Первое, что он услышал – тихий шорох. Но это был не привычный шелест голосов. Шел дождь. Обычный прохладный осенний дождь.
Гемран стоял в темном мокром переулке, и окружающий мир казался ошеломляюще реальным. До последней детали.
Фонари не горели. В темноте светились лишь редкие окна в домах. Их робкий свет отражался в мелких лужицах, заполнивших выбоины в асфальте. Где-то вдали слышался ровный гул машин, пронзительные вопли сирен. Возле серой стены кирпичного дома стояли в ряд ржавые мусорные баки. По их крышкам барабанил дождь.
Неподалеку Вэнс увидел машину. Синий «бентли». Окно со стороны водителя было открыто.
Фэриартос глубоко вдохнул воздух, пахнущий сыростью и бензином. Мельком заметил, что прокушенное запястье не болит и на нем не видно даже следа. И медленно пошел вперед.
Сквозь далекий рокот города, смешанный с шелестом дождя, послышались звуки радио – приглушенное бормотание диджея, обрывки веселых мотивчиков, модных тридцать лет назад, заунывные песнопения, четкие голоса дикторов, пронзительные вскрики, отголоски классической музыки.
Гемран почувствовал, как по его спине пробежала волна озноба от этой жуткой какофонии, а волосы на затылке поднимаются дыбом. Но он заставил себя приблизиться к «бентли», заметив смутные очертания человеческой фигуры за рулем.
Под ногами захрустел лед. Его тонкая корочка сковала асфальт, выползая из-под шин автомобиля. Лицо овеял морозный ветер.
Бок машины был ледяным. Открывая дверцу, Вэнс почувствовал, как металл обжег его пальцы лютым холодом. В салоне плавали кристаллики инея, лениво оседая на приборной доске, креслах и окнах, на плаще мужчины, неторопливо повернувшегося навстречу неожиданному пассажиру.
В памяти Вэнса всплыли наставления Фрэнсиса.
«Будь вежлив, – говорил призрак погибшего фэриартоса, – мертвые требуют почтения. Настойчив, но не навязчив… Не позволяй запугивать себя. И не давай никаких обещаний. Это может стоить тебе жизни».
– Вольфгер? – спросил фэриартос негромко.
Впрочем, необходимости в ответе не возникало. Гемран уже видел портрет бывшего главы некромантов. А у мэтра кадаверциан было запоминающееся лицо. Надменное, волевое, непреклонное. Очень высокий лоб, надбровные дуги, выступающие чуть сильнее, чем нужно, светло-зеленые глаза, левый косит едва заметно.
– Прости, что побеспокоил тебя…
– Фэриартос, – произнес Вольфгер задумчиво, пристально разглядывая гостя.
Музыка и голоса, звучащие по радио, внезапно смолкли. Остался слышен лишь шум дождя, барабанящего по крыше. И холод как будто уменьшился, перестав пробирать до костей.
– Меня зовут Гемран Вэнс.
– Ты думаешь, мне это интересно? – с легкой насмешкой осведомился кадаверциан.
– Думаю, нет, – спокойно отозвался певец. – Но тебе наверняка любопытно, зачем я искал встречи с тобой, хоть ты и старался не пропустить меня в свой… – он обвел взглядом салон машины, – мир.
Вольфгер издал резкий короткий смешок, откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди.
– Единственный, кто может проникнуть в мой… – он снова выразительно усмехнулся, – мир, это фэриартос, видящий смерти. Я знаю, зачем ты здесь, Гемран Вэнс. Мой ответ – нет.
– Но я пока еще не задавал никаких вопросов.
– Значит, не потратишь время, попусту сотрясая воздух.
Фрэнсис говорил, многие после смерти теряют разум. Полностью или частично, поэтому общаться с призраками весьма мучительно. Хотя Вольфгер, похоже, испытывал трудности не с логикой, а с симпатией к миру живых.
Вэнс обвел взглядом темную улицу за окном, словно мог найти там подсказку для дальнейшего поведения.
– Я понимаю… – заговорил он наконец, старательно подбирая слова, – твои чувства. Ты должен быть зол на тех, из-за кого оказался здесь. И на меня тоже. Ведь я жив. Но…
– Чем ты занимаешься? – внезапно спросил его кадаверциан и, видя недоумение на лице Гемрана, пояснил с легким нетерпением: – Ты – фэриартос, значит, имеешь прямое отношение к искусству. Что ты делаешь? Пишешь картины? Сочиняешь стихи? Составляешь икебаны?
– Я музыкант, – ответил Вэнс, пока еще не понимая, какое отношение имеет его занятие к предыдущему разговору. – Певец.
– Отлично. – Вольфгер удобнее устроился в своем кресле. – Спой.
– Что?
– Спой. Одну из своих песен.
Недоумение Гемрана сменилось внезапным раздражением, и ему пришлось сделать большое душевное усилие, чтобы не показать этого.
– Ну, – насмешливо поторопил его некромант. – К сожалению, у меня не найдется аккомпанемента. Но ты можешь сыграть на крышках от мусорных ящиков. Должно получиться весьма эффектно.
«Издевается», – со злостью подумал Гемран.
– Спою, – ответил он, глядя в глаза Вольфгера. – Если ты скажешь, как уничтожить Основателя.
Кадаверциан рассмеялся, а в машине снова заклубился холод.
– Почему ты думаешь, что мне известно это?
– Никто, кроме тебя, не был так крепко связан с ним. В тебе был его дух.
– Вот как?! – Собеседник с издевательски-глубокомысленным видом покачал головой, и его зрачки вспыхнули зеленью. – Какие глубокие познания о моей личной жизни. Кто обратил тебя, Гемран Вэнс?
– Паула… Фэриартос, – с трудом ответил певец, чувствуя, как стужа сжимает его горло и все тело леденеет.
– Красивая женщина с горячими чувственными губами и мягкими нежными руками, не так ли? – Некромант не отрываясь смотрел на Вэнса, и тому показалось, что лицо кадаверциана начинает напоминать костлявый лик Смерти. – Знаешь, кто был моим учителем? Одно из первых созданий Основателя. Чудовище по имени Молох. Он дал мне силу, позволяющую управлять мертвой материей и существами потустороннего мира, а также дух своего создателя. И все мое существование с момента обращения было посвящено борьбе с сущностью, живущей в моей душе. Я не позволял ему вырваться на свободу многие тысячелетия…
Вольфгер замолчал, слепо глядя мимо Вэнса на стекла, которые медленно затягивала изморозь.
– Те, кто убил меня, посчитали, что сумеют управлять им лучше меня. Они не думали о последствиях. Они посчитали себя всемогущими. Пусть пожинают плоды своей самонадеянности.
Холод снова уполз под машину, дышать стало легче. Вольфгер перевел взгляд на Вэнса и улыбнулся почти по-дружески:
– Тебе говорили, что твой дар рано или поздно сведет тебя с ума? Чем чаще ты будешь приходить сюда, тем быстрее это произойдет. Отправляйся домой, Гемран. И скажи своим могущественным друзьям, пославшим тебя сюда, что Основатель неуничтожим.
Вэнс помолчал, глядя на рукава своей куртки, покрывающиеся белым рисунком инея, и произнес тихо:
– Ты прав. Меня обратила прекрасная женщина. И я не хочу, чтобы она погибла от рук Основателя, его слуг или кого-то еще. Я понимаю, ты зол на тех, кто убил тебя…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
