Впереди горели светильники и раздавались голоса. Несколько голосов, болтающих непринужденно. Я услышал стук глиняной посуды и взрыв смеха. Значит, ужин. Это все упрощает. Если повезет, то большинство людей Алидризи окажется там, и путь свободен. Но это исключало коридор, ведущий в том направлении. В самом начале правого выхода из зала я увидел пролет винтовой лестницы. Двор, через который я пришел, находился на одном уровне с воротами, но если я правильно запомнил, здания по фасаду были двухэтажные. Значит, мне нужно идти наверх.
Я услышал шаги и отступил в самую темную часть коридора. Какой-то человек с бутылкой вина в руках поднялся по лестнице и прошел через зал к освещенной, шумной части дома. Только когда из столовой донеслись громкие голоса, я посмел снова выйти из тени, пробежал через зал к лестнице и одним махом взлетел на несколько ступенек. Лестница шла также и вниз, предположительно в винный погреб.
Наверху стояла тишина, поэтому я поднялся по последним ступенькам и рискнул выглянуть в верхний коридор. Окна в его концах впускали наружный свет, и каждые несколько секунд коридор озарялся сверканием молний. Однако ни один светильник не горел.
Равенна здесь, я чувствовал это, всего в нескольких ярдах от меня. Ее комната в конце. Возможно, там, где незакрытое окно выходит на залив и Техаму. Пол, как назло, оказался деревянный и, следовательно, был обязан скрипеть, зато посередине коридора лежала длинная ковровая дорожка. Да и стены, судя по фрескам, были каменные или оштукатуренные, поэтому не заскрипят – как могло бы заскрипеть дерево, – если я нечаянно их коснусь.
Затаив дыхание, я шаг за шагом пробирался к тому окну, иногда в полной темноте, иногда при ярком свете. Даже слабейший звук казался болезненно громким, как всегда бывает, когда стараешься идти бесшумно.
Я добрался до конца коридора и увидел по бокам два коротких углубления с дверью в каждом конце. Теперь у меня не осталось сомнений – мне нужна та, что справа. Я двинулся вперед, протянул руку к двери, чтобы осторожно постучать, и заколебался, сам не знаю почему. Затем постучал, тихо, три раза.
Ответа не было. Возможно, Равенна спит. Я повернул ручку и почувствовал, что дверь открылась. Большая комната, никаких огней, немного мебели, смятая кровать – я увидел все это за долю секунды, прежде чем взглянул на хрупкую фигуру, сидящую в кресле лицом к окну, почему-то в капюшоне. Равенна была здесь.
– Равенна?
Фигура в капюшоне медленно встала и повернулась, а мои тени между тем растаяли и исчезли.
– Не узнаешь своего родного брата?
Глава 32
Дверь за мной захлопнулась. Я бессильно привалился к ней, не в силах ни двинуться, ни заговорить, парализованный не магией, не ядом, но шоком от полной немыслимости происходящего. Шоком, который через секунду превратился в отчаяние, когда человек откинул капюшон, и в свете молнии я отчетливо увидел его лицо. Оросий смотрел на меня, и слабая улыбка играла на его губах. Потом он шагнул вперед, взял мою руку, надел на запястье браслет и запер его прежде, чем я успел среагировать.
– Извини, брат, но я не очень люблю тени.
Его слова вывели меня из паралича, и я взглянул на вычурный серебряный браслет, инкрустированный камнями, похожими на драгоценные. Мое теневое зрение исчезло, и как я ни старался, я не смог его вернуть. Над моим умом был воздвигнут барьер, подобный тому, что ставил психомаг, и все же неуловимо другой.
– А ты молодец, добрался-таки сюда. Впрочем, я никогда не сомневался, что ты доберешься, с таким-то стимулом.
– Как ты?..
– Одну секунду. – Оросий поднял правую руку и направил ее на меня.
– Нет! – отчаянно крикнул я.
– Мера предосторожности. Боюсь, я тебе не доверяю… как и многие другие.
Боль швырнула меня на пол – ноги сразу отказались служить, раскаты грома заглушили мой вопль. Она пробежала через меня так же, как в прошлый раз, разрывая на части мышцы и полностью лишая меня контроля над телом.
Оросий остановился милосердно быстро. Я лежал, хватая ртом воздух, и каждый вдох причинял боль. Но часть ощущений еще сохранилась, и я мог двигать руками. Как раз достаточно, чтобы чувствовать себя искалеченным.
– У тебя по-прежнему нет от меня защиты. Я думал, в этот раз ты будешь готов. Хотя это вряд ли тебе помогло бы. – Оросий повернулся ко мне спиной и подошел к окну. – Красивый вид, не правда ли? И назван удачно. Чудовищные утесы, море, пленник в замке… сюжет для оперы. Жаль только, никакому композитору не вообразить ничего столь прекрасного, как это. – Император резко повернулся и пошел к кровати со смятыми подушками. Я следил за ним взглядом. – Или это.
Он сдернул одеяло одним плавным движением. Это были не подушки.
– Твои инстинкты тебя не обманули, брат. Обманула твоя наивность и ложные умозаключения. – Он склонился над девушкой, на минуту заслоняя ее от меня, потом снова вернулся к окну. – Наконец-то вы встретились.
Я увидел жажду убийства, горящую в глазах Равенны, когда она уставилась на меня, тяжело дыша. Должно быть, ей сунули кляп, когда я входил, поэтому девушка не смогла меня предупредить, связанная и спрятанная под одеялом на кровати. Пораженный, я не промолвил ни слова, даже когда Равенна посмотрела на меня. Наши взгляды на мгновение встретились, и странное выражение появилось на ее лице.
– Никаких слов нежности? – удивленно спросил император. – Даже я нашел бы, что сказать. Или это потому, что я здесь, а вы бы предпочли остаться наедине?
– Ты отравляешь мир самим своим существованием, – в ярости ответила Равенна. – Где бы ты ни находился.
– Я думал, что предмет твоей ненависти – Сфера, – с притворным удивлением заметил Оросий. – Или у тебя ее хватает для всех нас? Для дворян твоей собственной страны, кто тебя воспитывал и защищал, для лидеров ереси, кто научил тебя быть фараоном, для людей, кто исполнил бы твою мечту лишь как часть своей собственной мечты?
– А свою ненависть ты приберегаешь для тех, кого знаешь, но считаешь чужими, – тотчас огрызнулась Равенна. – Твоей кузины, твоего брата, тех, кто должен быть тебе ближе всех.
– Тех, кто стремится меня уничтожить, – парировал император. – Катан и Палатина составили заговор, чтобы меня убить. Это поведение родных или врагов?
Девушка не ответила.
– Жизнь – капризная штука, не правда ли? – продолжил Оросий. – Даже самые продуманные планы в конце концов терпят фиаско. Во времена Старой Империи вы были бы моими самыми могущественными вассалами. Фараон Калатара, иерарх Санкции. Втроем мы могли бы изменить мир, если бы захотели. Однако никто из вас двоих никогда не носил своей короны. Вы скитаетесь по миру как бродяги, втянутые в чужие интриги. Вас использует как марионеток то одна фракция, то другая. Вы – пешки, такие беспомощные, что даже мелкие людишки могу двигать вас, куда захотят.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
