И это было еще не все. Робертсон не знал, что небольшой отряд кашмирских войск во главе с двумя британскими офицерами, который вез из Гилгита очень необходимые осажденным боеприпасы, был перехвачен читральцами. Потеряв нескольких человек, отряд сумел прорваться и обрести временное укрытие за стенами большого каменного строения. Нескольких дней они выдерживали там осаду. Затем прибыл парламентер под белым флагом и заявил, что послан Шером с приказом прекратить огонь. Он сказал британским офицерам, что после боев с отрядом Робертсона в Читрале восстановлены дружественные отношения и Шер гарантировал им безопасность прохода. Перемирие было согласовано. Старший из офицеров встретился с вражеским командиром; и тот, и другие высокопоставленные читральцы торжественно заверили его в подлинности предложения.
Показывая свою искренность, читральцы даже стали снабжать осажденный отряд весьма необходимым продовольствием и водой. Не имея возможности убедиться в истинности предложенного перемирия, офицеры, выбор у которых был весьма невелик, поверили читральцам.
Далее последовало типичное для Центральной Азии предательство. Читральский командир объявил, что перемирие будет отпраздновано их национальной игрой, конным поло, на поле перед британскими позициями. Офицеров пригласили присутствовать на игре в качестве почетных гостей. Во избежание недоразумений, которые мог вызвать отказ, они согласились, но тщательно выбрали места: так, чтобы все время оставаться на виду у своих солдат — необходимая подстраховка на случай какого-нибудь инцидента. Во время игры никаких неприятностей не произошло. Но как только она закончилась, группа читральцев как по заказу пустилась в пляс. На несколько кратких секунд танцоры оказались между обоими офицерами и прикрывающими их стрелками, временно перекрыв линию огня. Все было спланировано очень четко. Офицеров схватили и быстро связали по рукам и ногам. Увидев, что произошло, солдаты открыли огонь, но было уже слишком поздно. Прикрываясь пленниками, читральцы быстро приблизились и, преодолев каменную стенку, бросились на солдат. Кашмирцы, оставшиеся без командиров, были быстро смяты, многие были убиты. Не хватило времени уничтожить боеприпасы, предназначенные для Робертсона, и теперь они оказались в руках врага. В будущем это причинило англичанам немало проблем.
Ситуация ухудшалась и в самом Читрале. Робертсон и его люди оказались осажденными превосходящими силами неприятеля, вооруженного современными винтовками, хотя, к счастью, не располагающего артиллерией. В дополнение к пяти британским офицерам и почти четырем сотням солдат туземной армии в крепости находилось более 100 небоеспособных людей — служащих, клерков и несколько читральцев, сохраняющих верность юному правителю. Все нуждались в довольствии, а запасов могло хватить чуть больше чем на месяц; вскоре пришлось урезать порции наполовину. Не хватало боеприпасов: всего по 300 патронов на человека. Крепость, представлявшая квадрат со стороной в восемьдесят ярдов, располагалась на самом берегу реки Читрал — так что с водой проблемы не было. Стены, сложенные из массивных каменных блоков, имели двадцать пять футов высоты и восемь футов толщины. По углам высились квадратные башни, на двадцать футов выше стен. Пятая башня, предназначенная для защиты водозабора, выдвигалась к реке, так что до обреза воды оставалось не более двадцати шагов.
Такой были сильные стороны крепости. Но имелось и множество серьезных слабостей. Дворец окружали высокие деревья, и снайперы, укрываясь в густых кронах, могли легко простреливать внутренний двор. Люди на противоположных стенах также оказывались под обстрелом с тыла, и для защиты их от пуль устроили заграждение из ящиков с землей и толстых деревянных дверей. Множество глинобитных построек у стен крепости снижали эффективность огня защитников, обеспечивая укрытие атакующим. И крепость строили, естественно, без учета дальнобойности современных винтовок, а торчащие из реки скалы давали возможность разместиться там снайперам. Еще одной слабостью крепости было множество древесины, использованной в постройке, что делало ее чрезвычайно уязвимой к поджогу. Пришлось организовать пожарные патрули из числа небоеспособных и приготовить бурдюки с водой. Поднятию боевого духа и демонстративным вызовом врагу призван был служить Юнион Джек, сшитый из лоскутьев и поднятый на одной из башен. Под покровом ночи тайные гонцы отправились на ближайшие британские посты с вестью о тяжелом положении гарнизона.
Решительного штурма весь первый месяц не было — враг ограничивался только непрерывным огнем из укрытий, который обошелся англичанам в несколько убитых и раненых. Однажды была даже предпринята попытка мирных переговоров. Но Шер потребовал, чтобы англичане под данную им гарантию безопасного прохода покинули Читрал. Соглашаться на это при подобном неравенстве сил было безумием, но Робертсон всячески затягивал переговоры, давая как можно больше времени направленным на выручку войскам. Кроме того, он распространил дезинформацию, преднамеренно дав врагу возможность узнать, что защитники хорошо обеспечены боеприпасами, но серьезно нуждаются в продовольствии. Таким образом он надеялся убедить Шера и Умра Хана, который к тому времени присоединился к осаде Читрала, что крепость может скоро пасть. Но как только враги поняли тактику Робертсона, они немедленно прекратили переговоры и предприняли несколько решительных атак на крепость, включая попытки поджога. Все их успешно отбили защитники, но каждый раз стрелковые укрытия читральцев, так называемые сангары, оказывались все ближе и ближе к стенам. К 5 апреля они захватили старую беседку на расстоянии всего пятидесяти ярдов, а на следующий день бревенчатый сангар был сооружен всего в сорока ярдах от главных ворот.
