– Куда?! – отчаянно взмолилась Маша. – Куда же ты?!
Но крылатое чудовище молчало, словно отродясь не обладало умением связно выражать мысли.
– Он дальше не полетит, – печально вздохнула Делли, гладя по волосам своенравную принцессу, досадливо закусившую губу и в отчаянии сжавшую маленькие кулачки. – Сама же видела, идолы железные огнем не плевались, стало быть, команда им на то была. Не зря, видать, колдунья нас хитрой каверзой на ту сторону подманивала. Наверняка западню умыслила.
Вероятно, Делли была права. Сообразив после трюка с зеркалами, что уловка не возымеет желаемого действия, коварная волшебница изменила тактику, и вместо того, чтобы скрыться с добычей за Тыном, начала кружить по Гуралии, оставляя весточки и силясь перехватить ее высочество, как говорится, не мытьем, так катаньем. Пожалуй, сейчас она была очень близка к цели. Окажись на месте нашего дракона более сговорчивый звероящер, и вероятно, мы бы уже имели возможность горевать по поводу вторжения в воздушное пространство Затынья. Но тут Повелительница драконов допустила ошибку, перенеся свой опыт управления послушными мурлюкскими тварями на их своенравных родственников. Союзное нам чудовище не желало рисковать головой даже ради несравненной грусской принцессы. А потому сейчас дракон шел на снижение, выискивая среди лесистых холмов и покрытого чахлым кустарником подола место для удобной посадки.
– Приземляемся, – сообщила Делли, указывая на голый склон довольно высокого холма, помнящего еще тс времена, когда древние горы с презрением взирали на прилепившиеся далеко внизу облака.
* * *
– Но почему?! – выскакивая из ротаборной башни и бросаясь к драконьей морде, в голос закричала принцесса, готовая залепить клыкастому монстру оплеуху. – Почему ты повернул?
– Она манит, – выстреливая между полуоткрытых челюстей длинным языком, прошелестел ящер, заставляя вздрогнуть окрестные деревья. – Манит, точно бездна, в которую хочется падать, сложив крылья. Каждый волен жить и волен умирать. Но умерший уже не волен ничего.
– Оставь его, Маша. – Делли мягко привлекла девушку к себе. – Он поступил правильно. Недостойно рисковать судьбой тех, кто вызвался помогать тебе ради призрачного успеха.
– Но без риска успех недостижим! Ни призрачный, ни какой иной, – гордо вздернув подбородок, парировала принцесса.
– Риск есть убогий сын неумения фейских теней здраво мыслить и тонко чувствовать, – расправляя крылья, высказался дракон и, не прощаясь, взмыл в небо.
– По-моему, он обиделся, – глядя вслед монстру, проговорил я.
– Ага, – отслеживая полет зубастого философа, недобро процедил Вадим Злой Бодун Ратников, – ну и типа с этой обиды дальше мы пойдем пешком. Спасибо родине за этот светлый день!
Как ни крути, могутный витязь был прав. Отсюда до наших коней было сотни три километров по прямой, а то и более.
– Ну и че? – Вадим повел плечами, разминаясь. – Чё дальше-то в натуре делать будем?
– Отдыхать, – коротко отчеканила фея. – Сейчас всем нужно прийти в себя и собраться с мыслями.
– А дальше?
– Придется идти к Тыну и пытаться найти какую-нибудь лазейку, – подтвердила опасения витязя фея.
– Я думаю, за лазейкой дело не станет, – опускаясь в траву, устало хмыкнул я. – Если Повелительница драконов действительно заинтересована заманить нас в свои владения, наверняка она сделает все возможное, чтобы мы не застряли на границе.
– Так-то оно, конечно, так, – продолжая нежно поглаживать всхлипывающую принцессу, вздохнула Делли. – Но колдунья желает видеть на той стороне не всех нас, а только Машу. Поэтому возле Тына ожидаются весьма занятные встречи.
– Дойдем, увидим, – устало бросил я, прикрывая глаза. – Во всяком случае, другого плана все равно нет.
* * *
Отдаленные лягушачьи переговоры вкупе с назойливо жужжащей мухой, явно поставившей целью истоптать свою жертву, как табун мустангов прерию, вернули меня к осязаемой реальности, увы, несовместимой с приятной дремой под ласковым солнцем.
– Что за жизнь, – приподнимаясь на локте, пробурчал я, оглядываясь.
Чуть поодаль на расстеленном Вадюнином плаще, свернувшись калачиком, сладко почивала принцесса, вконец измотанная ночным увещеванием дракона и неудачами последних часов. Рядом с ней, прислонясь спиной к кривой сосенке, сидел Вадим. Голова витязя свесилась на грудь, и мерное дыхание свидетельствовало о том, что сон неумолимо смежил и его веки. Однако грозный «мосберг», лежащий на богатырских коленях Злого Бодуна, по-прежнему был крепко зажат в мощных ладонях, наводя на мысль, что стоит нештатному звуку вклиниться в идиллическое многоголосие, и от мирного сна не останется и следа.
Чуть поодаль от вымотанных странствием людей над костерком колдовала фея, поворачивая на вертеле нечто, еще недавно бороздившее небесные просторы, судя по всему – дикую утку. Увидев мою заспанную физиономию, она кивнула и невольно улыбнулась.
– Ну что, господин одинец, сладко ли почивали?
– Ага, – отгоняя прилипчивые остатки сна, кивнул я. – Тут все тихо?
– Да уж куда тише, – хмыкнула Делли. – Только вот ты похрапывал.
– Да? – Я удивленно поскреб щетину. – Ну, извини. Ладно, схожу поищу воду. Судя по лягушачьим серенадам, она должна быть где-то неподалеку.
– Сходи, – согласилась фея. – Если чистая, набери во флягу.
– О чем речь, – принимая из рук феи оплетенную кожаными ремнями бутыль, лениво бросил я и начал спускаться вниз по склону.
…Вода обнаружилась быстро. Значительно быстрее, чем ее обнаружил я. Стоило мне ступить шаг с подножия холма на поросшую жухлой травой равнину, и созерцаемая глазами твердь предательски расступилась под ногами, на поверку оказываясь самым что ни на есть мерзким болотом. «Воду заказывали?» – сплевывая, пробормотал я, уходя по пояс в густую, точно заплесневевший кисель, жижу.
– Бляха-муха! Что ж оно так везет-то? – Стараясь не слишком шевелиться, я через плечо поискал глазами ветви растущих на твердом берегу кустарников и, сделав три глубоких вздоха, чтобы успокоиться, рывком вцепился в одну из них, поворачиваясь на месте и уходя в трясину по грудь. – Ни хрена! – вцепляясь в куст, как в последнюю надежду, процедил я. – Прорвемся!
Слава богу, куст не подвел. Корни его крепко впились в каменное нутро холма, давая мне возможность, перебирая руками, выползти на сушу. Хотя вид, надо сказать, у меня при этом был соответствующий, и радостный хохот лягушачьего племени свидетельствовал о том, что ничего потешнее им не приходилось видеть. Впрочем, полагаю, приземлись наш дракон не на холм, а в низину, и зрелище у местного населения было бы еще забавнее.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
