Мне представляется очень ценным, что второй вариант этой композиции резко отличается от первого в сторону совершенства. ‹…›
Финал «Театрального разъезда»[924] — трагическая вещь. Там очень взволнованное рассуждение Гоголя о том, что такое побасенки[925]. Это вызывает слезы и глубокое волнение. Здесь же два раза это звучит очень облегченно и поверхностно.
Я попыталась привести всего два примера, как этот жанр оборачивается не только своей сильной стороной, но и явными потерями и убытками. Думаю, что можно было бы привести и другие примеры.
Это — известное однозначное цитирование лирических отступлений. Я думаю, что на замечание о том, что отсюда пошла вся «дурновкусная» русская литература, можно даже и не возражать. ‹…›
То, что здесь есть очень … точная линия Гоголя как художника, заслуживает большого одобрения. Большая удача спектакля — поручение основной роли Гоголя артисту Трофимову. Он обладает такой духовной наполненностью, взволнованностью, что эта взволнованность решает для меня смысловой, идейный, человеческий, гуманистический баланс этого спектакля. ‹…›
Очень интересно сделана «Шинель», очень хорошо играют актеры. Очень интересны эти проходы через департамент, столы чиновников …, и скрип перьев, и этот «снег… снег… снег…». ‹…›
Тут есть человеческая непосредственность, метафоричность очень смелая, очень в гоголевском духе, может быть, кроме финала, когда подсвечиваются лица и взвиваются кверху все шинели.
Очень интересно исполнение Смеховым Плюшкина, эти пустые глаза и косноязычное забалтывание. За этим встают страшные гоголевские миры — до какой мелочности может дойти человек.
Очень интересно исполнение Хмельницким Ноздрева. Это очень точное попадание в гоголевскую эстетику, проблематику, гоголевскую систему — яркое, талантливое, темпераментное. ‹…›
Очень талантлива музыка Шнитке, очень яркая, неожиданная, которая во многом поддерживает и укрепляет спектакль.‹…›
Меня очень восхитило решение «Портрета», когда возникают портреты по внутреннему занавесу, по выгороженному полукругу шинельного сукна, когда эти портреты то загораются, то исчезают. ‹…›
Меня … восхитил какой-то своеобразный конспект жизни Чичикова, как талантливо … и смело показывается, как происходит такой генотип — кормление манной кашей, генезис Чичикова. Это заслуживает всяких похвал.
В «Портрете» очень интересно работает тот же Хмельницкий. ‹…› Я имею в виду умопомрачение художника-лжегения, … который разменял свой талант…, пошел навстречу всем соблазнам, исчерпал и зачеркнул сам себя. Его монолог… — это безумие, помрачение сознания[926]. Здесь и возникает то, что дает право санитарам увести его. ‹…›
Я думаю, что совмещение Гоголя с его героем Поприщиным не вполне убедительно. ‹…› …наложение сумасшествия Поприщина, продиктованного крушением иллюзий, но иллюзий другого порядка, с финальным умопомрачением Гоголя, неправомерно. ‹…› Не поймите мое выступление как выдачу рецептов, требований, я просто делюсь своими сомнениями… ‹…›
Появились два памятника — на мой взгляд, очень емкая сценическая метафора. Андреевский памятник и памятник Томского — разные ипостаси восприятия гоголевской философии, его общественного значения и т. д. — могут сосуществовать. Но когда они возникают в последней трети спектакля, …я все время ловлю себя на мысли, что эта линия постаментов, которая шла от Чарткова-лжегения, совмещается с фигурой основного, первого Гоголя, исполняемого Трофимовым. Театр хочет показать сложную многогранность души Гоголя, но этот стилистический повтор целого ряда памятников начинает нас запутывать. ‹…›
Первый акт заканчивается словами Гоголя «не пора ли припрячь подлеца», и потом — «Эх, тройка птица!»… ‹…› В известной степени первая фраза о подлеце отсвечивает на тройку и получается чуть ли не ироническое звучание мысли о тройке. Он говорит: «Русь, куда ж несешься ты? Дай ответ. Не дает ответа».
Во второй части спектакля, может быть, оттого что я смотрела его один раз, мне не удалось глубоко это понять,… но у меня ощущение, что во втором акте есть известная глобальность метафоры сумасшедшего дома. Вся Россия — сумасшедший дом. Художник с Невского кончает безумием. ‹…› Кончают безумием чиновники в канцелярии, и затем все это восходит к безумию художника Гоголя.
