Тана махнул охраннику, тот нажал на педаль в железном полу, и врата, ведущие в бездну, медленно раскрылись. Где-то в глубине ухнуло эхо. Страшная и ненасытная бездна была готова принять в свои объятия любые жертвы. Моро оцепенел, он отчаянно искал выход. «Неужели это конец! О боже! Неужели весь план провален! Если погибнет Мати, то кто тогда спасет мир?!» Двое охранников в железных масках, двое палачей, схватили Мати и поволокли его к дыре, зияющей в полу.
Двое охранников уже подходили к Моро. Тана стоял спиной к открытому люку и уже направился к выходу, как вдруг Моро понял все — теперь или никогда! Времени на размышление у него не было. Выбор — это самый главный выбор! «Мати!» — крикнул Моро!
И тут произошло нечто невообразимое, незапланированное: Моро, который стоял всего в двух шагах от Тана, одним прыжком сбил его с ног и одной подсечкой всем грузом своего тела повлек за собой в простирающуюся внизу бездну. Стеклянный купол мгновенно закрылся.
— Нет!!! — истошно кричал Мати, вырываясь из рук охранников. Нет! Моро! — он кинулся к люку, бросился нажимать железную кнопку.
— По правилам техники безопасности люк может открыться через семь минут!
— Открой сейчас же, урод! Там мой брат!
— Открыть раньше я не имею права по технике безопасности — еще раз повторил палач. — Иначе пространство бездны вырвется наружу. А вот привести приговор в исполнение, в соответствии с приказом Тана, мы обязаны!
— Тана больше нет! Я отменяю его приказ!
— Нам приказано было отправить в Черную дыру вас и вашего брата. Великий Са приказал нам не прекращать операцию, даже если возникнут непредвиденные обстоятельства!
Мати изловчился и ударил охранника головой, тот в ответ ударил Мати прикладом и повалил на пол.
* * *
Вот и настал тот самый заветный час! Сердце Голубева радостно билось. Неужели и правда, неужели он сам и его вновь собранная в кулак команда наконец сможет сбежать! Голубеву было немного стыдно за недоверие к Никитенкову и Рахманову: расслабуха расслабухой, но как только парни узнали об операции «Черная дыра», все встряхнулись и в момент стали под его крыло. Задание простое: встать на нижнем уровне на КПП на дежурство. Пробьют часы, и прежний состав спокойной совестью удаляется на боковую, вместо положенных сменщиков, выходит его команда. Все просто — проще не бывает. Как только Мати и вся делегация появляется в коридоре, нужно сопроводить их к люку и нажать на «пуск», дальше все по приказу Мати: Тана отправляется в Карцер и конец главному демону! Если все случится, как он запланировал, то продолжать встречу Нового года можно будет в Москве. От одной этой мысли Голубев чувствовал легкое опьянение.
— Караул сменили, проблем никаких, — прошептал Голубев, поднеся к губам наручные часы. Как он ненавидел эту систему с микрочипом, как пытался ее разломать, разбить о стену или снять с руки, а теперь эта штука помогает ему спастись. Все заняли свои места на посту и ожидали команды. Внезапно раздался голос откуда-то сверху.
— Медленно, руки за голову! — приказывал мужской голос из селектора. — Лицом вниз, оружие на пол, не оглядывайтесь, мы вас видим и этого достаточно! Не шевелиться! При малейшей попытке к бегству стреляем на поражение! И в подтверждение по полу проскочило несколько пуль. Все легли на пол по команде, и тут же четыре острые иголки вонзились в каждого из них, вызывая болевой шок и судороги. Из одной из боковых железных дверей выскочил отряд охранников в масках и, схватив их за ноги, потащили их в одну из камер. Мощная железная дверь захлопнулась, Голубев услышал, как клацнула задвижка. Все выли от боли, тело сводили судороги, и казалось, что внутренности заживо сгорят изнутри. «Неужели мы провалили операцию, неужели провал! Полный провал операции! Неужели я никогда не вернусь домой?» Голубев выл и стонал, не в силах помочь своим ребятам, которые, как и он, извивались на полу от боли. Казалось, сейчас все внутренности вылезут наружу, мышцы сжимались в спазмах, кости ныли, кожу жгло. От всепоглощающего чувства боли Голубев отключился. И в тот же миг ему приснился удивительный сон. Будто он — Сергей, вылетел из Пирамиды и парил в небе, черном, ночном, холодном, но холода не чувствовал. Он летел где-то над горами и с высоты птичьего полета смотрел на мир. Луна протянула свой желтый луч, осветив узкую тропинку между двумя высокими скалами. Голубев понял, что дорожку освещают специально для него, он вошел в узкое горное жилище, проделанное прямо в скале. В маленькой светлой келье сидел на полу мальчик, лет десяти. На низком столе горела большая толстая свеча. Мальчик что-то шептал, склонившись над бумагой издали казалось, что он священнодействует. На столе лежали разложенные листки, краски, карандаши. Голубев подошел ближе и оказалось, что мальчик просто рисует и разговаривает с тем, кого нарисовал.
