— А заодно и себя не обделить, м?
— Не без этого, — потер руки Михайло. — А крест — это так, только на время. Вот уйдет наш грек в Киев, мы снова приведем все в должный вид.
Историк и не думал осуждать предусмотрительного мужика — ему нужно было в первую очередь думать о селище, а не о собственной гордыне. Так что его действия были вполне обоснованными, тем более что остальные вроде бы не возражали.
— А что, ты уже пришел посланника встречать? — удивился Михайло. — Не рановато?
— Думаю, в самый раз, — отозвался Марсель. — Я бы на твоем месте тоже поторопился. Некрасиво будет, если Кирилл приедет прежде времени и застанет всю эту возню. Подумает, что мы только ради него порядок наводим, а сами живем в грязи.
— Это ты правильно говоришь, — засуетился староста. — Все, мужики! Расходитесь! Благодарность всем, не забуду.
Работники тут же бросили заниматься делами и, не споря, потянулись к выходу. Как только вышел последний из них, хозяин оглядел результаты их деятельности и с довольным видом подмигнул Марселю:
— Может быть, почаще гостей таких приглашать? А что? Мне нравится.
Рассмеявшись такой незатейливой хитрости, историк тем не менее покачал головой:
— Не стоит. Тебя быстро выведут на чистую воду.
— А жаль…
— Согласен. А куда Курьян запропастился? Он вроде бы хотел участвовать во всем этом. Или передумал?
— Какое там! — махнул рукой Михайло. — Я его за медовухой послал. Она у него, сам знаешь, самая забористая на всю округу. Другой такой днем с огнем не сыщешь.
— Это правда. — Курьяновский напиток действительно ни в какое сравнение не шел с той медовухой, что готовили в доме старосты. Мужики не раз пытались выведать у него секрет, но тот лишь отшучивался. — А вот и он, легок на помине.
Как раз в это время в воротах показалась могучая фигура Курьяна, который, пыхтя, тащил два здоровенных глиняных сосуда, которые, судя по его покрасневшему от напряжения лицу, были полны до краев. Опустив ношу на крыльцо, он потянулся, чтобы размять спину, и весело кивнул Марселю:
— А ты говорил, что не нужен я здесь. Еще как нужен!
— Признаю ошибку, — улыбнулся историк и обратился к Михайло: — А что, посланник-то один приедет? Или его сопровождать кто будет?
— Такие люди в одиночку не путешествуют, — отозвался староста. — Мне человек из Киева сказал, что с ним охрана едет, несколько всадников. Правда, кажется мне, что брешет он.
— Чего так?
— Так он мне по секрету поведал, что всадники эти лицом черные… Видимо, мавры. Что они у нас забыли? А еще, говорят, лицо самого посланника этого под маской скрыто. Что под ней — это никому не известно. Может быть, и не человек он вовсе.
— Не говори глупостей, — со смехом отмахнулся историк. — Обычная мера предосторожности. Или для пущей важности. Смотри, вот я такое же нацепил на себя — что, в чудище какое превратился?
Марсель взял с лавки оставленную кем-то из детей маску Велеса с прорезями для глаз, изготовленную из древесной коры, и взглянул на собеседника.
— Ну как?
— То другое… — протянул Михайло.
Он хотел еще спросить о чем-то, но вдруг его отвлек какой-то шум. Староста уже хотел выйти за ворота, но в этот момент во двор вбежал запыхавшийся Мефодий и возбужденно замахал руками:
— Едут! Едут!
— Как? Кто едет? — ахнул Михайло.
— Посланник едет! — Мужик сделал круглые глаза. — А с ним на лошадях люди с такими черными лицами, что страшно становится! А сам-то…
— Почему так рано? — засуетился хозяин, перебивая рассказчика. — Рано же!
— А я говорил, — спокойно улыбнулся Марсель, хотя тоже ощутил волнение перед встречей со священником. — Но не беспокойся. Лучше встречай дорогих гостей.
— Да, да, ты прав.
