Часть вторая
У каждого настоящего есть свое будущее
Лада родилась намного раньше срока. Женщина, носившая ее под сердцем, болтала о чем-то с соседкой и смеялась, поглаживая живот, но вдруг ее лицо перекосилось от боли, и она, согнувшись пополам, повалилась на землю. Тут же сбежались люди, беременную перенесли в избу, и уже через несколько минут к ней явился местный знахарь. Осмотрев пациентку, он обеспокоенно покачал головой и попросил мужа больной принести свой мешок со снадобьями. Как только все было доставлено, знахарь принялся торопливо смешивать травы, бормоча себе что-то под нос.
— Чего это, а? — не находящий себе места муж то и дело заглядывал ему через плечо и мешал сосредоточиться. — Что с ней? Все хорошо?
— Отстань, — отмахнулся тот. Растолок получившуюся смесь в ступке до порошкообразного состояния и, разведя ее водой, наклонился к женщине: разжал ее челюсти и влил в рот лекарство. Она тут же зашлась кашлем, но пришла в себя лишь на мгновение, после чего опять потеряла сознание. Подождав некоторое время, знахарь приложил ухо к ее груди, послушал с минуту, затем с сожалением вздохнул и поднялся:
— Тряска у твоей жены грудная. Наверное, родилась такой. Мне жаль, дружок.
Мужик некоторое время непонимающе смотрел на говорившего, но, как только до него дошел смысл сказанного, его лицо исказилось, и он без сил опустился на земляной пол.
— Срок-то какой? — Знахарь похлопал убитого новостью мужчину по плечу. — Когда рожать должна?
— В липень обещала, — отозвался тот.
— Ох-хо, — вздохнул врачеватель. — Так ведь цветень на дворе. Не выживет ребенок. Сама она уже не сможет родить, нужна помощь.
— И долго ей осталось? — Мужик с нежностью погладил жену по руке и схватился за горло, чтобы сдержать рыдания.
— Сегодня же вечером отойдет. Решай.
— Что решать-то? — воскликнул несчастный. — Ты только скажи, что нужно, — я все сделаю!
— Сам я не возьмусь принять роды, — с сомнением произнес знахарь. — Ребенок умрет. Но есть выход. Согласишься на него — он выживет, но ты никогда его больше не увидишь.
— О чем ты говоришь?
— Нужно твою жену отнести к волхвам. Если кто и может спасти твое дитя, так это только они. Но ты знаешь правила: тому, кто к ним попадает, обратного пути нет. Поэтому подумай хорошенько, прежде чем…
— Я согласен, — решительно заявил мужчина. — Но скажи… Моя Лада — она точно… То есть…
— Да, мне жаль, — кивнул знахарь. — Она уже не с нами. Скоро и тело ее перестанет жить.
— Тогда делай то, что должен. Я даю согласие.
Врачеватель опустился рядом с мужчиной и, заглянув ему в глаза, сказал:
— Ты все делаешь верно. В том, что произошло, нет твоей вины. Помни об этом. Сейчас ты спасаешь жизнь своей дочери.
— Дочери? — выдохнул мужик.
— Да. Девочка будет жить благодаря тебе. Как ты хотел бы назвать ее? Я передам твои слова волхвам.
— Лада. Пусть ее будут звать Ладой, как мать.
— Да будет так…
* * *
Так, еще не родившись, девочка уже обрела новую семью. Волхвы никогда не делали тайны из ее происхождения: как только ей исполнилось семь лет, ее привели в Козино и показали — правда, издалека — мужчину, копавшегося в земле:
— Посмотри на него внимательно, чтобы запомнить. Это твой отец.
— Я могу поговорить с ним?
— Нет.
