Курьян подошел к полатям и, стараясь не прикасаться к покойнику, наклонился над ним. Когда он выпрямился, на его лице было странное выражение.
— Что? — вздохнул Марсель.
— Я тут подумал… — начал мужик. — Раз уж так вышло, то, может быть, тебе и дальше им притворяться? Нет, ты не подумай ничего такого, я не хочу, чтобы ты за всех отдувался. Но другого выхода у нас вроде бы нет. Как считаешь?
— Что ты такое несешь? — накинулся было на Курья-на староста, но Марсель его остановил:
— Он прав. Выбирать нам на самом деле не приходится. Я уже и сам думал об этом, но все никак не решался. Похоже, мне придется некоторое время побыть Кириллом, посланником греческой православной церкви, тут уж ничего не поделаешь.
— А и делать ничего не нужно, — возбужденно зашептал Курьян, присаживаясь рядом. — Нацепишь опять на лицо эту штуку, и тебя никто не признает. Я сейчас посмотрел на покойничка, так он один в один ты. Даже шрам на щеке есть. Роста вы одинакового, так что на первое время сойдет. А по пути сбежишь, а? До Киева целый день ехать, представится случай. Остановитесь где-нибудь, скинешь одежды — и никто тебя не узнает, пойдешь своей дорогой. Как считаешь?
Выслушав доводы, Марсель кивнул, думая о своем. Все это, конечно, было хорошо — и даже вполне могло сработать, если ничем себя не выдать по глупости. Но Курьян не знал главного: Кирилл был нужен Киевской Руси. Без него все могло пойти в совершенно в другом направлении. Конечно, новый путь мог оказаться и более удачным, но этого никто не мог сказать наверняка. Так что нет, друг мой, подумал историк, придется мне идти до конца. И не мне одному.
— Вот что, — наконец кивнул он. — Сделаем так, как ты сказал. Но внесем некоторые изменения.
— Какие? — Мужики склонились над столом.
— Курьян, ты поедешь со мной. Одному мне не справиться.
— Если так нужно… — было видно, что здоровяк не был в восторге от этой идеи, однако спорить не решился.
— И еще. Убегать мы не станем.
— Как?! — Курьян отшатнулся, но историк схватил его за рукав и притянул к себе.
— А вот так. Будешь делать, как я говорю. Кирилл вез нашему князю важные новости, от которых зависят многие жизни. Не доедет он — не получит Владимир весточки, а там, того и гляди, кровь прольется человеческая. Мы ведь не хотим этого?
— Откуда тебе все это известно? — Михайло нахмурился и раздраженно шикнул на Курьяна, который попытался возмущаться такому неуважительному к себе отношению.
— Он рассказал. — Марсель кивнул в сторону мертвеца. — Еще он предлагал мне с ним отправиться к князю, так что мы, можно сказать, выполним последнюю волю покойного.
— А если князь поймет, что мы самозванцы? — спросил Курьян. — Даже если нам удастся провести этих мавров… Представляешь, что с нами тогда будет?
— Значит, нужно сделать так, чтобы он ничего не понял, — отозвался Марсель, в голове которого уже начал вырисовываться план действий. — Не переживай, со мной не пропадешь.
— Ну, конечно, — усмехнулся мужик. — Ты ведь у нас знаток традиций.
— А я и не должен им быть, — возразил историк, не обращая внимания на ироничный тон друга. — Кирилл ведь им не был, верно? А что говорить Владимиру, я и так знаю, не бойся.
— И что же?
— А вот это не твоего ума дело. Не обижайся, придет время, и ты обо всем узнаешь.
— Надеюсь…
В помещении повисла тяжелая тишина. Каждый думал о своем. Марсель — о том, как обмануть бдительную охрану и сделать так, чтобы князь не изменил решения о крещении Руси. Курьян — о том, что не выдержит долго без медовухи. Ну а Михайло совершенно не к месту сожалел о том, что селище лишится, пусть и на время, единственного, кто мог совладать с бабами. Наконец историк решительно поднялся и взял в руки маску.
— Значит, так тому и быть. Вы сейчас идете по домам, а утром, на самом рассвете, чтобы были здесь оба.
— Так я вроде бы… — Староста растерянно развел руками в стороны.
