— Героем? — хмуро повторила я.
— А выбор-то у тебя невелик, — он заглянул мне в лицо, и я перевела взгляд на Теннонта, лицо которого исказилось при виде того, как Каспар обнимает меня. — В таких историях все причастные впоследствии оказываются либо героями, либо злодеями. Лиге, кстати, куда проще считать Каррен Брогардиус злодейкой, ибо всем было бы куда спокойнее, если бы ты сейчас отправилась в Армарику вместе со своим деятельным батюшкой, как его сообщница.
Я стиснула зубы, потому что сама считала именно так.
— …но тебе повезло не только с исступленно любящим отцом, готовым на любое преступление ради воссоединения с дочерью, но и с крестным, который не столь любвеобилен, но по-своему также желает тебе добра. Поэтому завтра город узнает, что ты боролась за спокойствие и процветание эсвордцев, не щадя себя. А родителей не выбирают — это всем известно.
И Каспар мягко подтолкнул меня к выходу, все еще приобнимая за плечи. Я вновь невольно оглянулась на Теннонта. Его выражение лица было ужасным — он все еще ненавидел меня, при этом понимая, что ненавидит то, что так стремился обрести, да к тому же еще и зная, что сделал все для того, чтобы это чувство было взаимным. Каспар все рассчитал правильно — мы никогда не смогли бы простить друг друга.
Бургомистр, отчаявшийся что-либо понять, смотрел на меня с такой же мукой, явно от всей души желая, чтобы я никогда не перешагнула порог его дома, внезапно подохнув по дороге. Сейчас он, должно быть, в душе проклинал Теннонта за то, что тот пинал меня недостаточно рьяно.
— А Виро? — шепнула я магистру на ходу.
— Демон? — Каспар хмыкнул. — Ему лучше быть мертвым. Награды за него никакой не положено, практической пользы после всего этого он тоже никакой не принесет — Сальватор выжал его, как лимон за время службы… Паршивый, конечно, был субъект. Когда-то обчистил меня в карты в одной каммерольской таверне, где наши пути случайно пересеклись. Мы тогда еще не были знакомы с господином Виро, и оттого решили скоротать ненастный вечер за игрой, не подозревая при этом, с кем именно столкнула нас судьба. Так вот, было бы неплохо, если бы после своей скоропостижной смерти наш демон-неудачник узнал, что так нагло и неумело мухлевать, играя со мной, совершенно недопустимо. При жизни ему повезло — я тогда не мог рисковать и привлекать к себе внимание, но сейчас за этой грязной душонкой висит долг, который было бы затруднительно вернуть, очутись паскудник в Армарике. Нет, о покойных, как известно, говорят только хорошо, и я, как добрый человек, прощаю ему половину суммы. Паршивец все же спас мою крестницу. Но обрести покой, пока мне не будет возвращена вторая половина, ему не удастся. Так ему и передай при встрече.
И магистр снова одарил меня ослепительной улыбкой, одновременно с этим поддержав под локоть, когда я пошатнулась.
…Уже взошло солнце, когда магистр Каспар с усталым вздохом умолк, окончив чтение заклинаний, которые заживляли раны и ссадины, заглушали боль и сращивали трещины в костях. Я знала, что переломы, залеченные магией, очень опасны и делают весь скелет человека хрупким на некоторое время, но выхода не было. Ближайшие полгода мне предстояло передвигаться с величайшей осторожностью, пока кости мои не окрепнут. С зубом пришлось попрощаться, а большую часть волос состричь после безуспешных попыток выполоскать засохшую грязь.
После всей той лечебной магии, которая пронизала мое тело, я не чувствовала толком ни рук, ни ног, и в голове звенела абсолютная пустота.
— Восстанавливать справедливость и творить добро рано поутру просто неприлично, — сказал Каспар, глянув в окно с недовольством. — Пусть этот беспокойный городишко со всеми своими жителями катится к дьяволу и остается там по меньшей мере до обеда. Спать!
Не успела я что-то глупо возразить, как тут же почувствовала слабость и ничком рухнула на мягчайшую гостевую кровать, даже не успев толком в очередной раз додумать, как же я ненавижу чародеев. Столько вопросов требовали немедленного прояснения, включая самые неприятные! Обрывки жгучих мыслей напоследок закружились, смешались и растаяли. Я погрузилась в глубочайший сон, где не было места ни для Сальватора, ни для Виро, ни даже для привычного страха перед будущим.
— Госпожа Глимминс, вставайте! — пробубнил мне на ухо знакомый голос, и недодуманная мысль о мерзких магах дополнилась выводом о том, что некоторые ученики бывают паршивцами и похлеще. Казалось, я только на секунду закрыла глаза, отрешившись от всего того ужаса, что свалился на меня за последнюю неделю, и вот уже меня трясут за плечо, возвращая в беспокойный и утомительный реальный мир.
— Что такое Констан? — пробормотала я, зевая и потягиваясь. Как же было приятно шевелиться без опасения, что руки с ногами вот-вот отвалятся, как у основательно подпорченного зомби, а глаза вот-вот лопнут от боли!
Солнце уже стояло высоко, следовательно, я многое проспала.
— Магистр Каспар, — с благоговением произнес ученик. — Он вас зовет!
И по его мечтательно закатившимся глазам я поняла, что уже не могу претендовать на роль кумира в его жизни. Конечно же, магистр Каспар, с его светскими манерами, импозантным внешним видом и непередаваемым циничным шиком искушенного чародея затмил в глазах Констана потрепанную недоучку-обманщицу.
— Чего ему от меня еще надобно? — проворчала я с неожиданной для себя обидой и принялась выбираться из пуховой перины, в которой можно было утонуть. Одета я была в обширную ночную сорочку со множеством оборок, из которой можно было сделать пару походных шатров. Должно быть, это была жемчужина гардероба жены бургомистра, которая наверняка сейчас благодарила Провидение за то, что пропустила бал из-за своего недомогания.
— Он готовится выступить с речью перед городом, — торопливо сообщил мне Констан и сунул какой-то сверток. — Расследование закончено!
— Что? — я вскочила с кровати. — Сколько я проспала? Неделю? Месяц?!!
— С чего бы это? — с обескураженным видом вытаращился на меня ученик. — Разве ж надобно такому мудрому и великому чародею, как магистр Каспар, так много времени, чтоб разобраться со столь пустяковым делом? Тем более, я ему все-все рассказал, что знал, а мне, в свою очередь, все рассказал господин Виро, бедняга.
— Виро!!! — тут я вцепилась в Констана и принялась его трясти. — Что ж ты молчишь?!! Говори, он жив?
— Жив, жив… — пропыхтел он. — Но вам нужно торопиться, магистр Каспар ждет и…
— Да пусть они все катятся к лешему на пирушку! — рявкнула я от всего сердца. — Когда ты говорил с Виро?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
