— А почему висминцы преследуют Воронов? Десять с лишним тысяч человек отправились в погоню за шестью!..
— Они думают, что Вороны намерены призвать на помощь драконов. Иными словами, висминцы все поняли не так, но сейчас уже ничего не изменишь. И договориться с ними невозможно. Более того, — продолжал Деррик, убедившись, что бароны слушают его внимательно, — теперь понятно, почему Тессея снялся с места. Взгляните. — Он указал на карту. — Тессея собирался идти маршем на Корину, в то время как его южная армия должна была разграбить Гайернат, а северная захватить Джулатсу, перерезав связь между самыми сильными университетами — Зитеском и Додовером. Листерн он решил оставить на потом. У него тысячи солдат в резерве для защиты обоих городов и ущелья, так что Тессея совершенно спокоен. Он также знает — или думает, будто знает, — что координированной защиты востока больше не существует, и хотя «Рассветный вор» покончил с лордами-колдунами и отнял у висминцев волшебство, Тессея все еще верит, что сумеет захватить Балию. Поэтому он хочет отрезать Корину от восточной и западной линий снабжения, лишив жителей столицы последних надежд.
Но все пошло не так, как планировал Тессея. С самого начала висминцам не удалось покорить Гайернат; город и сейчас успешно держит оборону. Я уже не говорю о вашей разношерстной банде крестьян, — Деррик произнес последние слова с полнейшим уважением, — которая разбила его южные части, о чем он узнал совсем недавно. Затем Вороны появились на востоке, а вслед за ними Стилиан и я, причем Воронам удалось сбежать из осажденного университета. Применив пытки, висминцы узнали, почему Вороны покинули Джулатсу, однако, судя по всему, их обманули.
Тессея торопится и начинает уничтожать все на своем пути, стремится всячески затруднить для нас решение вопросов продовольствия… отсюда гибель Андерстоуна. Он движется в сторону Корины, но не хочет привести нас к дому Септерна, где мы сможем остановить другую его армию — и помешать ей расправиться с Воронами. Я поступил бы так же, если бы страдал суевериями. Вороны, между тем, сумели уничтожить хваленые подразделения врага, и Тессея не сомневается, что они способны повторить свои подвиги. Лучше не рисковать — и увидеть наконец их мертвые тела.
— Поэтому он будет с нами сражаться только для того, чтобы помешать нам вступить в бой с Сенедаем? — Гресси был настроен скептически.
— Кроме того, ему лучше сражаться с нами здесь, а не возле Корины, где, как он ошибочно предполагает, мы могли бы получить существенную помощь и даже одержать победу.
Сердце Деррика отчаянно колотилось, он чувствовал, как части головоломки занимают свои места в сознании баронов.
— Но все это не будет иметь значения, если Сенедай сумеет уничтожить Воронов, — заметил Блэксон. — И если вы не ошиблись относительно драконов…
— … у нас у всех — висминцев или обитателей Балии — остается единственный шанс — остановить Сенедая, — закончил Деррик.
— Тессея нам не поверит, — сказал Гресси. — Клянусь богами, я не уверен, что сам в это верю.
— Предположим, что все правда… а теперь скажите мне, сколько смогут продержаться Протекторы? Вороны успеют завершить свою операцию? И успеем ли мы обойти Тессею и нанести удар по войскам Сенедая? — спросил Блэксон.
Деррик покачал головой.
— Что до Воронов, то я ничего не знаю. Мне лишь известно, что нам не обойти Тессею, во всяком случае, не такой большой армией. Его разведчики уже засекли нас.
— Значит, будем с ним сражаться? — Гресси совсем не радовала подобная перспектива.
— Если мы будем сражаться и даже одержим победу, то это займет не менее двух дней. Нет. — Деррик улыбнулся. — У нас нет выбора, мы должны заручиться его помощью, какой бы безнадежной эта идея нам не казалась.
— И как мы поступим? — спросил Блэксон. Барон уже знал ответ и пытался отказаться от мыслей о мести.
— Мы подведем к Тессее наши войска, продемонстрируем силу, а потом постараемся убедить его послать гонца к Сенедаю.
Хирад знал, что зрелище будет красивым, но не мог себе представить, что его глазам предстанет столь поразительная картина. Они поднялись на несколько сотен футов по крутому скалистому склону, а оранжевое солнце продолжало светить с яркого голубого неба, которое возникло над ними с того самого момента, как они оказались в измерении драконов.
Конец путешествия проходил по почерневшей от пожара долине. Оставшиеся в живых путники встретились через час после нападения дракона Берет; если Вороны практически не пострадали, то половина Протекторов погибла, в живых остались лишь Сил и два его собрата. Джата потерял семь человек.
Стилиан не стал говорить об обстоятельствах гибели трех Протекторов, но, когда Ша-Каан пролетал над ним, так вздрогнул, что Хирад все понял. Маг из Зитеска побледнел и был явно потрясен. И Хирад впервые за все время ему посочувствовал.
Казны одержали победу в небесном сражении, однако Хирад ощутил скорбь Ша-Каана, когда он рассказал о том, как они выделили Беретов, атаковали их и изгнали, нарушив непрочный союз между враждующими Родами. Теперь отношение Ша-Каана к людям изменилось — он отправил четверых Каанов сопровождать путешественников, несмотря на то что подобная акция могла привлечь внимание врага.
Путники шли все дальше, потрясенные пережитым, прекрасно понимая, какую страшную силу представляет даже один дракон. К счастью, они довольно быстро добрались до подножия скалистых гор, которые видели из мертвого леса. Оглянувшись назад, путешественники бросили последний взгляд на черные шрамы пожарищ.
Между тем равнина перестала испускать голубое и алое сияния. Теперь ее накрывала огромная туча дыма и пепла, желтые и оранжевые всполохи говорили о том, что пламя с прежним аппетитом продолжает пожирать траву и кустарник. Там, где огонь догорел, оставались черные обугленные пятна и полосы. Конечно, со временем трава вырастет вновь, однако сейчас картины опустошения вызывали уныние.
— Всего один дракон, — промолвил Безымянный, когда они молча смотрели на бесчисленные мили дыма и огня. — Всего один.
Никто ему не ответил, но маленький отряд ускорил шаг.
Вороны остановились чуть в стороне от своих спутников, как и полагалось драконеру Великого Казна и тем, кто поклялся ему помогать, и впервые посмотрели на дом Каана. Склон, по которому они поднимались, превратился в плато; они стояли на его краю, а перед ними расстилался чужой мир.
Слева и справа зеленый ковер покрывал широкую долину. Оранжевые лучи солнца тонули в светлых полосах тумана, придавая ландшафту сказочное очарование, а далекие заснеженные вершины, переходящие в темные поля, окутывали окрестности негой и покоем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
