— Тридцать.— Я оцепенел от потрясения и страха.
— Тридцать. Ммм... Значит, и мне тоже. Замечательный возраст. Лучшая пора жизни.
— Фазио...
Это было жутко — как хорошо он владел собой.
— Брось, Чолли! У тебя такой вид, словно ты вот-вот обделаешься. Ты что, не рад видеть старого друга? По-моему, мы славно повоевали вместе. Разве нет? Как называлась та проклятая планета? Вайнберг? Вайнфилд? Эй, эй, не гляди на меня так!
Я не мог выдавить ни слова и наконец прохрипел:
— Чего, черт побери, ты от меня хочешь, Фазио? Я как будто вижу призрак.
Он наклонился поближе, широко раскрыв глаза. Я мог бы сосчитать в них концентрические красные круги, очень четкие линии: их было десять или пятнадцать.
— Я хочу, чтобы ты был Христом,— негромко сказал он с безмерной болью, с испепеляющей ненавистью.
Мне страстно захотелось бежать от него, но не было способа. Он устремил на меня долгий, уничтожающий взгляд. Потом слегка расслабился, мрачная напряженность как будто покинула его. Почти беспечно Фазио сказал:
— Нам нужно о многом поговорить, Чолли. Ты знаешь поблизости какое-нибудь спокойное местечко, куда мы можем пойти?
— Гравитационная гостиная...
— Конечно. Гравитационная гостиная.
Мы плавали лицом к лицу, при половинной силе тяжести.
— Ты обещал убить меня, если эта дрянь до меня доберется,— бормотал Фазио.— Так мы договорились. Почему ты не сделал этого, Чолли? Почему, черт побери, ты не сделал этого?
Было невыносимо смотреть в эти глаза с красными кругами.
— Все произошло слишком быстро. Откуда я мог знать, что спасатели прибудут через пять минут?
— Пяти минут достаточно, чтобы выстрелить человеку в грудь тепловым лучом.
— Меньше пяти минут. Три. Две. Оказывается, «поплавок» спасателей был прямо над нашими головами! Они прикрывали нас все время. И тут же слетели вниз, как стая проклятых ангелов, Фазио!
— У тебя было время.
— Я подумал, вдруг они и впрямь спасут тебя,— невразумительно объяснил я.— Уж очень быстро они появились.
Фазио хрипло рассмеялся.
— Они пытались спасти меня. Честь им и хвала за это. Пять минут, и я оказался в «поплавке», и внутри меня трудились нанодоктора, вычищая синсимовую пакость из легких, сердца и печени.
— Правильно. Я на это и надеялся.
— Ты обещал прикончить меня, Чолли, если я заражусь.
— Но спасатели были прямо над нами!
— Они трудились надо мной, как сукины дети,— повторил он.— Они сделали все, что могли, а могли они многое. Могли очистить жизненно важные ткани, могли удалить органы вместе с синсимом и заменить их трансплантатами. Но одного они не могли — убрать эту дрянь из мозга, понимаешь? Синсим проникает через нос прямо в мозг и запускает свои щупальца в оболочку, нервную ткань и проклятое мозолистое тело. А оттуда уже повсюду. В мозжечок, в спинной мозг. Невозможно очистить от синсима мозг, не повредив его ткань. И вынуть мозг, заменив его новым, тоже невозможно. Через тридцать секунд после попадания в нос синсим проникает в мозг — и все, твоя песенка спета, как бы тебя ни лечили. Разве ты не слышал этих ужасных баек, когда попал в военную зону?
— Я думал, это просто ужасные байки,— пролепетал я.
Он покачивался туда и обратно в своей гравитационной люльке. И молчал.
— Расскажи, на что это похоже,— после паузы попросил я.
Фазио пожал плечами и заговорил, как будто находился за тысячу километров отсюда.
— На что похоже? Ах, нельзя сказать, что все так уж чертовски плохо, Чолли. Это как иметь соседа по комнате. Он живет вместе с тобой у тебя в голове, и так будет всегда, и тебе от него не избавиться. Вот и все. Или будто у тебя зуд, и ты не можешь перестать чесаться. Словно ты оказался в замкнутом пространстве, граница которого всего на сантиметр отстоит от твоего тела, и знаешь, что замурован в нем на миллион лет.— Он перевел взгляд на прозрачную стену гостиной, за которой, очень далеко, пылал красный гигант Бетельгейзе.— Синсим иногда разговаривает с тобой. Ты никогда не бываешь один, понимаешь? Говорит на непонятном языке, просто сидит внутри и бессвязно бормочет всякую тарабарщину. И все же это компания. Иногда он заставляет тебя бессвязно бормотать всякую тарабарщину, в особенности если ты хочешь сказать что-то важное. Видишь ли, время от времени он захватывает контроль над моими верхними мозговыми центрами. Поскольку они автономны, он делает с ними все, что ему вздумается. Влезает в зоны боли и симулирует что-нибудь... ампутацию без анестезии, скажем. Так, ради развлечения. Собственного развлечения. Или ты в постели с женщиной, а он отключает твой механизм эрекции. Или, наоборот, устраивает тебе эрекцию, и она длится шесть недель. Опять же для развлечения. Может резвиться с твоими туалетными навыками. Я постоянно ношу памперс. Разве не мило, Чолли? Вынужден делать это. Могу опьянеть, не выпив ни капли спиртного. И все время ощущаю, что он здесь, щекочет меня. Будто под черепом ползает муравей. Или червяк в носу. Все в точности так, как парни рассказывали, когда мы прибыли в военную зону. Помнишь? «Убей себя быстро, пока есть шанс». У меня не было шанса. У меня был ты, Чолли, и мы с тобой договорились, но ты отнесся к нашей договоренности несерьезно. Почему, Чолли?
