хочет меня. А я даже не хочу его. У нас просто физическая связь, которая… И мне не следует говорить об этом на свидании с другим мужчиной.
Он пожал плечами.
— Может быть, тебе просто нужно поставить точку, прежде чем ты сможешь двигаться дальше.
— Поверь мне. Я поставила все точки, которые нужны нормальному, здравомыслящему человеку. Но во мне есть какая-то дурацкая частичка идиотского романтика, которая гадает, как физическое влечение может быть таким сильным, таким приятным, когда всё остальное — просто абсолютный бардак, — я поморщилась. — Прости. Расскажи мне о своей ситуации, пока я ещё больше не унизила себя.
Курт поморщился.
— Ты можешь почувствовать желание убить меня, если я тебе расскажу.
Я оживилась.
— Поверь мне. Ты не можешь быть хуже, чем я
— Ты пожалеешь, что сказала это, — предупредил он.
Он выглядел таким серьёзным и озабоченным.
— Между нами же ничего не будет, верно? — уточнила я.
— К сожалению, похоже, что так и есть, — согласился он.
— Тогда ладно. От этого тебе должно стать легче. На нашем первом свидании в Хонки Тонк я наткнулась на парня, с которым встречалась. Он по глупости попросил меня вернуться к нему домой, хотя ясно дал понять, что не хочет иметь со мной ничего общего, кроме секса. Как гормональная шлюха, я по глупости подпустила его слишком близко, пообжималась с ним в коридоре на нашем свидании, а потом велела ему больше никогда со мной не разговаривать.
Он откинулся на спинку стула.
— Это действительно заставляет меня чувствовать себя лучше.
Мои брови поползли вверх.
— В самом деле? Выкладывай. Это не может быть хуже, чем моё признание, — чувствуя облегчение и избавление от бремени, я отправила в рот полную ложку мороженого.
— Я влюблён в твою сестру.
Я поперхнулась мороженым, не готовая к такому удару.
— Прошу прощения?! — прохрипела я.
— Вот, — сказал Курт, пододвигая ко мне стакан с водой. — Можешь выпить или выплеснуть мне в лицо.
— Мэйв? — продолжала хрипеть я.
Он кивнул, затем провёл рукой по лицу.
— Это началось прошлым летом. Мы встретились в конце школьного собрания, поладили, а потом у нас был летний роман. Предполагалось, что мы просто развлечёмся. Она была занята. Я только что получил здесь работу. Очевидно, это была ужасная идея. Она мать одного из моих учеников.
— Я не могу в это поверить, — выдала я.
— Я знаю. Я чудовище, — сказал он.
— Нет! Я про то, что вы двое смогли сохранить такой секрет в Нокемауте.
— Ты не злишься?
Я покачала головой.
— Я впечатлена. Хранить секреты в Нокемауте — это всё равно, что обучать армию кошек выполнять твои приказы. Это просто невозможно. Так почему же ты позволил моим друзьям свести нас?
Он выглядел смущённым.
— Часть меня — жалкая часть — думала, что если Мэйв не хочет быть со мной, то, по крайней мере, так я могу остаться в её жизни. Невероятно глупая часть меня подумала, что если Мэйв немного… приревнует, это будет не худшим вариантом.
— Ух ты.
— Я не горжусь этим. И я собирался сказать тебе сегодня вечером, что не забыл Мэйв, сразу после того, как скажу тебе, что не смогу заняться с тобой сексом.
— Я надела бабушкины трусы и не побрила ноги, — призналась я.
Курт широко улыбнулся.
* * *
Мы всё ещё смеялись, когда десять минут спустя вышли на парковку. Было темно, и я выбрала кафе в Лоулервилле, чтобы избежать ещё одной возможной стычки с Люсьеном в Нокемауте.
— Так что мы будем делать? — спросила я у Курта.
— Ну, очевидным вариантом было бы притвориться, что мы встречаемся, пока наши бывшие не начнут ревновать нас друг к другу. Но, учитывая, что мы взрослые люди, и мне бы не хотелось портить твои отношения с сестрой, может, нам стоит выбрать вариант Б.
— Друзья?
— Друзья, — согласился он. — Знаешь, я действительно хотел быть рядом с Мэйв, когда умер ваш отец. Я пытался связаться с ней пару раз. Но она ясно дала понять, что хочет разобраться с этим в одиночку.
— Она оттолкнула тебя. Мне знакомо это чувство, — сказала я.
Курт легонько пихнул меня в плечо, когда мы подошли к моему джипу.
— Как бы то ни было, Люсьен — дурень, если не признаётся в своих чувствах к тебе.
Мои ноги остановились как вкопанные в асфальт.
— Откуда ты знаешь…
— Нокемаут не хранит секретов. Я видел, как он смотрел на тебя, когда мы зашли в Хонки Тонк. Это не ерунда. И уж точно не ненависть.
За его спиной всходила луна. На деревьях распускались тысячи почек. Приближалась весна. Новые начинания. Но всё, о чём я могла думать — это о недавнем завершении.
— Я очень хорошо провела время сегодня вечером, — сказала я Курту.
— Я тоже.
Я приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щёку.
Он заключил меня в тёплые объятия. Я решила, что когда-нибудь из него выйдет отличный зять.
— Может, мы сможем заключить одно из тех соглашений, согласно которым, если мы не поженимся к пятидесяти годам, то пойдём на отчаянные меры.
Я усмехнулась.
— По-моему, хороший план.
Я села в свой джип и смотрела, как Курт пересекает парковку к своей машине. Я подождала, пока он уедет, затем взяла свой телефон и открыла сообщения. У нас с Мэйв должен состояться очень интересный разговор.
Когда дверца моей машины распахнулась, я вскрикнула. Большой кулак в перчатке схватил меня за свитер и прижал к сиденью. Другая рука зажала мне рот, заглушая крик.
Я не могла дышать. Нападавший зажал мне рот рукой, а один палец перекрывал ноздри. У меня тут же закружилась голова от паники, когда я уставилась на чёрную лыжную маску вместо лица. Чего он хотел? Денег? Мой джип? Я надеялась, что всё же не меня саму.
Я попыталась вырваться из его хватки и открыла рот.
— Прекрати пытаться укусить меня, — пожаловался нападавший. — У меня для тебя сообщение.
В кровь хлынул адреналин. Я запустила свободную руку в сумку, нащупывая перцовый баллончик, пытаясь запомнить важные детали. Рост? Выше меня. Вес? Откуда, чёрт возьми, мне знать? Он одет во всё чёрное, и лампочка на приборной панели не освещала никаких деталей. Он показался мне знакомым? Узнавала ли я его голос? Его запах?
Это корица? Нападавший жевал резинку?
— Оставь Апшоу там, где ей самое место, — сказал мужчина.
— Мэри Луизу? — мои слова заглушались толстой перчаткой. Это не случайное ограбление или угон машины. Кто-то последовал за мной сюда и поджидал меня.
— Оставь её в покое, иначе пострадаешь, — сказал он.
Затем рука