— Я разрешаю тебе взглянуть, — бросил Голубеву мальчик. И Голубев очень удивился тому, что мальчик его видит. Он был уверен, что он прозрачный, как привидение.
Мальчик нарисовал двух людей, стоящих на вершине горы над отвесным обрывом. Один из них был высокий и худой, в длинном плаще с капюшоном, другой — среднего роста, коренастый. Голубеву показалось, что люди на картинке знакомы ему, еще он почувствовав что они живые.
— Ты победишь, — шептал мальчик, рисуя вокруг невысокого большой обережный круг. — А ты исчезнешь навеки, — и он закрашивал черной краской человека в капюшоне, а на его месте рисовал ночь со звездами. Никита обернулся и посмотрел в сторону Голубева так, как будто видел его.
— Хочешь туда? — спросил ребенок. Голубев понятия не имел, хочет он или нет, но почувствовал, что пространство белого листа его всасывает, как пылесос. И вот он стоит в своем эфирном теле вместе с этими людьми над обрывом! Они были так заняты друг другом, что не заметили его появления, а вот Голубев сразу их узнал — тот, что поменьше — наверняка был Лоу, а длинный в капюшоне — вылитый Тана-Са.
Они держали в руках мечи и готовились к бою.
— Ты, Тана, не достоин бессмертия, — спокойно и чуть устало сказал тот, кто пониже, он поднял голову, луна осветила его лицо, и Голубев увидел нечто странное: одна половина его была светлой и молодой, а другая сморщенной и темной. — Тебе никогда не достичь Бога — Тана, ему не нужны злодеи! — ну разве, чтобы их убить…
— Мои цели и мое осмысление мира — выше твоего понимания, Лоу! Ты всегда боялся признать, что я умнее и сильнее тебя!
— И что хорошего от твоего ума и твоей силы? Ум хорош, если желания чисты. Ты плохой ученик, Тана, нужно было слушать Риши он всегда говорил, что проблемы появляются тогда, когда появляются желания, не соответствующие желаниям Бога!
— Проблема в том, что ты и все экселендцы не понимают, что Ему необходимо с кем-то сражаться и с кем-то воевать, поэтому он защищает таких, как я! А не таких, как ты!
— Для того, чтобы потом убить?!
— Даже если кто-то из нас погибнет, Лоу — этот бой не закончится никогда! Я и в следующей жизни найду тебя!
— Ты зря прожил жизнь, Тана! Ты так никогда и не изведал любви! Они оба взвыли в ночное небо, и Голубев услышал, что в вышине словно раздался салют, прогремел гром и тысячами мелких огней рассыпались яркие вспышки света. Все небо осветилось ярким красным огнем, словно от взрыва. Голубев смотрел зачарованно и восхищенно, но внезапно его отвлек голос мальчика.
— Вам нужно возвращаться, пора! Пора! — Голубев охнул и подскочил. Его душа, как камень, брошенный с большой высоты, стремительно упала в тело. Он сел на полу камеры и потрясенный ощупал себя. Невероятно, но боль прошла! Не может быть! Он же еще пару минут назад чуть не умер!
— О, мой Бог! Неужели это и правда Лоу! — Голубев подскочил к своим сокамерникам и стал поодиночке расталкивать каждого. Они также валялись в отключке, как и он секунду назад. Вдруг он явственно услышал, как лязгнула железная задвижка с другой стороны двери, она заскрипела и чуть-чуть приоткрылась. На пороге их встречал Кирилл вместе с другими бойцами оппозиции.
* * *
Голубев и его товарищи ворвались в «предбанник» как раз в тот момент, когда охранник, оглушивший прикладом Мати, собирался еще раз открыть люк, ведущий в бездну.
Автоматная очередь скосила палачей Великого Са. Голубев, вытащив на свет обезумевшего от горя Мати, принялся вливать в него водку из фляги.
Мати с силой оттолкнул Голубева.
— Я что приказал? Сменить охрану! Вас всех прикажу расстрелять! — и уже не в силах скрыть страдания застонал, как раненый зверь.
— Его брат сейчас погиб! — прошептал скрученный на полу охранник.
Голубев сочувствовал, но события разворачивались с такой быстротой, что медлить нельзя было ни секунды. Он схватил Мати за плечи и ударил его по щекам, приводя в чувство. Потом закричал ему прямо в лицо, чтобы дошло до сознания.