Его глаза прожигали меня насквозь. Я отвернулся и тут заметил плывущие по воздуху длинные золотистые волосы Элисандры. Она тоже заметила меня и помахала рукой. Обычно мы встречались здесь по вечерам, в это время. Я покачал головой, призывая ее уйти, но слишком поздно. Она уже плыла в нашу сторону.
— Кто это? — спросил Фазио.— Твоя любовница?
— Друг.
— Красивая. — Он таращился на нее так, будто никогда прежде не видел женщины.— Прошлым вечером я тоже видел ее. Вы живете вместе?
— Работаем в одну смену на колесе.
— Ага. Я видел, как ты вместе с ней уходил вчера вечером. И позавчера тоже.
— Давно ты на станции, Фазио?
— Неделю. Может, десять дней.
— Ты искал меня?
— Да нет, просто бродил где придется,— ответил он.— Большая пенсия по инвалидности, полно свободного времени. Я побывал во многих местах. Знаешь, эта женщина правда красивая, Чолли. Везеттебе,— От нервного тика у него начала подрагивать щека, потом нижняя губа.— Почему, черт бы тебя побрал, ты не убил меня, когда эта дрянь прыгнула на меня?
— Я уже объяснял. Не успел. Спасатели появились слишком быстро.
— Ну, правильно. Сначала тебе нужно было прочесть молитву, а они, понимаешь ли, ждать не стали.
Он не знал жалости. Нужно было как-то дать ему сдачи, не то чувство вины и стыда свело бы меня с ума.
— Чего ты, черт побери, хочешь от меня услышать, Фазио? — гневно воскликнул я.— Что я сожалею, что десять лет назад не убил тебя? Ну, я сожалею. Только какой в этом толк? Послушай, если синсим и впрямь так ужасен, как ты говоришь, почему ты не покончил жизнь самоубийством? Почему продолжаешь таскаться по миру с этой дрянью внутри?
Он покачал головой и издал негромкий хрюкающий звук. Внезапно лицо у него посерело, губы обвисли, а глазные яблоки стали медленно вращаться в противоположные стороны. Какой-то фокус, понимал я, но жуткий.
— Фазио?
— Чоллалулла лиллалолла луличолла,— забормотал он.— Биллилолла.
Я испуганно вытаращился. Ужасающее зрелище!
— Господи, Фазио!
По его подбородку потекла слюна. Мышцы лица дико подергивались.
— Понимаешь теперь? Понимаешь? — ухитрился он проговорить.
Внутри него шла борьба. Он изо всех сил пытался обрести власть над собой. Казалось, его вот-вот хватит удар. Потом он вроде бы стал успокаиваться, хотя дышал тяжело, а кожа пошла яркими пятнами. Фазио обмяк — голова поникла, руки болтались,— как будто у него не осталось сил. Прошла минута или две, прежде чем он смог заговорить. Я не знал, как ему помочь, и просто плавал рядом. В конце концов он кое-как очнулся.
— Видел? Вот как это происходит,— тяжело дыша, выговорил Фазио.— Он подчиняет меня себе. Как я могу покончить жизнь самоубийством? Он не позволит мне.
— Не позволит тебе?
Он поднял на меня взгляд и устало вздохнул.
— Думай, Чолли, думай! Он в симбиозе со мной. Мы зависим друг от друга.
Внезапно содрогания возобновились сильнее прежнего. Фазио отчаянно боролся с ними: брыкался руками и ногами, стискивал челюсти,— но все было бесполезно.
— Иллаломба! — закричал он.— Нуллагрибба! — Он мотал из стороны в сторону головой, словно стряхивал что-то, прилипшее к ней,— Если я... тогда он... гиллагилла! Холлигулла! Я не могу... не могу... ох... Иисус... Христос!
Его голос смолк, сменившись лязганьем зубов и летящими во все стороны брызгами слюны. Он стонал, закрыв лицо руками.
Да, теперь я понимал.
У Фазио не было возможности сбежать, и это самое чудовищное во всей этой жуткой истории. Симбионт понимал, что его судьба неразрывно связана с судьбой Фазио. Если умрет Фазио, умрет и симбионт; поэтому он не мог позволить «хозяину» причинить себе вред. Засев в мозгу Фазио, он держал под контролем его тело. Всякий раз, когда Фазио предпринимал очередную попытку спрыгнуть с моста, потянуться к фляжке с ядом, достать пистолет, проклятая бдительная тварь в его мозгу оказывалась на шаг впереди, защищая его от возможного повреждения.
