Все три находились, судя по всему, в коме; все были взрослыми и Открывшимися. Каждая из трех носила крошечное дитя, зачатое — в этом я совершенно не сомневалась — при помощи Балтира, а не своего Избранника.
Интересно, что они скажут, когда проснутся и обнаружат, что их младенцы связаны узами силы со мной, а не с ними?
Двух других я знала, видела мельком, когда они были еще Избирающими, а я проводила свои исследования. Ни одна из них не обладала сколько-нибудь серьезной силой. Демер садд Парс. Я не знала, что она успела открыться, и поэтому понятия не имела, кто ее Избранник. Вторая, Эст садд Парс, избрала Шедлата ди Мендолара и, воспользовавшись своим правом, взяла имя своего более могущественного партнера, став таким образом Эст сада, Мендолар. Она даже произвела на свет одного ребенка — всего лишь садда.
Три женщины, подвела я итог, две из них садд, третья, скорее всего, тоже. Все из Дома Парсов. Каждая вынашивает мою потенциальную генетическую копию. Что ж, предприимчивый Фэйтлен подал остроумную идею — если ретианская технология могла справиться с одной простой проблемой.
Я прекрасно понимала, что здесь затевалось. Кто-то — я не могла поверить, чтобы у ди Парса хватило средств и смелости провернуть все это в одиночку, хотя ради возможной выгоды он не побоялся рискнуть своими родственницами — пытался увеличить число ди, и не просто ди, а таких, которые обладали бы точно такой же смертоносной силой, как я. Одновременно они пытались увеличить крепость связи между матерью и ребенком у этих Избравших — используя частицы моего тела. Скорее всего, их даже не интересовало, хотели сами женщины того или нет. Но у них ничего не вышло.
Я чувствовала, что эти связи слабеют — словно три свечки, грозящие вот-вот угаснуть на ветру. То была незримая пуповина, связывающая мать и дитя во время беременности; она должна была крепнуть до самого дня появления младенца на свет. В противном случае ребенок умирал. Такое случалось в нашем недавнем прошлом, так что этот медицинский аспект был одним из немногих, известных клановцам. Передо мной было доказательство того, что главным было не физическое нахождение нерожденного младенца в утробе одной из женщин нашей расы, а нечто более глубокое, уникальное. Эти похищенные частицы меня были обречены в тот самый миг, когда Балтир забрал их и заставил расти среди чужой силы, вдали от моей.
Возможно, я могла и не разорять те инкубаторы, но, учитывая заинтересованность ретиан, я была рада, что не оставила для их экспериментов ничего своего.
Мой живот пронзили две симметричные молнии, как будто для того, чтобы напомнить мне проверить еще одну вещь. Я не чувствовала никакой связи с тем, что могло находиться внутри меня; я поняла это в тот самый миг, как очнулась. Что еще могли сделать со мной ретиане?
Второй вопрос, а именно: что мне с этим делать — требовал некоторой доли везения и приложения определенной энергии. Я привалилась к контейнеру с Демер садд Парс — вряд ли она стала бы возражать — и задумалась, не удастся ли мне убедить мои ноги сделать еще шажок.
ИНТЕРЛЮДИЯ
«Не пытайся связаться с ней. — Совет был горьким, с привкусом отчаяния Сийры, перемешанным с его собственным, но Морган знал, что Барэк прав. Он еще не умел пользоваться своим Даром в м'хире скрытно — Даром, который, по утверждению садд Сарка, был до неприличия явным и вопиюще человеческим. — Доверься Сийре, — убеждал его клановец. — Она сама позовет тебя, если нужно. Не навлекай на нее беду».
Морган покачал головой при мысли о том, о чем и речи быть не могло, и вернулся к тому, что стоило попробовать.
— Давай пройдемся еще разок с самого начала, — вздохнул он, смахнув со стола обертки от энергетических кубиков — все, что осталось от их питательной, хотя и совершенно безвкусной еды. Взглянул на экран переговорника, на котором светилось число сообщений. Больше семисот. Кто бы мог подумать, что его запрос на местную продукцию будет иметь такой успех? Жаль, что ему сейчас совершенно не до этого. — Ты не знаешь, кто утащил тебя от Гвидо, — продолжил человек. — Предположим, это был Фэйтлен. Зачем, тебе тоже неизвестно. Он говорил что-то насчет каких-то ретианских опытов.
— Я очень рад, что избежал этой участи.
Джейсон взглянул на собеседника. И снова ему бросилось в глаза сходство Барэка с Сийрой, больше всего проявлявшееся в те минуты, когда клановец утрачивал внешний лоск и слишком уставал, чтобы пускать в ход свое обаяние, которое он, по-видимому, натягивал как маску при общении с людьми.
— И ты не знаешь, кто мог убить того клановца на Плексис и агента Боумен здесь, если это сделал не я. Ты видел еще кого-нибудь из Клана в Балтире? Или вообще на Рете-VII?
— Нет. — Садд Сарк заколебался, но лишь на миг. — Там больше никого не было.
Морган решил не копать глубже. Он мог предположить, что произошло: Сийра предостерегала его об опасности, которую Избирающие представляли для не-Избранных.
— Держи. — Он передал Барэку чашку сомбея. — У нас уйма вопросов, ответов на которые мы не знаем, друг мой.
Ответы на первые несколько прибыли еще прежде, чем Джейсон успел отхлебнуть из своей чашки, и возвестили о себе сильным стуком в люк маленького воздушного шлюза. Сквозь переборки он не проник, но сигнал тревоги сработал.
Секунду спустя Морган отодвинулся от монитора, отображавшего все происходившее на трапе «Лиса», и негромко рассмеялся. Он махнул рукой садд Сарку, чтобы тот подошел к нему — первая хорошая новость с тех пор, как он прибыл на Рет-VII, стоила того, чтобы ею поделиться.
У люка, весь грязный и мокрый, одной клешней барабаня по не повинной ни в чем обшивке «Лиса», а другой придерживая обмякшее тело человека так, что тот едва не тыкался носом в грязь, стоял один весьма взбудораженный каресианин.
Гвидо вернулся.
— Я не бросал тебя! Морган, скажи ему!
Тот поднял глаза и не без удовольствия увидел, что Гвидо ухватил клановца за пояс и держит его над головой.
— Отпусти его, брат, — сказал Джейсон спокойно и возобновил попытки привести в чувство спутника каресианина. — Я уверен, что Барэк предпочел бы твое общество тем, с кем ему в последнее время приходилось иметь дело.
Ворчание и глухой стук где-то внизу свидетельствовали о том, что исполин внял его увещеваниям, но гнев на милость так и не сменил и со своим пленником церемониться не стал. Оставляя за собой грязные лужи, он прошлепал к креслу и сбросил в него свою добычу. Гвидо до сих пор не произнес ни слова, хотя был страшно рад видеть Моргана, подтверждением чему могли служить едва не переломанные ребра человека. По-видимому, сейчас ему важнее всего казалось пристыдить клановца, который, на его взгляд, имел прискорбно скудные понятия о том, что такое работа в команде.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
