девушкой в городе.
Мы дружно посмеиваемся и успокаиваемся, только когда звонит телефон.
– Да, – отвечаю я.
– Тарис, это Константин, – раздается строгий голос кузена. – У тебя все хорошо?
Я закатываю глаза:
– Само собой. Почему мне должно быть нехорошо?
– Кимми рассказала мне о твоем положении, и я решил, что заеду и проведу осмотр. Держу пари, к врачу ты до сих пор не ходила.
– Нет, не ходила. Но меня точно не будет осматривать кузен. Мы уже давно не дети, а это было неловко еще когда тетя Фиона засунула нас в одну ванну.
Он прочищает горло, а Энола округляет глаза.
– Хотя можешь заехать на ужин, – нежным голоском предлагаю я. – Когда тебе будет удобно. Энола что-нибудь приготовит.
Поджав губы, она проводит пальцем по горлу.
– Я приду сегодня к семи вечера. – Константин резко вешает трубку, не оставляя мне шанса продолжить переговоры.
– Для мужчины я готовить не буду, – объявляет пери.
– Значит, закажем что-нибудь. – Я упираюсь руками в бока. – Он уже давно собирался заехать, верно? Сколько раз он звонил?
– Ни одного.
– А сколько сообщений тебе прислал?
– Одно или два. Твой кузен – заноза в заднице. Ты правда купалась с ним голышом?
Я закатываю глаза.
– Мне было где-то четыре, а ему – лет семь, наверное.
Энола открывает рот, словно хотела еще о чем-то спросить, но тут же опять закрывает. Вот и хорошо. Потом, громко топая, проносится мимо меня.
– Надень что-нибудь, в чем ты его не напугаешь, и оставь ножи в своей комнате. А я выберу, откуда мы закажем ужин. Константин любит итальянскую кухню.
Вечером Константин приезжает не один, а привозит в гости всю семью. Хотя «в гости» не совсем правильно, ведь это все-таки дом дяди Джорджа. Когда открывается дверь и ко мне бросается Селкет, я сразу начинаю реветь. Кимми надела одно из своих странных цветочных платьев, но выглядит в нем просто прекрасно. Гарольд стискивает меня в крепких объятиях, пока дядя Джордж не похлопывает его по плечу, намекая, что теперь его очередь.
Константин быстро прижимает меня к себе.
– Не подпускать их к тебе еще дольше я бы не смог, – шепчет он, обменявшись заговорщицким взглядом с Энолой.
– Все в порядке, – всхлипываю я.
Тетя Фиона, которой, видимо, велели делать вид, будто она не знает о беременности, подталкивает меня к дивану и приказывает повыше поднять ноги. При этом мой живот за последнюю неделю действительно вырос больше, чем за весь прошедший срок, и уже сложно не заметить, что я жду ребенка. Селкет втискивается ко мне на маленький диван, и только-только высохшие слезы начинают литься по новой. В то же время я не в силах сдержать смех, поскольку вопреки всему прямо сейчас чувствую себя очень счастливой. Может, у нашего ребенка и не будет папы, но семья у него есть. Я.
– Из него получился бы замечательный отец, – шепчу, утыкаясь лицом в мех Селкет. – Надеюсь, Сет расскажет правду, и он узнает, что я соврала ему, только чтобы защитить свою малышку.
Из собачьей груди вырывается тихий рык.
Дядя Джордж заказал ужин в своем любимом ресторане, и вскоре приезжает доставщик. Дядя отмечает мое возвращение, как будто я его потерянная дочь. До сих пор я не была готова принять подобный подарок. Кимми сидит рядом, постоянно сжимая мою ладонь, а Селкет лежит у меня в ногах, и я кормлю ее вкусностями со своей тарелки. Кузина уже во всех подробностях рассказала всем о наших приключениях, и мне, слава богу, не приходится делать это снова. Возможно, когда-нибудь мне этого захочется, но не сейчас.
– Спасибо за такой сюрприз, – говорю Константину, когда несколько часов спустя он собирается уходить. – Я очень сильно по вас скучала.
– Это была идея Энолы. – Кузен быстро целует меня в лоб и поворачивается к ней. – Проводишь меня до машины?
– У нас с Кимми и Тарис запланирован девичник. Нам многое нужно обсудить, – отказывается она.
– Привезти вам попкорна для девичника? – улыбается Константин.
– Идеально, а теперь проваливай.
Качая головой, он уходит, а Кимберли с изумлением смотрит на Энолу.
– Что ты сделала с моим братом? Он считает всю неполезную еду творением Сатаны, а тебе покупает попкорн? Думает, что твоему бессмертному телу все нипочем?
Энола пожимает плечами, но улыбается от уха до уха.
– Может, он просто не может ни в чем мне отказать, – величественно изрекает пери.
– Она его околдовала, – бормочет Кимми, обращаясь ко мне. – Или ввела дозу своего яда. Если после него он всегда будет таким милым, можешь делать это почаще.
Тетя Фиона и дядя Джордж уже уехали. Лишь Гарольд еще чем-то гремит на кухне.
– Спокойной ночи. – В очередной раз обнимаю старого дворецкого. Его тепло для меня – настоящее утешение.
– Я приготовил тебе горячий шоколад, – говорит он. – Все будет хорошо, дорогая. Ты всегда была очень храброй.
Теперь мне придется быть храброй за двоих. Но я справлюсь.
Немного позже мы компанией из трех девчонок и одной собаки сидим на моей кровати, едим попкорн и проводим военный совет. Во всяком случае, Энола и Кимми занимаются именно этим. Я же почесываю мех Селкет, ощущая, как у меня постепенно слипаются глаза.
– Мы обязаны остановить Нейт, – мрачно объявляет кузина. – Азраэль должен узнать, что эта змея угрожает его ребенку.
Зевнув, я повторяю то же, что твердила все время, пусть это и не убеждает даже меня саму.
– Для ребенка будет безопаснее, если Нейт останется в Атлантиде, а мы – здесь.
Судя по всему, Сет сдержал слово и ничего не рассказал Азраэлю. И я весьма ему за это благодарна.
– Сколько у нас времени, прежде чем Атлантиду окончательно закроют? – спрашивает кузина у Энолы.
– Точную дату еще не назначили, но это ненадолго, – отвечает та. – До тех пор всем бессмертным необходимо решить, где они собираются жить. После уже никто не сможет попасть с острова сюда или обратно. Только через тысячу лет.
– А ты точно уверена, что хочешь остаться здесь? – сжимает ее ладонь Кимберли.
– Точно, – ни секунды не колеблется Энола.
– А это, случайно, никак не связано с моим братом-всезнайкой? – аккуратно уточняет кузина. – Не рассказать ли тебе пару историй из прошлого о том, как он меня постоянно бесил?
– Ничего не желаю слышать, – смеется пери. – И, кстати, мое решение абсолютно не связано с мужчиной. Абсолютно нет.
– Одного «абсолютно» было бы достаточно, – бормочу я.
Уши Энолы приобретают легкий синеватый оттенок. Отмечаю про себя, что с ее кожей такое случается достаточно редко. Возможно, потому что бо́льшую часть времени она счастлива.
– Что мы будем