С помощью Курьяна староста распахнул настежь тяжелые деревянные ворота — и сделал это вовремя, потому что к этому моменту вся процессия, сопровождаемая толпой любопытных зевак, уже достигла пункта назначения и теперь стояла напротив дома старосты. Столкнувшись взглядом с чернокожим всадником, который, судя по всему, был начальником охраны, Михайло вдруг оробел — настолько тот имел устрашающий вид. Поняв, что тот готов сесть в лужу, Марсель пришел на выручку. Оттеснив старосту, он поприветствовал гостей и жестом пригласил их войти:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Добро пожаловать! Кони вам уже ни к чему, можете оставить их здесь — их накормят и напоят.
Было непонятно, понял ли всадник его слова или просто сориентировался в ситуации, но уже в следующий момент он подал знак своим людям и сам легко спрыгнул с лошади, при этом продемонстрировав саблю, изогнутую по типу арабского шамшира. Заметив, с какой грациозностью он передвигается, Марсель подумал, что не хотел бы иметь его среди врагов. Однако уже в следующий миг внимание историка привлек новый персонаж: наряд посланника, состоявший из широкой накидки темного цвета, не позволял угадать ни его возраста, ни комплекции — он с одинаковой долей вероятности мог быть как стариком, так и совсем молодым человеком. Лицо также было скрыто под капюшоном. Когда эта таинственная личность прошествовала мимо него в дом, Марсель постарался, словно невзначай, заглянуть под капюшон, но не смог ничего рассмотреть.
Прежде чем завести хозяина в избу, глава службы безопасности, как его успел мысленно окрестить Марсель, послал туда двух помощников, и только после того, как они подтвердили, что все в порядке, сделал знак священнику — можно войти. Историк не ожидал таких предосторожностей, и был неприятно удивлен, когда слуги Кирилла ощупали его с ног до головы, не стесняясь прикасаться к самым интимным местам.
— Ну, хватит уже! — вскипел он наконец, когда один из мавров принялся ощупывать его ягодицы. — Не дома у себя небось!
Тут же из хаты показался начальник охраны и взглянул на подчиненного. Тот подошел к нему и что-то проговорил вполголоса. Внимательно выслушав его, телохранитель Кирилла нахмурился и довольно внятно проговорил, немного коверкая русские слова:
— Повиноваться должен.
— Кто, я? — Марсель удивился собственной смелости, его почему-то взбесила рабская покорность, с которой тот же Михайло позволял осматривать себя перед своим же домом. — А кто ты такой, чтобы я тебе повиновался? Женой управляй, умник!
Разозлившись, историк добавил про себя несколько ругательств, смысл которых вряд ли мог быть понятен присутствующим, и развернулся, чтобы уйти. Староста попытался остановить его, но он только раздраженно отмахнулся. Направляясь к выходу, он вдруг обнаружил, что в суматохе совершенно забыл о том, что так и не снял с себя маску Велеса, и усмехнулся, представив, какое впечатление мог произвести его внешний вид на гостей. Он уже собирался снять ее, но в этот момент услышал, как кто-то окликнул его:
— Постой!
Остановившись возле ворот, Марсель обернулся и заметил, что в дверном проеме показалась фигура в темных одеяниях. Охранники тут же расступились в стороны и опустили голову. Тем временем посланник вытянул перед собой руку и поманил ученого:
— Заходи. Муса погорячился. Он очень исполнительный, но иногда не знает меры в своем усердии. Мне сказали, что ты тот, кто будет развлекать меня беседами. Что ж, начало мне уже нравится. Думаю, будет забавно.
Голос не принадлежал старику, но и молодой человек не мог быть его обладателем. Скорее всего, они с Кириллом были ровесниками. Что ж, это даже хорошо — будет легче найти общий язык. Не раздумывая больше, он прошел в дом. Оказавшись в знакомой обстановке, Марсель немного расслабился и, не дожидаясь приглашения, опустился на лавку, которая стояла рядом со столом. Гость все еще скрывал лицо, однако по его движениям было видно, что он чувствует себя здесь совершенно свободно; подойдя к столу, он несколько секунд рассматривал угощения, которые приготовил для него Михайло, а затем, не оборачиваясь, вдруг обратился к ученому:
— Почему ты не повиновался моему слуге?
— А должен был?
— Я так думал.
— Я и тебе подчиняться не должен, что мне твой слуга? — Историк решил придерживаться прежней стратегии, которая уже сослужила ему добрую службу, и говорить искренне.
