— Эти ваши луки... — пропыхтел Чаттан на коду. — Что, если из них?..
Торонкан с сомнением глянул вверх.
— Не добьют. Слишком высоко.
Они выскочили на площадь и заспешили между шатрами из шкур, что стояли по окружности. Некоторые квереморы обосновались в брошенных домах, но большинство предпочли привычную походную обстановку. Вокруг пирамиды постоянно караулили два десятка дозорных.
— Вон мой брат с твоим хозяином, — Торонкан показал направление. Они побежали сквозь толпу к двум фигурам, возвышавшимся над остальными.
— Он пробует сбить ее, — сказал северянин.
Длинные белые усы Чаттана трепыхались на ветру. Налысо обритая голова вспотела. Хорошо быть молодым, решил Хуго. Он теперь ни слова не мог произнести, даже если бы захотел. А северянин бежал легко и дышал ровно.
Стоящие вокруг Эрика и Бесона квереморы оглянулись на них и расступились с церемонной вежливостью. Хуго увидел, что Эрик держит огромный лук, оттянув тетиву, в которую вложена длинная тонкая стрела, целится. Чаттан, остановившись, нагнулся вперед, упер руки в колени. Грудь тяжело вздымалась. Эрик замер, стрела была направлена наискось вверх. Гело Бесон на небо не смотрел — прозрачно-голубые глаза уставились на пирамиду.
Торонкан остановился рядом, с любопытством поглядывая то на брата, то на летящее существо. В толпе северян находилось несколько чаров холодного цеха. Все смотрели вверх. Немного отдышавшись, Хуго выпрямился и задрал голову. Взгляд скользнул по наклонной стене, сложенной из прямоугольных гранитных блоков, по редким, крошечным с такого расстояния окошкам, по едва видимому балкону. Летун с седоком, описав широкий круг над площадью, приближался к вершине пирамиды, казавшейся отсюда остроконечной — хотя Чаттан слышал от Бесона, что наверху есть площадка с еще одним зданием, которого снизу не увидеть. Небеса опирались на Универсал, Хуго казалось, что пирамида поддерживает их; однажды серая пелена прорвется, разойдется прорехой, в которую погрузится острая вершина, и небо гигантской плоскостью медленно завалится на землю...
Эрик выстрелил. Лук с громким щелчком разогнулся, стрела, тонко шипя, унеслась ввысь. Несколько мгновений все напряженно смотрели. Крылатое существо приблизилось к балкону у вершины и исчезло.
— Недолет, — произнес, наконец, Торонкан. — Хороший выстрел, да. Но слишком высоко.
Эрик передал лук стоящему рядом кверемору и повернулся к Гело.
У подножия пирамиды участки целой мостовой сменялись обширными пятнами оплавленных камней. В стене поблескивали высокие треугольные ворота желтого металла, перед ними высилось заграждение из сломанной мебели, бочонков, бревен, усыпанное мелкой рухлядью и припорошенное снегом. На баррикаде и перед ней лежало несколько тел. Квереморы уже дважды атаковали, но последние дни никто старался к Универсалу близко не подходить. Могло произойти что угодно: иногда из окон летели стрелы, иногда заклинания теплых чаров, а вторую атаку Сол Атлеко — Чаттан считал, что тогда постарался сам аркмастер, — отбил, послав на северян широкий световой столб. Тот напоминал упавший сквозь разрыв в облаках солнечный луч, хотя был куда ярче, гуще и, в буквальном смысле этого слова, обжигал. Тогда нападающие потеряли около трех десятков людей, загорелось несколько шатров, пожар едва удалось потушить. Скорее всего, заклинания подобной мощи требовали больших сил, и теплый аркмастер не мог часто проделывать подобное, — иначе почему он давно не сжег всех врагов? Хуго тогда сказал хозяину: заморозьте их. Тот ответил: я могу покрыть пирамиду коркой льда, а внутри устроить зиму, но что толку? Они просто оденутся потеплее, я же потрачу много сил впустую.
С тех пор Эрик и Гело не совершали попыток захватить Гору Мира; Хуго подозревал, что оба просто не знают, что предпринять.
Аркмастер и вождь пошли в разные стороны. Чаттан не выдержал. Шагнув вперед, он громко сказал:
— Мы опять ничего не предпримем?
