– И мы должны помочь Каулту информировать его клан, – добавил главный испытатель. – Несомненно, эта новость вызовет большое удивление.
Фибен видел, как сюзерен Луча и Когтя забрался во флаер и улетел на большой скорости. Порывом ветра взъерошило оперение оставшихся птицеподобных.
Так уж случилось, что взгляды Фибена и сюзерена Праведности, одиноко стоявшего на своем насесте, встретились. Теперь чужак держался прямо. Он не обращал внимания на кудахтанье своих спутников. Фибен поклонился.
Спустя несколько мгновений чужак, в свою очередь, вежливо склонил голову.
Над вершиной с поющими гориллами, официально теперь самыми младшими клиентами в пяти галактиках, туманный овал сокращался и уходил в сужающийся туннель. Но прежде чем он исчез, собравшиеся увидели нечто поразительное, чего раньше никто никогда не видел... и вряд ли когда-либо увидит.
Наверху, в небе, изображения теннанинца, шимпа и человека посмотрели друг на друга. Потом большая голова теннанинца откинулась, и он рассмеялся; он натурально хохотал, просто ревел от смеха, то есть делал то, чего теннанинец делать не может.
Только Утакалтинг и Роберт Онигл из всех пораженных зрителей присоединились к смеху этой призрачной фигуры. Изображение, продолжая хохотать, уменьшилось и поглотилось закрывшейся дырой в пространстве. На его месте загорелись звезды.
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
ГРАЖДАНЕ
Я ничтожество,
Неприятное слуху и зрению,
Я обезьяна с синим задом
И прыгаю по деревьям рая.
Роберт Льюис Стивенсон «Портрет»
Глава 92
ГАЛАКТЫ
– Они существуют! Они реальны! Они есть!
Собравшиеся чиновники и офицеры губру наклонили головы и воскликнули в унисон:
– Зууун!
– Нам отказали в награде, отказали в чести, отказали в возможности, и все ради скулящих ничтожеств! Теперь цена возрастет, увеличится, приумножится!
Сюзерен Стоимости и Бережливости стоял в углу среди кучки своих верных последователей, а со всех сторон доносилась брань. Каждый раз, как собравшиеся подхватывали свой рефрен, сюзерен вздрагивал.
Сюзерен Праведности, выпрямившись, стоял на своем насесте. Он расхаживал взад и вперед, демонстрируя новую расцветку, появившуюся под его плюмажем слияния. Собравшиеся губру и кваку отвечали на это зрелище преданными воплями.
– А теперь непокорный, упрямый, несговорчивый препятствует нашему Слиянию и консенсусу, которые могли предоставить нам хоть что-то. Честь и союзников. Мир.
Сюзерен говорил о своем отсутствующем собрате, который вроде бы не посмел явиться и предстать перед новым цветом и превосходством Праведности.
Торопливо приблизился четвероногий кваку, поклонился и передал на насест предводителя сообщение. Потом, словно спохватившись, сделал копию и отнес сюзерену Стоимости и Бережливости.
Новости с пункта перехода Пурмин не удивили: множество больших космических кораблей приближается к Гарту. После катастрофы на церемонии возвышения такое прибытие ожидалось.
– Итак? – обратился сюзерен Праведности к присутствующим офицерам. – Планирует ли Луч и Коготь защищать эту планету вопреки всем советам, всей мудрости, всей чести?
Офицеры, конечно, понятия не имели. Они покинули своего командующего, когда Слияние неожиданно изменило направление.
Сюзерен Праведности исполнил танец нетерпения.
– Вы не приносите мне добра, не приносите добра клану, бездействуя. Идите, ищите, вернитесь на свои посты. Выполняйте свой долг по его приказу, но сообщайте мне все его планы и намерения!
Сюзерен сознательно использовал местоимение мужского рода. Слияние еще не завершилось, но все видели, в какую сторону дует ветер.
Офицеры поклонились и бросились из павильона.
Глава 93
РОБЕРТ
Замусоренный Церемониальный Холм опустел. Сильный восточный ветер разносил опавшую листву и волокна, принесенные с далеких гор. Тут и там на нижних террасах рылись в мусоре городские шимпы в поисках сувениров. Вверху оставались отдельные павильоны. Среди них несколько больших черных существ лениво расчесывали шерсть друг другу и сплетничали на языке жестов, как будто нет в мире ничего важнее того, кто с кем спарится и что будет на ужин.
Роберту казалось, что гориллы вполне довольны жизнью. «Я завидую им», – подумал он. В его случае даже большая победа не положила конец тревогам.
На Гарте по-прежнему опасно, даже опаснее, чем две ночи назад, когда волею судьбы и случая совершилась церемония возвышения: это никогда не забудется.
