Персию (1618–1620 гг.), где проштрафился: ходил к шаху для бесед без других послов. По возвращении был обвинен в измене, пытан и сослан в Сибирь — еще в 1630/31 г. он упоминается приказным в Туринске (АИ. Т. II. С. 276–277,371; РИО. Т. 137. С. 14–15, 18;
Сухотин. Пожалования. С. 67;
Веселовский. Дьяки. С. 529 (с неточностями);
Тюменцев. Смута. С. 555 (с неточностями); Народное движение. С. 92, 109). —
В. Н.
369
Вареев Андрей — подьячий Посольского приказа в 1594 г., покинул этот приказ до 1604 г. В боярском списке 1606–1607 г. его нет среди дьяков, хотя уже в январе 1607 г. как дьяк (возможно, с разрядными функциями) был включен в рать кн. Ф. И. Мстиславского, направленную на помощь правительственной армии, осаждавшей болотниковцев в Калуге. В марте того же года — дьяк приказа Холопья суда, а в конце 1607 г. стал вторым дьяком Разряда (московского) после думного дьяка В. О. Янова и первого — Истомы Карташова. В этой должности он документально известен в 1608 — середине июля 1610 г. в царствование Василия Шуйского (в частности, как дьяк Разряда он с боярами торжественно встречал за городом 12(22) марта 1610 г. русскую армию и наемников во главе с кн. М. В. Скопиным-Шуйским и Я. Делагарди), в краткий период самостоятельного правления правительства Семибоярщины (сохранились подписанные им летние распоряжения 1610 г.), наконец, в то время, когда командующий гарнизоном Речи Посполитой, московская Дума и королевские ставленники (по преимуществу из тушинцев) правили именем «царя Владислава Жигимонтовича». Комментируемый текст в док. № 3, а соответственно приказную деятельность Вареева датируем временем после 21(31) марта и, по крайней мере, до 10(20) августа 1611 г. Независимый источник относит его работу в Разряде в том же году к периоду от 30 марта (8 апреля) и до 26 июня (6 июля). При «кадровом дефиците» после мартовского восстания в московских учреждениях допустимо предполагать его совместительство в двух приказах и в особой комиссии, как, впрочем, и у М. Тюхина.
Не позднее апреля 1612 г. Вареев уже разрядный дьяк Второго ополчения в Ярославле. Побывал ли он перед этим в приказах Первого ополчения и когда он «выбежал» из оккупированной Москвы, точно сказать пока нельзя. Разрядным дьяком он был и во Втором, и в Объединенном ополчении («Совете всей земли»). Был участником выборного Земского собора 1613 г. (он подписал Утвержденную грамоту), был в составе сформированной собором делегации к Михаилу Романову и его матери в Кострому, сопровождал царя в его «походе» в столицу (почти наверняка, в той же роли разрядного дьяка). С начала сентября 1613 г. он дьяк в Нижнем Новгороде (по декабрь 1615 г.), впоследствии, в 1616–1630 гг. был дьяком в ряде приказов и городов, умер в 1630 г. (АЮБ. Т. II. С. 601-603; Лихачев. Дьяки. С. 531-535, 540-543, 558-559 (с неточностями); Сухотин. Пожалования. С. 44–47; Белокуров. Записи. С. 127, 143, 224, 236–237; Он же. Грамота. С. 15, 82; Сторожев. Материалы. С. 85; Любомиров. Очерк. С. 274–275; Богоявленский. Судьи. С. 120–121, 133, 138, 155, 203; Веселовский. Дьяки. С. 79–80 (с отдельными неточностями); Лисейцев. Посольский приказ. С. 347). — В. Н.
370
Начиная со слова Опричь приписано рукою дьяка (примечание публикаторов РИБ). Им же принадлежит следующее указание: Следует роспись оставшейся царской рухледи, на 35 л., с скрепою: Діякъ Степанъ Соловецкой.
371
Далее в РИБ напечатан текст росписи изъятых из казны церквей и монастырей драгоценных предметов.
372
Примечание публикаторов РИБ.
373
Тафта (тафтишка) — гладкая шелковая ткань тонкой выделки высокого ценового диапазона. — В. Н.
374
Терлик — вид сравнительно короткого кафтана, плотно облегающий фигуру, изготовлялся из тонкой цветной и гладко крашеной шелковой ткани (за редчайшими исключениями). Поверх терлика одевался, как правило, длиннополый кафтан из цветного сукна с длинными рукавами, опушенный мехом, а на кафтан одевалась верхняя распашная или наплечная одежда (шуба, охабень, опашень и т. д.). — В. Н.
375
В рукописи ошибочно: Волоцкомъ.
376
В рукописи ошибочно: Волоцкомъ.
377
Тоже.
378
В рукописи ошибочно: Волоцкомъ.
379
Тоже.
380
Сокращенная форма обращения к предводителям Второго ополчения (она корреспондирует с формулой адреса на обороте) сравнительно редка в документах такого рода и, быть может, намекает на какие-то сложности в деятельности местной администрации Архангельска. Более распространенной (и в принципе, также краткой) была формула «Московского государства бояре и воеводы, стольник и воевода князь Дмитрий Михайлович...». Датируем отписку, исходя из дня прибытия Я. Шава в Архангельск (24 июля по старому стилю). — В. Н.
381
Кн. Иван Григорьевич Долгорукий — сын окольничего кн. Григория Борисовича Долгорукого (см. коммент. 59 в наст, разделе). В боярских списках 1606–1607 г. и 1610–1611 г. записан в стольниках. В сентябре 1608 — январе 1610 гг. был с отцом в Троице-Сергиевом монастыре во время осады обители корпусом Я. П. Сапеги. В других документах и источниках после лета 1612 г. не фигурирует (Сторожев. Материалы. С. 81; Народное движение. С. 136). — В. Н.
382
Дьяк Путила Григорьев, Путила Григорьев сын Булыгин был подьячим еще летом 1589 г., в Архангельск получил назначение от Думы московских бояр и пробыл в этой должности по крайней мере до осени 1613 г. Позднее был дьяком в Уфе, Свияжске (Веселовский. Дьяки. С. 72). — В. Н.
383
Этот текст прямо документирует пребывание Джона Меррика (Ивана Ульянова в русских источниках) летом 1612 г. в Архангельске, где он пробыл до осенней навигации (обычно конец августа — первая половина сентября). Зимой 1612–1613 г. (т. е. уже после возвращения Меррика в Англию) в Лондоне шли обсуждения состояния дел в России и возможных вариантов действий английского правительства, исходя из экономических и политических интересов королевства. При этом автор проекта об установлении протектората английского короля над северной Россией (по аргументированному мнению И. И. Любименко, им был капитан Чемберлен) ссылается на обращение русских знатных лиц к Меррику
