Постепенно, по мере того как мои книги становились бестселлерами, пятицентовики множились, и однажды мне предложили контракт на четыре книги, который обещал принести не меньше денег, чем угон пассажирского лайнера. Разумеется, написать четыре книги – работа не из легких, но, по крайней мере, при этом не нужно таскать на себе бронежилет из кевлара, автомат, запасные патроны и гранаты или работать в тесном контакте с людьми, прозвище которых Бешеный Пес, а то и похлеще.
Когда известие о моей удаче стало достоянием общественности, некоторые люди, в том числе и писатели, говорили мне: "Bay, когда ты выполнишь контракт, тебе больше не придется писать снова!" Я намеревался закончить четыре книги до моего сорок второго дня рождения. И чем же я потом мог заняться? Посещать бары, где устраивались соревнования по бросанию карликов?
Скажем так, я писал большую часть своей жизни, независимо от того, сколько мне за это платили, писал, даже когда не платили ничего, так что маловероятно, что я перестану писать теперь, когда, наконец, у меня появились читатели, которым нравятся результаты моей работы. Мой мотив – не деньги, а любовь к самому процессу, писательству, созданию образов, которые живут и дышат, радость борьбы со словами, встраивание их в единую конструкцию, которая и называется произведением.
Писательство может быть очень утомительным, когда переписываешь страницу в двадцать шестой раз (некоторые приходится переписывать реже, другие – чаще, все зависит от конкретной степени безумия в этот момент). После жаркого сражения с синтаксисом и выбором слов, после десяти часов, проведенных за компьютером, иной раз возникает желание пойти работать грузчиком на склад супермаркета или посудомойщиком в какой-нибудь ресторан. Мне эти профессии знакомы не понаслышке, пусть на этих должностях я подолгу и не задерживался. В самые худшие моменты хотелось завербоваться рыбаком на провонявший тухлой рыбой аляскинский траулер или, прости господи, помогать пришельцам в их проктологических исследованиях, которыми они, похоже, докучают всем контактерам.
Но поймите, писательство приносит интеллектуальную и эмоциональную удовлетворенность, да и вообще очень веселое занятие. Если писатель, работая, не получает удовольствия, его рассказы, повести, романы радости не доставят. Никто не будет их покупать, и его карьера скоро закончится.
Для меня в этом секрет успешной, плодотворной писательской карьеры: получай удовольствие, наслаждайся своей работой, смейся и плачь над своими историями, дрожи в предчувствии неведомого вместе со своими персонажами. Если тебе это под силу, скорее всего, у тебя появится много читателей, а если не появится, у тебя все равно будет счастливая жизнь. Я измеряю успех не количеством проданных экземпляров, а радостью, которую получаю от процесса и завершения работы над книгой.
Да, конечно, время от времени находятся люди, которые меряют мой успех заработанными деньгами и очень из-за этого кипятятся. Тот факт, что кто-то получает удовольствие от работы, выводит их из себя, вот они периодически и разряжаются длинными тирадами или статьями, что мир катится в пропасть благодаря написанному мною и тому, что у меня все в порядке (Я не говорю о профессиональных критиках. Критики – это другая история. Девяноста процентам нравится, как я пишу, а остальные десять, которым не нравится, не намекают, что пахнет от меня, как от трупа, да и вообще я серийный убийца, которого полиция никак не выведет на чистую воду.) Хотя о блестящих достижениях медиков обычно пишут на двадцать третьей странице, если вообще пишут, хотя ежедневным миллионам проявлений мужества и доброты просто не находится места в газете, кто-нибудь из таких крестоносцев регулярно заполняет достаточно много места на газетной полосе воплями о том, что я – литературный антихрист.
Разумеется, я – не единственный объект для подобных нападок. Каждый добившийся успеха писатель в какой-то момент сталкивается с такими странными личностями. Дома мы, по доброте своей, называем их "злобствующие недоброжелатели" или "занудные поганцы" (в более просвещенных столетиях, чем наше, их полагали одержимыми демонами и поступали с ними соответственно).
Я убежден, что писать из любви к писательству – это еще и защита от неспровоцированных атак порождений сатаны. Эти бумагомараки не понимают, что даже если их желания исполнятся и ни один издатель не возьмется за публикацию моих произведений, я буду делать маленькие книжечки, скреплять, если потребуется, листочки скрепками, мастерить из цветной бумаги обложку и раздавать их прохожим. Никуда вам от меня не деться. Страшитесь меня. Очень страшитесь.
Глава 2
Многие литературные агенты советуют молодым писателям не писать рассказы. Тратить время на рассказы считается глупым, контрпродуктивным, самоуничижительным, верным признаком отсутствия профессионализма.
Этот предрассудок основывается на том факте, что рынок для рассказов очень сузился. Большинство журналов их не публикует, а число выходящих за год антологий, в которых собраны только новые произведения, можно сосчитать по пальцам. Живи сейчас Эдгар По, его литературный агент постоянно лупил бы его по голове рукописями великолепных рассказов и повестей и кричал: "Романы, романы – вот что сейчас нужно, идиот! Слышишь меня? Что с тобой такое, ширяешься героином или как? Пиши для рынка! С форматом "Падения дома Ашеров" там делать нечего!"
Более того, те, кто печатает рассказы, платят не густо. В среднем короткий рассказ приносит писателю несколько сот долларов. Если писателю удается опубликовать рассказ в "Плейбое", он может получить за него несколько тысяч баксов да еще будет счастливо заблуждаться, что хотя бы один из миллионов любителей голого женского тела его прочитает. Тем не менее на написание рассказа может уйти две или три недели, а то и два месяца, поэтому, даже при редких продажах "Плейбою" любому писателю, который пишет исключительно короткие рассказы, придется есть много риса и бобов да еще время от времени переходить на более дешевую еду, скажем, на сено. А литературный агент По, безжалостно отколотив беднягу свернутой в трубку рукописью короткого рассказа "Сердце-обличитель", без сомнения, еще и наорал бы на него: "Романы! Романы, романы, идиот! Пиши романы, вот за что платят деньги, Эдди! Слушай, возьми свою "Маску Красной смерти", укороти название до, скажем, "Красной смерти", увеличь объем до трехсот тысяч слов, и тогда нам будет о чем говорить! Может, даже продадим права на экранизацию! И почему бы сразу не написать роль для Джима Кэрри? Почему бы этой Красной маске не стать менее серьезным, Эдди? Сделай его чуть дурашливым, а?"
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