Жизнь иногда беспокойна, вернее всегда.
Роберт вернулся к письму, которое чиновники Института возвышения передали ему час назад.
«...Конечно, трудно старой женщине, особенно такой своенравной, как я, признавать, что я ошиблась в собственном сыне. Мне очень жаль, но я была несправедлива к тебе.
В свое оправдание могу только сказать, что внешность бывает обманчива, а твое поведение раздражало меня. Вероятно, мне следовало заглянуть под поверхность и заранее увидеть силу, которую ты проявил в последние месяцы. Но мне это и в голову не приходило. Возможно, я боялась слишком присматриваться к своим чувствам.
Во всяком случае мы сможем поговорить об этом после наступления мира.
А пока скажу, что я горжусь тобой. Твоя страна и твой клан в долгу перед тобой, так же как и твоя благодарная мать.
С любовью, Меган.»
Странно, подумал Роберт, столько лет пытаться добиться одобрения матери, а теперь не знать, что с этим делать. Он испытывал ироническую симпатию к матери: ей действительно трудно было признать свою ошибку. И потому прощал холодноватый тон письма.
Весь Гарт видел в Меган Онигл снисходительную добрую женщину и способного администратора. И только ее бродячие мужья и Роберт знали другую Меган, приходящую в ужас от постоянных обязанностей и больше всего боящуюся проявить личные пристрастия. В первый раз за всю жизнь Роберт видел, что она признает свои ошибки в важном деле, имеющем отношение к ее личной жизни.
Все расплывалось, и Роберт закрыл глаза. Он обвинял в этих симптомах поля поднимающегося звездного корабля, шум двигателей которого доносился из космопорта. Роберт утерся и посмотрел на огромный лайнер, серебристый и почти ангельский в своей спокойной красоте. Корабль поднялся и неторопливо прошел над головой по пути к пространству и далее.
– Еще одна стая бегущих крыс, – пробормотал Роберт.
Утакалтинг даже не повернулся. Он лежал, опершись на локти, и смотрел на серые воды.
– Галактические гости получили больше, чем ожидали, Роберт. Церемонии возвышения с них достаточно. Перспектива космического сражения и осады их привлекает гораздо меньше.
– И с меня того и другого достаточно, – добавил Фибен Болджер, не открывая глаз. Он лежал чуть ниже на склоне, головой на коленях Гайлет Джонс. Она не нашла что сказать и сосредоточилась на распутывании узелков его шерсти, стараясь не задеть свежие синяки и царапины. А Джо-Джо тем временем расчесывал ноги Фибена.
«Ну, он это заслужил», – подумал Роберт. Хотя церемонией возвышения завладели гориллы, баллы, набранные на испытаниях, сохраняются. Если Земля выпутается из своих нынешних неприятностей и сможет позволить себе расходы на новую церемонию, два провинциала с Гарта пойдут во главе процессии из самых умных шимпов. И хотя Фибена как будто это не интересовало, Роберт гордился своим другом.
На тропе показалась шимми в простом платье. Она коротко поклонилась Утакалтингу и Роберту.
– Хотите знать последние новости? – спросила Микаэла Ноддингс.
– Я нет, – ответил Фибен. – Пусть Вселенная идет...
– Фибен, – мягко упрекнула Гайлет. Она посмотрела на Микаэлу. – Я хочу.
Шимми села и начала работать над другим плечом Фибена. Усмиренный, он снова закрыл глаза.
– Каулт получил сообщение от своих, – сказала Микаэла. – Теннанинцы уже на пути сюда.
– Уже? – Роберт свистнул. – Они не теряют времени.
Микаэла покачала головой.
– Народ Каулта уже связался с Советом Земли, чтобы договориться о покупке генетической базы невозделанных горилл и нанять земных экспертов в качестве консультантов.
– Надеюсь, Совет выторгует хорошую цену.
– Нищим выбирать не приходится, – сказала Гайлет. – Согласно некоторым из галактических наблюдателей, Земля в отчаянном положении, как и тимбрими. Если сделка означает, что теннанинцы перестают враждовать с нами и становятся союзниками, это жизненно важно.
«А цена сделки – утрата горилл, наших родственников и клиентов», – думал Роберт. В вечер церемонии он обращал внимание только на забавную сторону случившегося, смотрел на происходящее вместе с Утакалтингом, как тимбрими. Но теперь невозможно было не задуматься о цене.
«Ну, прежде всего они никогда не были нашими, – напомнил он себе. – Так мы, по крайней мере, будем помогать в их воспитании. Опять же, Утакалтинг говорит, что есть среди теннанинцев и неплохие».