— Переночуешь где-нибудь, — нетерпеливо нахмурился Марсель. — Ты, Курьян, возьми с собой только самое необходимое. В седле тебе приходилось сидеть?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Управлюсь как-нибудь, — буркнул мужик.
— Хорошо. Значит, берешь с собой что нужно и ждешь у ворот. Михайло, ты будь готов организовать нам почетные проводы, чтобы ни у кого и мысли не возникло о том, будто что-то пошло не так. Помнишь, как встречал гостей дорогих? Вот, и проводишь не хуже.
— Сделаю.
— Потом будет самое сложное для тебя. Когда мы уедем, никого не пускай в избу. А когда все разойдутся, похорони покойника. Найди укромное место и сделай так, чтобы никто его не нашел.
— А ты?
— Что — я?
— Что остальным сказать по поводу твоего исчезновения? Люди ведь не слепые, спрашивать начнут.
— Скажи, что нет меня больше. Уехал. Вспомнил, откуда и кто такой, — и уехал домой.
— Ни с кем не попрощавшись? — удивился староста. — Не поверят.
— Сделай так, чтобы поверили. Скажи, что человеком я оказался поганым, или что окончательно с ума спятил. Бешеная баба меня покусала. Придумай что-нибудь.
— Добре.
В голосе Михайло не было уверенности, но Марсель подумал, что он сделает все как нужно. Несмотря на то что староста никогда не отличался особой смелостью, мужиком он был хозяйственным, и, если дело касалось доверенного ему селища, всегда старался сделать все лучшим образом, иногда даже в ущерб собственным интересам.
— Тогда обнимемся, потому что утром у нас не будет такой возможности, — неожиданно расчувствовался историк, представив, чем рискуют его друзья ради призрачного дела, суть которого была понятна только ему одному.
После этого Марсель надел маску, опустил на лицо капюшон и проводил мужиков до двери. Выглянув во двор, он кивнул Мусе и вернулся в дом.
— Спать? — окликнул его телохранитель.
— Спать, — не оборачиваясь, ответил он и захлопнул дверь.
Снова оказавшись в доме, Марсель вдруг почувствовал, что его начинает колотить. Уверенность, с которой он только что объяснял друзьям положение дел, исчезла, и теперь ему самому требовался человек, который мог бы его успокоить. Однако такой роскоши он не мог себе позволить, и поэтому, сделав несколько глубоких вдохов, постарался взять себя в руки. Соседство покойника беспокоило его меньше всего. Только один раз он подошел к телу и на всякий случай попытался нащупать пульс, однако тут же махнул на это дело рукой — Кирилл был мертв, в этом не было никаких сомнений.
* * *
В том, что этой ночью не уснет, Марсель даже не сомневался. Слишком многое ему нужно было обдумать. Историк сильно жалел о том, что у него не было возможности пробраться в избу — записная книжка очень пригодилась бы ему. Он не привык держать в голове большие объемы информации и поэтому боялся забыть какую-нибудь важную деталь в самый ответственный момент. Итак, что он знал? Крещение Руси должно было вот-вот состояться. Так, во всяком случае, было принято считать в научных кругах. Правда, существуют данные о том, что христианство появилось здесь намного раньше, но у него не было возможности проверить верность таких утверждений. Перед тем как принять православную веру, Владимир встречался с представителями других конфессий, но или они его чем-то не устроили, или Кириллу удалось внушить ему мысль о том, что его вера чем-то лучше. После этого… Марсель изо всех сил пытался восстановить в памяти обрывочные воспоминания, но они никак не желали складываться в цельную картинку. Князь вроде бы должен жениться на дочке императора. Или на сестре? Точно — на сестре. Или не должен был? Черт, забыл все. И вообще, кому крещение было нужно больше — Владимиру или самой церкви? Военные походы, Византия… Что же там было дальше?
— Нет, не помню, — проговорил вслух историк, закрывая глаза и делая глубокий вдох. — А может, и не нужно мне ломать голову? А, как ты считаешь?
Марсель обратился к Кириллу, словно тот мог его слышать.
— Ты хоть знал о том, для чего все это и к чему приведет? Сомневаюсь. Хотя…
