Стан хватается за голову и мотает ей. — Ты же меня голым видела. Это… Томас был прав. Это инцест. Мы… Боже мой.
— Ты серьёзно сейчас волнуешься о том, что я видела твой член? Это всё, что тебя заботит? — удивляюсь я, поднимаясь с кровати.
— Нет, но… чёрт, — Стан кривится, глядя на меня. — Я… мы же целовались. Боже, почему я поцеловал тебя? Какая гадость-то.
— Спасибо, — обиженно хмыкаю я.
— Нет… я имел в виду, ты же понимаешь, Флорина. Если мы брат и сестра, то… Боже. Гадость.
— Не такая уж и гадость, — бубню я. — Мы не знали.
— Но мы же чувствовали. Всегда чувствовали, что мы ближе других. Мы чувствовали, что связаны друг с другом ещё задолго до моей смерти. Чувствовали себя родными. Выходит, что это правда. Русо мой биологический отец, но… почему папа ничего мне не рассказал?
— Он прятал тебя. Ты был в безопасности. Ты был, как я думаю, запасным планом Русо.
— Но я был в церкви. Я был там.
— Да, но вспомни, что тебе сказал Русо? Мы с тобой шушукались за портьерой, и ты вышел первым, а он поймал тебя. Что он тебе сказал?
— Русо сказал мне, что я должен немедленно вернуться в свой дом и привезти отцу бумаги, которые он забыл. Я ещё тогда возмутился, но Русо приказал мне идти немедленно. Я его не послушал и всё же пришёл в церковь. Встал рядом с отцом и сказал ему, что привезу их позже. Я хочу побыть здесь. Тогда папа очень удивился, а затем мама шикнула на нас, потому что заиграл орган.
— Вот. Русо не хотел твоей смерти. Он не собирался тебя убивать. Ты оказался там случайно. Он пытался сохранить тебе жизнь, и чтобы ты был в безопасности, как его наследник. Он выбрал тебя.
— Но есть завещание, Флорина. Оно есть. И там указан Томас.
— Томас должен был попридержать трон для Русо или для тебя. Я предполагаю, что Русо не рассматривал вариант того, что он пропадёт на двести лет. Он собирался вернуться и на всякий случай написал завещание, а Рома спрятал его, чтобы оттянуть раскрытие правды, которую мы теперь знаем. Рома сделал ставку на Томаса, чтобы ты остался в безопасности, и никто не догадался, что ты выживший сын Русо.
— Чёрт. Я, вообще, теперь запутался. А что он сейчас хочет? Зачем ему убивать Томаса?
— Потому что Томас может убить Русо и тебя. Томас хоть и был его рабом, но сейчас готов убить его, и Русо знает об этом. Русо нужна кровь Томаса, а не он сам. Ему нужно восстановить силы, чтобы убить Томаса и забрать власть. Если кто-то воскрешает его, то Русо понадобится некоторое время, чтобы обрести все свои силы. Двести лет — приличный срок, а без крови, еды и всего необходимого, он высушен. И пока Русо не наберёт сил, он слаб. Очень слаб. И ему нужен ты, Томас и я. Наша кровь, и только. Русо никого не любит. Он любит исключительно только себя, Стан. Только себя. И он будет делать всё для того, чтобы запугивать и манипулировать нами, чтобы каждый из нас пожертвовал собой ради него. Но всё закончится, когда Томас умрёт. Не будет Томаса, не станет Русо. Это я поняла из видений Томаса. Он уверен, что должен убить Русо ценой собственной жизни. Значит, Русо можно убить, и мы знаем, где это можно сделать. Поэтому нужно заманить его туда. Именно туда.
— Хорошо. Я понял. Но когда мы узнаем, что Русо…
Телефон Стана звонит, и он хмурится.
— Томас? — отвечает на звонок Стан.
— Сав, ты доехал до супермаркета? — раздаётся голос Томаса.
— Да… да, — Стан вылетает из своего номера, а я за ним. Что случилось снова?
Дверь в номер Сава открывается, и Стан пихает ему в руки мобильный.
— Хорошо. Ты ещё в супермаркете, Сав?
— Да, Томас. Я ещё там, — отвечает теперь Сав.
— Отлично. Я бы хотел отменить свой заказ.
Глаза Сава распахиваются шире, и он обводит нас взглядом.
— Сав, ты услышал меня? Отмени мой заказ.
— Хорошо. Я понял. Нужно что-нибудь ещё?
— Да. Проверь, чтобы курьер с моим заказом поторапливался. И прибыл сюда как можно быстрее.
— Хорошо.
— До встречи.
Повисает тишина. Мы все в изумлении смотрим на Сава.
— И что это сейчас было? — медленно спрашивает Михей.
— Мы разработали определённые слова, которые никто не счёл бы подозрительными. Томас приказал мне оставаться здесь и не возвращаться в замок ни под каким предлогом. А Флорину просил немедленно вернуться, ему нужна помощь.
— Русо, — шепчу я. — Он уже там.
— Но ты не можешь пойти одна. Если там Русо, то он убьёт вас, к чёрту, — Стан хватает меня за руку, не позволяя уйти.
— Я пойду одна. Томас знает, что делает.
— Флорина!
— Стан, я не собираюсь геройствовать, обещаю. Но если Томас требует, чтобы я вернулась, значит, я нужна ему прямо сейчас. А вы все ждите следующего приказа. Мы не можем так глупо поиграть, обнаружив сейчас себя, ясно? Не для того я прошла весь этот ад, чтобы сейчас ещё драться и с вами. А я собираюсь это сделать и выиграю, но вам будет плохо. Поэтому я иду обратно, а вы ждёте здесь. И никому не двигаться, вам понятно? Это приказ.
Стан отпускает мою руку и отворачивается, показывая мне свою обиду.
— Когда ты понадобишься мне, я скажу. Обещаю. Томас защитит меня, а я его, — касаюсь плеча Стана. — Мне нужна ваша помощь. Нам нужна. Поэтому пока вы живы и находитесь в безопасности, у нас есть тыл, который прикроет нас тогда, когда мы нанесём последний удар. Я обещаю, что позову тебя, Стан. Обещаю.
Он тяжело вздыхает и кивает.
— Хорошо. Но если ты этого не сделаешь…
— Да-да, помню, ты насыплешь мне червей в трусы.
Стан слабо улыбается мне и делает ещё один глубокий вдох.
— Тогда до встречи. Берегите себя.
Срываюсь с места и несусь обратно. Мне нельзя пользоваться машиной, поэтому приходится бежать, вспоминая дорогу. Моё сердце по мере приближения к замку бьётся всё чаще и чаще.
«Томас!» — кричу я, ощущая сильнейшее беспокойство.
Он не отвечает мне.