Затем произошла наиболее серьезная атака на крепость. 7 апреля состоялась диверсионная вылазка якобы с целью захвата водозабора у реки, сопровождаемая усилением снайперского огня с вершин деревьев. В это время небольшая группа врагов просочилась в мертвую зону у дальней стены, неся с собою зажигательные материалы. Место и время были выбраны удачно: дул сильный ветер, и огонь быстро перекинулся на крепость. Через несколько минут пламя охватило балки юго-восточной башни. Робертсон понял, что, если пожар немедленно не погасить, часть оборонительной стены рухнет, сделав невозможным дальнейшее сопротивление настолько превосходящему по численности противнику. И все, кого можно было мобилизовать, возглавляемые лично Робертсоном, бросились на борьбу с пламенем. Интенсивный обстрел вывел из строя 11 человек (двое убитых и 9 тяжелораненых), включая самого Робертсона, раненного снайпером в плечо, но огонь за пять часов удалось потушить.
Следующая попытка едва не стала роковой. В последующие четыре ночи защитники слышали звуки кутежа, исходящие из беседки, занятой теперь врагом. Громкий бой барабанов и какофонию труб прерывали оскорбительные выкрики в адрес защитников крепости. Шум повторялся из ночи в ночь, и наконец британцы поняли, что происходит на самом деле — так враги заглушали звуки, доносящиеся из подкопа, который рыли к ближайшему участку стены. Осаждающие стороны нашли должное применение взрывчатке, захваченной у англичан вместе с боеприпасами. Ночью один из часовых доложил, что расслышал из-под земли слабые удары заступов. Офицеры сразу не смогли что-либо услышать, но наутро уже не было никаких сомнений. Подкоп был уже не дальше двенадцати футов от стены. Обычный способ борьбы, сооружение контрмины, запоздал — читральский туннель слишком приблизился. И нельзя было терять ни минуты: как только враги поймут, что подкоп обнаружен, они немедленно взорвут шахту. Оставалось только одно: немедленно штурмовать беседку и разрушить туннель.
В вылазке участвовали сорок сикхов и шестьдесят кашмирцев во главе с младшим офицером-англичанином. В четыре часа пополудни восточные ворота крепости стремительно и тихо распахнулись, и ударный отряд ринулся прямо на беседку. Враг был захвачен врасплох, погибли только двое из атаковавших. За несколько секунд беседка была захвачена, и около тридцати читральцев бежали от британских штыков. Часть отряда заняла позиции и приготовилась к отражению вероятной контратаки, а офицер и остальные начали поспешно искать вход в туннель. Он оказался за оградой сада, и не меньше двадцати читральцев выбирались из него, жмурясь от дневного света. Всех, кроме двоих, закололи штыками сикхи. Двоих по приказу офицера оставили в живых — в крепости их ждал допрос. Оставленную врагом взрывчатку использовали, чтобы разрушить туннель. Взрывной волной офицера сбило с ног, пострадали также бороды и тюрбаны нескольких сикхов.
Теперь предстояла наиболее опасная часть операции — отступление в крепость под убийственным вражеским огнем. Удивительно, что, несмотря на плотный огонь неприятеля, прорыв обошелся практически без потерь — сыграла свою роль и скорость перебежки, и огневая поддержка со стен крепости. Вся вылазка была оплачена ценою жизни восьми англичан, а спасла, несомненно, намного больше, возможно, весь гарнизон. Как только смельчаки вбежали в ворота, Робертсон, который наблюдал за операцией с одной из башен, поспешил их поздравить. «Сикхов, — записал он впоследствии, — все еще переполняло бурное волнение, они наперебой рассказывали, сколько врагов перебили, и показывали свои запятнанные кровью штыки и обожженные лица». Он отметил, что они походили на «толпу религиозных фанатиков в экстазе». К тому времени гарнизон находился в осаде уже сорок семь дней. Словами не передать, что им пришлось пережить, не теряя надежды, что хоть один из гонцов да прорвался. Продовольствие, боеприпасы и боевой дух неуклонно таяли. Множество винтовок, изначально далеко не новых, окончательно вышли из строя. Робертсон и офицеры знали, что, если подмога не подоспеет, вскоре придется или сдаться, или погибнуть. Однако в тот день, когда удалось разрушить подкоп, блеснул луч надежды. Допрос взятых «языков» принес известие, что на дороге из Гилгита идут какие-то бои. Все задавали себе один и тот же вопрос: означает ли это приближение помощи? Ответ не заставил себя ждать.
