– Езжайте дальше сами, НТ: я ее теперь боюсь!
Следующий наш ремонт был вообще юмористический. У «Волги» начал греметь задний мост. Спецы вынесли вердикт: мост менять. Стеная на судьбу, ГБ ехал для дорогостоящей покупки в магазин. Я напросился в попутчики. Изображая спеца, сел на заднее сиденье и начал слушать; звуки дефектного моста показались знакомыми. Попросил у ГБ тряпку и запихнул ее между кузовом и глушителем. Чудо! «Дефектный» мост исправился и стал работать тихонько…
После продажи синявочки я нацелился на «Жигули», стал в очередь, общую для всего УМР. Светило мне в этой очереди долгое ожидание, если бы не случай. Все в очереди стояли на «копейку» – ВАЗ 2101, других не было. В это время начался выпуск «тройки» – ВАЗ 2103. Одну машину выделили УМР вместо запланированной «копейки». На «тройку» покупателей не нашлось: она стоила 7500 рублей, а не 5600, как «копейка».
Обогащенный удачно проданной синявочкой, я не раздумывал ни секунды и вскоре получил руль светло-серой красавицы в тоскующие руки. Надо сказать, что новую машину я уже любил заранее, так сказать – заочно. Журнал «За рулем» поместил ее подробное описание и картинки, которые я не просто изучил, – «впитал» всеми органами чувств.
Машины, выпущенные в первые годы ВАЗом, – не чета теперешним, когда автозавод опустился до средне-российского уровня разгильдяйства. Тогда все штампы были новые, итальянская технология соблюдалась железно, ничего еще не было упрощено и переделано. Никаких шайб-ограничителей не было, в инструкции было только пожелание: не превышать 90 км/час в первую тысячу километров пробега. Сначала, правда, нам не очень понравилось черное матовое покрытие на торпеде, затем его преимущества стали очевидными.
Вскоре на новой машине мы поехали в отпуск на Украину, и у нас началась прямо-таки новая эра. Выехали только в 8 утра, хорошо выспавшись. На шоссе потихоньку прибавляю скорость, искоса поглядывая на штурмана. Вот скорость уже 90, 100, 110, 120 км/час. Мой «естественный тормоз» сидит совершенно спокойно. Тихонько мурлычет двигатель, играет музыка. Машина движется без всяких вибраций и колебаний, мягко и ровно. Нигде не сквозит, сиденья – мягкие и удобные, можно сидеть хоть сутки. Это тебе не Москвич, где железяки сидений впиваются в копчик… Дожимаю до 130-ти. Никаких изменений в звуках движения нет: все также тихо работает двигатель, негромкую музыку прекрасно слышно. Мой штурман, правда, заявляет вдруг:
– Мы не слишком быстро едем?
«Снижаюсь» до 120-ти, после чего кажется, что машина еле ползет. Так и едем дальше, в том числе, – в целях экономии: теперь мы «кормимся» 92-м бензином, а он есть не везде.
Скоростная вставка. Кстати, о скорости и шуме двигателя. В пору освоения новых «Жигулей» было много ДТП. Водители, пересевшие с ревущих и дрожащих «Москвичей» и «Запорожцев», попадали в происшествия только потому, что теперь «не слышали» скорости: по ощущениям она казалась незначительной. А тормозной путь и стиль торможения при 60 и 100 км/час – две большие разницы, как говорят в Одессе, и как я уразумел еще на синявочке. Тем более – с усилителем тормозов. В «Жигулях», во всяком случае – в машинах из первых партий, за скоростью лучше следить по приборам.
Был такой случай. Из Деребчина мы взяли маму и ехали к Тамиле. Шоссе к Могилеву – широченное и гладкое, маленькие деревья защитных посадок далеко от полотна дороги. Я держу скорость 120 километров, машина и женщины ведут себя спокойно, хотя я замечаю краем глаза, что мой опытный штурман уже собирается поинтересоваться, куда это я так спешу? Внезапно ко мне обращается мама:
– Коля, чого ми так помаленько їдемо?
