Вашингтонская «Нэшнл интеллидженсер» ухитрилась напечатать этот циркуляр, и притом полностью. Когда все другие газеты перепечатали это сообщение, сторонники Чэйза, рассчитывавшие втайне подготовиться и выйти в открытую, лишь достаточно окрепнув, были ошарашены, а некоторые и потрясены появлением такого циркуляра в печати. Сам Чэйз пришел в ужас.
Копии циркуляра попали в Белый дом еще до появления в печати, но Линкольн нисколько ими не заинтересовался. В день, когда «Интеллидженсер» сенсационно раскрыла келейность действий чэйзовцев, Чэйз написал Линкольну, что чрезвычайно этим раздосадован, так как сам ничего «не знал о существовании циркуляра до тех пор, пока не увидел его в газете». Правда, несколько господ недавно пришли к нему с предложением выдвинуть его кандидатуру в президенты. Но он ответил, что такое действие с их стороны может повредить его работе в качестве министра.
Линкольн ответил Чэйзу: «Циркуляр я еще не читал и читать не буду… Останетесь ли вы министром? Это вопрос, который я не могу рассматривать иначе, как с точки зрения пользы, приносимой вами на вашем посту; в этом отношении я не вижу причин для замены вас другим».
У Чэйза были еще надежды на Огайо. Но и этот штат единогласно высказался за Линкольна. В марте Чэйз написал бывшему конгрессмену от штата Огайо: «Стараюсь выбросить из головы мечты о президентстве, хотя мне кажется, что как президент я лучше смогу управлять финансами с помощью министра, чем сейчас в качестве министра управляю ими с помощью президента. Но ребята из Огайо не очень меня хотят».
В последующие недели Чэйз продолжал отправлять письма различным влиятельным лицам, жалуясь на расточительность и ошибки правительства, на отсутствие у президента твердой воли и сильной руки, необходимых для управления страной.
Сторонники Линкольна не могли решить вопрос о наиболее подходящей дате созыва национального съезда юнионистской партии для утверждения кандидатуры Линкольна.
Пришли в движение рабочие, мятущаяся и не выкристаллизовавшаяся еще сила. Они также будут голосовать в предстоящей избирательной кампании. Линкольн познакомился с ними ближе, когда его посетил комитет нью-йоркской Рабочей ассоциации демократических республиканцев, чтобы сообщить ему, что эта ассоциация избрала его своим почетным членом. Эта организация была создана за год до этого и стояла за тред-юнионы и переговоры между работающими и работодателями. Президент сказал:
— С благодарностью принимаю избрание почетным членом вашей ассоциации. Из вашего обращения явствует, что вы рассматриваете восстание южан не просто как борьбу за увековечение рабства африканцев, а что оно фактически является войной против прав рабочего народа.
Линкольн остановился на событиях прошедшего года:
— Беспорядки в вашем городе, имевшие место прошлым летом, когда несколько рабочих были повешены рабочими же, привлекли всеобщее внимание. Это никогда больше не должно повториться. Вне пределов семьи самыми сильными узами дружбы должны быть те, что соединяют рабочих всех наций, языков и профессий. Однако это не должно привести к войне против собственности или собственников. Собственность является продуктом труда, собственность вещь необходимая, она служит добру. То, что некоторые становятся богачами, показывает, что и другие могут ими стать, следовательно, богатство поощряет трудолюбие и предприимчивость. Пусть но имеющий своего дома не уничтожает дом соседа; пусть лучше не имеющий своего дома усердно трудится, и тогда он построит свой собственный дом и этим примером добьется, что и его дом будет сохранен от насильственного уничтожения.
КРОВЬ И ГНЕВ
1. Весна 1864 года
Шахтеры, изыскатели, шулеры и золотоискатели территории Невада, насчитывавшей 26 тысяч избирателей, пожелали стать штатом и вступить в Союз. Населению пустынных земель Невады понравилась идея посылки в Вашингтон одного конгрессмена и двух сенаторов. Шестьдесят пять процентов избирателей там были республиканцами.
Как-то Линкольн посетил помощника военного министра Чарльза Дана. Президент сказал ему, что правительство решило внести в конституцию поправку, запрещающую рабство; это было не только актом, изменяющим внутригосударственную политику, но и важным военным мероприятием, равным появлению на поле боя свежих армий численностью по крайней мере в миллион человек. Принятие такой поправки требовало одобрения трех четвертей общего количества штатов. Невада как штат могла быть в числе тех, кто выскажется за поправку. Дана цитирует слова Линкольна: «Легче признать Неваду штатом, чем мобилизовать миллион солдат».
24 февраля 1864 года сенат подготовил билль, санкционирующий учредительный съезд Невады в первый понедельник июля для объявления от имени народа о принятии конституции Соединенных Штатов и о формировании правительства штата. В течение всего марта билль не ставился на голосование, так как Стивенс, руководитель фракции республиканцев, не мог собрать необходимого большинства голосов.
Линкольн снова зашел к Дана и сказал ему:
— Меня очень беспокоит результат предстоящего голосования. Билль нужно утвердить на следующей неделе. У нас очень мало времени. Есть три члена конгресса, они ваши приятели, и поэтому вам лучше всего с ними переговорить.
— А если они чего-нибудь потребуют? — спросил Дана.
— Это не имеет никакого значения, — ответил президент. — Чего бы они ни потребовали. Перед нами альтернатива: либо этот билль принимается, либо мы вынуждены будем набрать еще миллион рекрутов, а может быть и того больше, и воевать неизвестно сколько времени. Вопрос стоит так: либо еще три голоса, либо новые армии.
— Хорошо, сэр, но что мне сказать этим джентльменам?
— Сам не знаю, но что бы вы им ни обещали, я сделаю.
Дана вызвал этих конгрессменов и поговорил с каждым из них с глазу на глаз. Первые два пожелали получить должности сборщиков налогов.
— Эти должности — ваши, — сказал Дана.
Третий потребовал должность в таможне с годовым окладом в 20 тысяч долларов. Конгрессмен был убежденным демократом, но готов был принять эту должность из рук республиканца.
— Вы хотите именно эту должность?
— Да.
— Она ваша.
— Я понимаю, что вы, конечно, обещаете это не от своего имени?
— Н£т. Я говорю от имени президента.
Таким образом необходимые голоса были добыты, и билль стал законом. Точное количество голосов «за» и «против» нигде не было записано и даже не отмечено в «Конгрешнл рекорд» то ли по недосмотру клерков, то ли по указанию свыше.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
