже и не могла пригодиться. Воинов было настолько много, что места в Акре на всех не хватило бы, посему он тотчас же отрядил часть войска на север – на город Тир. В то время Тиром правил королевский брат Амальрик Кипрский, убывший в Акру и назначивший комендантом кипрского дворянина, малодушного и не горевшего желанием умереть вдали от дома. И едва мусульманская рать замаячила на горизонте, комендант Тира без отлагательств отплыл на Кипр. Никто даже не попытался помешать мамелюкам завладеть городом вкупе со всем его добром и людьми. Так что мусульманский полководец эмир Шуджай смог отправить к султану гонцов с докладом об очередной победе во имя Аллаха.
Продвигаясь дальше на север, войско Шуджая дошло от Тира до Сидона. Казначей тамплиеров Тибальд де Годен уже прибыл в Морской замок, доставив казну тамплиеров из Акры. И там узнал, что уцелевшие рыцари Храма избрали его двадцать вторым Великим Магистром. Погрузив казну на галеру храмовников, он отплыл на Кипр, пообещав вернуться с подкреплением. Но обещания так и не сдержал.
Замок, вознесенный на скалистом уступе вдали от берега, был недосягаем ни для катапульт, ни для мин, поскольку любому тоннелю постоянно грозило затопление. Посему мусульманские саперы начали сооружать широкую насыпь, ведущую к замку, чтобы подвести катапульты поближе к цели, а, если получится, то и войска со штурмовыми лестницами прямо к стенам твердыни. Насыпь приближалась с каждым днем, и вскоре стало очевидно, что замок обречен на погибель вместе с гарнизоном. Тогда командир тамплиеров приказал рыцарям грузиться на корабли, вместе с ними отправившись еще дальше на север, чтобы усилить оборону замка тамплиеров Тортоза. А мамелюки 14 июля вошли в Морской замок, и эмир Шуджай отрапортовал аль-Ашрафу об очередной победе. После чего дал задание саперам, и вскоре громадные камни, на обтесывание и подъем которых на высокие стены и башни ушли месяцы изнурительного труда, рухнули в море.
Продолжая марш на север, Шуджай привел войско под стены Бейрута. Договор между Бейрутом и Каиром все еще не утратил законной силы, и христиане города отчаянно цеплялись за надежду, что их-то война не коснется. И обеими руками ухватились за предоставленную возможность, когда посланец эмира Шуджая пригласил отцов города на пир в свой шатер в качестве почетных гостей. Но стоило лишь христианам, ради такого случая разодетым и умащенным благовониями, оказаться в шатре, как всех их скопом взяли в плен. Оставшись без руководства, ни горожане, ни солдаты не знали, как быть, – и ударились в панику. Похватав самое ценное, в том числе и святые реликвии из собора, они ринулись в гавань, где в ход пошло все, мало-мальски годившееся для плавания, только бы убраться подальше от беспощадных мамелюков.
Шуджай, премного довольный тем, что удалось взять город совсем без боя, вступил в него во главе войска 31 июля. Просто замечательно, что удирающие горожане унесли святые реликвии, ибо все христианские образа и украшения нужно было вышвырнуть из собора, чтобы освятить его иод мечеть. А стены города сравняли с землей.
Пока Шуджай успешно продвигался на север, аль-Ашраф вел свою армию на юг, избрав главной мишенью Хайфу, не оказавшую сколь-нибудь значимого сопротивления. За день до того, как Шуджай вступил в Бейрут, аль-Ашраф взял Хайфу. Присутствие по соседству христианской религиозной общины уязвляло его исламские чувства, в силу чего он послал кавалерийский эскадрон в монастырь на вершине горы Кармель. Не зная пощады, кавалеристы вырезали всех христианских монахов до последнего, а там, забрав все сколько-нибудь ценное, спалили монастырь дотла.
Теперь от всех завоеваний крестоносцев в Святой Земле остались лишь два непоколебимейших замка рыцарей Храма – Тортоза, далеко на севере, и южный Замок Паломников на Атлите. Орден тамплиеров был сотворен, дабы оберегать крестоносные державы, но ныне не осталось никаких крестоносных держав. Храмовники пришли на свет, дабы защищать христианских паломников в Святых Местах, но отныне паломников не стало. Тамплиеры оставались здесь и по-прежнему могли сражаться, да только ради чего? У них не осталось ни смысла жизни, ни надежды.
Четвертого августа тамплиеры Тортозы погрузили все, что смогли, на корабли и покинули свой замок, чтобы присоединиться к Великому Магистру на Кипре. А десять дней спустя тот же путь избрали и тамплиеры Атлита. В тот день – 14 августа 1291 года – когда они отплыли из Замка Паломников, во всей Святой Земле не осталось ни единого католика, избегшего цепей и не дрожащего в каком-нибудь тайном убежище.
Свой замок на острове Руад – примерно в четырех с половиной километрах от берега близ Тортозы – тамплиеры удержали, но он не представлял ценности, а снабжать его было нелегко: даже питьевую воду приходилось доставлять на кораблях. И через пару лет его попросту бросили на произвол судьбы.
