уже нельзя было вернуться в изначальную точку.
Абео почувствовал, как скула пылает от только что пришедшегося в неё удара. Он изловчился, чудом увернулся от следующего и, на мгновение получив преимущество в борьбе, ответил встречной атакой, разбив Тори губу. Абео не ожидал, что способен на такое, но сейчас было не до сомнений в собственных силах.
– Он в меня никогда не верил, – рычал Тори, сбрасывая соперника с себя.
– Это не повод становиться таким! Ты ведь не такой! Что бы он о тебе ни думал!
– Откуда тебе знать, какой я?! – Тори шумно сплюнул, но Абео удалось закрыться рукавом.
– Ниоткуда… – Бореец сел на землю и отполз на безопасное расстояние, утирая кровь с лица. – Но я точно знаю, кем ты не являешься. И ты не прав, эйра Тэо очень хотел в тебя верить. Он знал, что ты хороший человек.
– Значит, он ошибся, – фыркнул Тори, потирая ушибленный кулак.
– И теперь ты готов на самое страшное ради девушки, которая обратила на тебя внимание?
– Да ты, видать, совсем тупой, – неожиданно рассмеялся Тори. – Если это «внимание», то я легионер. Она меня терпеть не может.
– Тогда зачем всё это?
– Затем, что она единственная из вас всех, кто к чему-то стремится. Дров она наломала похлеще меня в «Зелёном Камыше», но она воин. А ты, – он ткнул северянина пальцем в грудь, – трус.
– Ну а ты-то кто?
– Я – Виатор Рэсис из Флюмена. Но лучше – Тори. – Он поднялся на ноги, отряхнув одежду от налипшей грязи, и с непринуждённой улыбкой протянул северянину руку, помогая встать.
В поместье Ностеров в это утро было особенно тихо. Ари предпочла запереться у себя в спальне, отгородившись от внешнего мира. Фебус встревоженно вертел в руках бокал, рассматривая игру света на резных гранях. Нат молча помогал Тори собирать вещи. Вольный не произнёс ни слова, но слова и не требовались. Помимо Тори и Соль, Нат был единственным, кого речь принца заставила сомневаться. И всё же неспящий не привык зазря подставляться под удар и, узнав, что Тори отправляется вместе с Соль, пожелал остаться в поместье ещё на некоторое время. Может, оно было и к лучшему: беглецам пригодится его помощь, чтобы добраться до сгоревшей деревни.
Нат всё равно чувствовал себя препаршиво, боясь, что его обвинят в трусости, а потому держался тихо, стараясь просто быть полезным. Тори ценил людей дела, а не слова, а потому с радостью принял его помощь. Абео старался вести себя как обычно, но после разговора с Тори между ними будто разверзлась непреодолимая пропасть. Бореец уже не мог смотреть на друга привычным взглядом, как и Тори отныне вновь начал видеть в нём человека, с которым, как он любил говорить, «в одном поле не сядешь». Впрочем, не все цитаты Виатора Рэсиса стоит приводить в полном виде.
Одним словом, будущее казалось туманным, как никогда, как для беглых неспящих, обосновавшихся в поместье Ностеров, так и для Соль и Тори, решившихся на отчаянный шаг. Одно было ясно: времени на раздумья не оставалось. Если принц каким-то образом смог найти их, то и Совам это не составит труда. Рано или поздно сюда заявятся легионеры, и тогда всё случившееся точно станет напрасным.
– Ну как ты, мой мальчик? – Фебус похлопал Тори по плечу и присел на диван, предложив ему вина. Тори не отказался и опустился рядом, переводя дух.
– Порядок, – кивнул он. – Долгая дорога впереди.
– Сердце у меня не на месте, – признался старик. – Я не хотел обижать Соль, она и правда не ребёнок. Но она – чистая душа, и гнев её ослепляет.
– Что уж тут поделать. Не на привязи же её держать… Как бы ни хотелось.
– Боюсь я, что она не видит всего. Её руками, считай, государственный переворот делается. Если вдруг, упасите боги, у неё получится – представь только, куда нас всех это приведёт…
– А куда? – Тори отхлебнул вина и поморщился. Ему никогда не нравился этот терпкий привкус – даже глубинник и того лучше. – Какая разница, кто сидит на троне? Если хоть кому-то от этого станет лучше, уже хорошо.
– Мир намного сложнее, – улыбнулся Фебус. – Но, наверное, ты прав. Все политики одинаковые. И всё же… Ты уж позаботься о ней. Не дай свернуть на путь, с которого не возвращаются. Она нам всем очень дорога.
– Будет сделано, – Тори протянул кабатчику ладонь, и они скрепили договор рукопожатием.
– Хороший ты парень, Тори. Достойный.
– Вы просто плохо меня знаете. Я разгильдяй и бестолочь, – неожиданно покаялся он.
– Лучше быть разгильдяем и бестолочью, чем козлом, – сказал Фебус, и они оба разразились хохотом, эхом рассеявшимся под расписными сводами особняка Ностеров.
– Стойте! – звонкий голос ворвался в сонное утреннее марево. Ривер со всех ног ринулась к выходу и, стремительно преодолев расстояние между ними, бросилась на шею Соль. Они стояли обнявшись ещё некоторое время, прежде чем она снова заговорила: – Береги себя, хорошо?
– Это вряд ли, – саркастически улыбнулась Соль. – Даже если я не закончу на плахе или не попадусь разбойникам где-нибудь в пути, в такой компании у меня точно нет шансов на светлое будущее.
– Будет тебе, – Ривер смущённо улыбнулась и перешла на шёпот: – Я рада, что ты будешь не одна.
– Я тоже, – ответила Соль, заглядывая ей за плечо. Отныне страх был больше над ней не властен. Те, кого она оставляла в этих стенах, точно смогут за себя постоять. Кто-то словом, а кто-то способами куда более весомыми… Каждому из этих людей она без сомнения доверила бы свою жизнь. Даже Ари. А глядя в глаза Ривер, Соль видела сильную и прекрасную девушку, у которой впереди лежала вся жизнь. Это заставляло её верить, что всё не напрасно. – Я буду ждать открытки из Монтиса. Ты обещала, помнишь?
– Ну конечно. – Ривер взяла её за руку и легко сжала ладонь: – Обещаю.
Солнце только начинало подниматься над горизонтом, когда две фигуры покинули поместье Ностеров. Высокие сосны провожали путников строгими взглядами, а море шуршало у ног, разбиваясь о берег на расстоянии вытянутой руки. Впереди ждала долгая дорога, и хоть её окончание и сложно было назвать светом в конце пути, в груди всё ещё теплилась надежда.
Мы привыкли считать, что мир делится на пессимистов и оптимистов, но есть и третья категория. Люди без царя в голове, но с пылающим огнём в сердце. Те, кто по собственной воле бросается в пропасть, позволяет объятиям самой