Это генезис очень интересный. Об этом говорит Салтыков-Щедрин. А я все время вспоминаю «Сон смешного человека» Достоевского. Это отсутствие нравственного выхода. Но когда весь эпилог предстает так с самого начала, когда на персонажей нахлобучиваются колпаки, на них выливается вода, — да это сплошной сумасшедший дом. ‹…› …когда … все смешалось, все в нечеловеческом искажении и возникают два памятника Гоголя, то совершенно невольно перекидываются какие-то мостики в современность. Глобальность этой метафоры, что вся Россия — сумасшедший дом, совершенно правомерна для эпохи николаевской реакции, но когда она соединяется с какими-то современными символами, аллюзиями, намеками на современность, она перестает быть современной.
То же самое с Костанжогло. Очень интересен диалог Костанжогло и Чичикова. ‹…› Костанжогло — филантропичен, занудлив. Все есть в исполнении актера, но когда оно прерывается современной песней, — хотим мы или не хотим, это переносит нас в мир современных ассоциаций. Я не хочу сказать, что классика не должна переносить нас в мир современных ассоциаций, но нужен какой-то более точный отбор музыкального материала, песни, которая… не вызывала бы ассоциаций в виде прямых перехлестов в сегодняшний день.
Текст [сценария] страниц 63,64,65 по авторской линии нуждается в выверке. ‹…› На этих страницах идут точные гоголевские тексты, но они аранжированы таким образом, что выстраивают мысль достаточно однозначно. Если все это называется «Завещанием» Гоголя, то последняя мысль, обращенная к нам, выглядит достаточно обедненной и выстроенной по точной тенденции[927].
М. Г. Дружинина. Сказано много добрых слов и замечаний в адрес спектакля. Мы все знаем творчество Юрия Петровича, его обращение к Островскому, Пушкину. Теперь познакомились с Гоголем. Работа очень интересная, сложная для восприятия, заслуживающая огромного внимания и уважения. ‹…›
В спектакле очень удачно подобран материал поэмы Гоголя, рассказывающий об истории жизни Чичикова, об истории становления этого характера,… который стал не просто конкретным образом, а символическим явлением. Интересно, что мы прослеживаем этот характер с детских лет до момента его взрослой сознательной жизни. ‹…› Музыка[928] вместе с создателями спектакля иронизирует, негодует, сожалеет и составляет лирическую тему этой постановки. Здесь есть и увертюра, и речитативы, разработана музыкальная партитура характеров.
Интересно оформление спектакля художником Кочергиным[929], которое дает широкий простор для режиссерской фантазии и одновременно создает точный образ спектакля. ‹…›
В спектакле есть ряд спорных моментов: можно говорить о ряде затянутых сцен… Можно спорить и говорить о повторе приема с вырастающими фигурами. Наверное, можно говорить о худшей и лучшей игре. ‹…› Но есть моменты, о которых бы хотелось сказать особо. ‹…›
При чтении инсценировки никто из нас, наверное, не мог себе представить, что в эпилоге спектакля так четко и последовательно прозвучит тема сумасшедшего дома, сумасшествия персонажей всех без исключения. Трудно было себе представить введение в пьесу современных песен «Русское поле» и «Ридна маты». Трудно было себе представить, что Чартков будет отправлен людьми в белых халатах в преисподнюю. Уже говорилось, что это … недостаточно органично звучит в спектакле. Может быть, есть возможность подумать о [б ином] финале этой сцены.
В первом акте в сцене «Театрального разъезда» есть текст о правительстве. Он дается непосредственно в зал и уводит зрителей от эпохи[930]. Происходит временнбе смещение, что вряд ли целесообразно. Тема о перекличке времен — это памятник, созданный Томским, это танцевальный шаг ансамбля «Березка», использованный в сумасшедшем доме, это современные песни, это джинсы, надетые на Ноздрева, бутылка шампанского с современной наклейкой. Помимо этих конкретных моментов хочется еще обратить внимание на перекличку времен, звучащую более символично. В финале первого акта актер, исполняющий роль автора, вопрошает: «Русь, куда ж несешься ты? Дай ответ. Нет ответа».