Я чуть не выпрыгнул из штанов:
– Мама! Мы едем 120 километров в час! Такое расстояние в 41-м году мы проезжали за пять дней! А в городе ездят на скорости в два раза меньше!
Рассказываю ей анекдот. Таксиста спрашивают: «Как это вы убили свою пассажирку?» «Мы ехали за городом со скоростью 100 км/час. Когда в городе я снизил скорость до 60-ти, ей показалось, что машина уже остановилась. Она открыла дверь и вышла!»
И еще: «Вы меня остановили, потому что я очень быстро ехал?» «Нет, потому что вы очень низко летели!»
При крейсерской скорости 120, наша средняя скорость теперь – более 80 километров в час. Около 18 часов мы уже в Орше, преодолев более 800 км. Поселяемся в гостинице, как белые люди. Ужинаем в ресторане, пьем вино, танцуем, спим на настоящих кроватях…
В Киеве останавливаемся у Марчуков: они вместе с их ребятами нам совсем родные. Наша машина на улицах Киева еще редкая гостья, и на остановках нас окружают автолюбители с извечным вопросом «Ну как она?». Мы не скупимся на похвалы, мы гордимся нашей красавицей…
Окончательно добивает нас невиданный ранее в суровой жизни автолюбителей сервис ВАЗа. Под Винницей, возле роскошного ресторана «Дубовый Гай», действительно стоящего в тенистой дубовой роще, нас останавливает гарантийный сервис ВАЗа! Они нижайше просят(!!!) разрешения проверить шарниры передней подвески. Проверяют. Говорят, что есть небольшой люфтик на одном шарнире, который желательно устранить. Я заявляю, что у меня нет на это ни денег, ни времени.
– Что вы, что вы, – обижается мастер в фирменных комбинезоне и кепочке, – это совершенно бесплатно и займет не более 10-ти минут!
Я милостиво разрешаю. Два молодца мгновенно снимают колесо и шарнир, раскалывают его на две половинки, вставляют в разборный палец самую тонкую из точно калиброванных прокладок и собирают все вновь за считанные минуты…
– Счастливого пути!
Я, как завороженный, наблюдаю за их работой. Очнулся только, чтобы отвалить им средствА на несколько кружек пива. И тут их «главный» добивает меня окончательно:
– Нет, нет, нам запрещено брать какие-либо деньги у клиентов!
Однако! На очень высокую орбиту выводит нас новый автозавод!
Через пару месяцев мои неумеренные восторги рассеиваются как сон, как утренний туман. У меня неполадки: надо сменить амортизатор, тумблер вентилятора и еще какую-то дребедень, которой нет в продаже. Еду на гарантийную станцию в Колпине, единственную на весь Ленинград. Увы, там очередь, и меня только «записывают». Через неделю приезжаю к 5 утра: тут уже стоит, сидит, лежит «живая» очередь с прошлого вечера. Часов в 12 мою машину загонщик отгоняет в цех, куда водителям вход строго воспрещен. Бедолаги вроде меня неприкаянно тыняются по пыльному пустырю возле узилища своих любимиц: ни сесть, ни лечь, ни отойти… В 17 часов я уже бегаю под «гарантийными» закрашенными окнами, чтобы найти протянутую руку, в которую можно вложить мзду за возвращение машины в любом виде. Рука находится, благосклонно принимает мзду, но машины нет по-прежнему. По слухам – ее могут оставить на другой день, если водки у «мастеров сервиса» будет достаточно. Около 20 часов – радость неописуемая! – «моя» показывается в воротах цеха. Якобы даже все сделано. Измученный, но довольный, сажусь в машину и уезжаю. Через двести метров слышу ужасный грохот в передней подвеске. Свечу фонариком: сорвалась опора стабилизатора, на которую забыли поставить гайки. Свинчиваю «неответственные» гайки с других мест и лезу в чистой одежде под машину, подсвечивая фонариком…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