В тишине его голос далеко разнесся над мостовой. Вождь квереморов оглянулся, Бесон, сделав еще шаг, остановился, сутулясь и уставившись себе под йоги.
— Будем сидеть здесь до весны? — спросил Чаттан и покосился на Торонкана в поисках поддержки. Они уже два дня говорили с братом Эрика в основном об этом. Чаттан знал, что Торонкан согласен с ним: необходимо что-то делать.
Гело повернулся, теперь они с Эриком глядели куда-то вдаль мимо головы Хуго. Тот ненавидел такие взгляды: оба будто рассматривали нечто, находящееся у горизонта и видимое только им. Эрик и Гело были кровными побратимами, их правые плечи украшали одинаковые шрамы — след ритуала, когда их кровь смешалась. Возможно, вместе с кровью перемешались и их личности, из-за этого они теперь настолько похожи друг на друга? Хуго уже несколько раз почти всерьез задумывался, видят ли они одно и то же, когда смотрят вот так вдаль остановившимися взглядами, или каждый свое? Но, по крайней мере, это значило, что оба слушают.
— Пора заканчивать, — громко произнес он. — Пора захватить пирамиду, вы ведь не знаете, чем там внутри занимается Атлеко. Что, если Сол...
— Как? — равнодушно произнес Бесон.
Хуго ждал этого вопроса и сразу ответил:
— Знаете, что произошло в квартале карл? Я был там. Здоровенный кусок площади в центре квартала обрушен, под ним пещера. Я допросил живущих неподалеку горожан, всех, кто не сбежал и кого мы смогли отыскать в подвалах, где они прятались. Гноморобы взлетели, понимаете? — он обращался к Бесону, но знал, что его слушают все, кто стоял вокруг. — Взлетели на каких-то штуковинах вроде здоровенной надутой кишки, сверху которой лежит... корабельная палуба. Летающие корабли, вот что это такое. Один горожанин, торговец, поставлявший в Фору древесину и продававший часть карлам, сказал, что слышал от них, как эти корабли называются — ковчеги. А еще горючий песок, карлы научились делать его, уж про это вы знаете, хозяин.
Он умолк. Любой нормальный человек после такой речи стал бы задавать вопросы, что-то уточнять, но два этих... ледяных столба молчали, одинаковыми взглядами пялясь на что-то за спиной Хуго. Вздохнув, он заключил:
— Карлы спешно покинули город, при этом на них нападали. Они не могли забрать с собой все. Надо отправиться в квартал, обыскать норы. Мы можем найти этот их горючий песок, попытаться взорвать ворота. И летающие корабли... Вдруг остались какие-то части? Если у нас выйдет построить...
— Никто из нас не разбирается в механике Доктуса, — перебил Гело.
— Ну и что? Мы хотя бы будем что-то делать! Может получиться, а может и нет, но хоть попытаться... — он вновь умолк, когда Эрик и Бесон одновременно повернулись к нему спинами и пошли прочь. Аркмастер бросил через плечо:
— Ну так займись.
* * *
Сол Атлеко кое-что понял: если он единым духом взбегал с первого на десятый этаж пирамиды, то ему на некоторое время становилось легче жить. Сейчас аркмастер мчался, топоча ножками по каменным ступеням, и в который раз удивлялся отсутствию эха. Мрамор и гранит, просторные сводчатые помещения, длинные лестничные пролеты... Оно должно было быть знатное, гулкое и протяжное. Однако — никакого эха. Стены поглощали, а не отражали любые звуки, говорить здесь приходилось громче, чем в каком-нибудь другом здании или снаружи, на улице. Ярко-рыжие волосы Атлеко растрепались, ноги гудели, в коленках щелкало. Похрипывая, он вдыхал и выдыхал сырой затхлый воздух. Еще одна особенность пирамиды — сырость на всех этажах, от подземных до самых верхних, и полное отсутствие сквозняков, какого-либо движения воздуха, — кроме того, что создавало тело аркмастера во время бега. Впрочем, он надеялся вскоре изменить все это. Не надеялся, точно знал: все изменится. Ведь Солу Атлеко всегда все удавалось. Солнце наполнит здание, прогреет воздух и камень, сырость сменится влажным парным теплом, как в солярии Солнечного Ока где аркмастер гак хорошо чувствовал себя...