На этом все и закончилось. Больше Лада никогда не видела своего родителя, хотя много раз бывала в тех местах. Закрытое сообщество жрецов было единственным, которое она знала, и ее новый статус делал ее особенной. Завидев ее, люди шептались и почтительно склоняли голову. Со временем такое отношение стало казаться девушке совершенно естественным, и она даже не задумывалась о том, что ее жизнь могла бы пойти иначе. Знания, которые вкладывали в нее учителя, были такой же частью ее существования, как еда или сон. Впервые Лада в полной мере осознала, что отличается от остальных, когда, увлекшись собиранием целебных ягод, зашла слишком далеко от дома. Услышав за спиной шорох, обернулась и успела заметить трех здоровенных мужиков, окруживших ее и медленно приближавшихся с гадкими улыбками. Сначала она подумала, что это игра, и даже улыбнулась им в ответ, но тут же один из них грубо схватил ее за руку и с силой рванул на себя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
То, что произошло в следующий момент, было результатом знаний, которые терпеливые и настойчивые учителя вкладывали ей в голову на протяжении двенадцати лет. Движения Лады были неосознанными, словно ее руками управлял кто-то другой. Когда схвативший ее мужик сложился пополам и без звука рухнул на траву, оставшиеся не сразу поняли, с чем им пришлось столкнуться. Возможно, они так до конца и не осознали опасности, которая им грозила. Все заняло не более трех секунд. Глядя на выражение крайнего изумления, застывшее на лицах мертвецов, Лада не испытывала ни страха, ни раскаяния. Нет, они получили по заслугам — так ее учили. Но все же она испытывала неприятное чувство, словно забрала то, что ей не принадлежало…
Когда вечером она рассказала наставнику о том, что произошло, он попросил отвести его на место схватки. Опустившись на колено рядом с мужчиной, который умер первым, волхв некоторое время всматривался в его широко раскрытые глаза, а затем поднялся и погладил девушку по голове:
— Ты все сделала правильно. В нем не было добра, только тьма и желание разрушать. Такие люди не должны жить.
— Разве не ты говорил о том, что в каждом из нас есть и тьма, и свет? — удивилась Лада.
— Изначально — да. Но рано или поздно человеку приходится делать выбор между добром и злом. Эти люди уже сделали зло. Не сожалей о содеянном. И никогда не сомневайся в себе. Мы вырастили тебя для великих дел, которые еще предстоит совершить.
— О каких делах ты говоришь, учитель?
— Обо всем узнаешь в свое время. А сейчас нам нужно избавиться от тел.
Отступив в сторону, волхв велел Ладе встать за его спиной, а сам особым образом приложил ладони ко рту и издал странный, ни на что не похожий звук. Уже спустя несколько секунд девушка заметила темные тени, мелькнувшие между деревьями. В следующий момент она, затаив дыхание, наблюдала за стаей волков, которые, явившись на зов, стояли перед мертвецами и вопросительно смотрели на волхва, словно спрашивая, зачем он их позвал.
— Братья, — обратился он к хищникам, указывая на тела, — сделайте так, чтобы их не нашли. Пойдем, Лада. Не нужно тебе смотреть на это…
Девушке очень хотелось обернуться, но она пересилила себя и продолжала медленно удаляться от места трагедии, оставляя за спиной своих первых жертв, от которых, судя по клацанью волчьих зубов, в скором времени ничего не должно было остаться.
* * *
В следующие несколько лет Лада узнала о том, какая огромная пропасть отделяет ее от родного отца. Способности, которыми обладали волхвы, не позволяли им вести жизнь обычных людей, поэтому они строили капища в глухих чащах. Впрочем, эта предосторожность была скорее данью традициям — люди и так обходили их стороной, стараясь лишний раз не беспокоить. Волхвы также не вмешивались в естественный ход истории, позволяя событиям идти своим чередом. Так было до тех пор, пока Ладе не исполнилось семнадцать. В день ее рождения учитель призвал ее и, усадив перед собой, долго и внимательно рассматривал, словно пытался увидеть что-то новое. Наконец удовлетворенно кивнул и с неожиданной нежностью обнял:
— Прости меня, дитя.
— За что ты просишь прощения, учитель? — удивилась девушка.
— За судьбу, которую мы уготовили для тебя. Видит Род, я не хотел этого. Но другого выхода у нас нет.
— Я не понимаю, о чем ты.
— Скоро поймешь…
Волхв не обманул — очень скоро жизнь Лады изменилась так сильно, что она уже с трудом понимала, кем была и зачем. Началось все с того, что наставник привел ее в странную комнату, стены которой были сделаны словно изо льда. Однако, когда девушка прикоснулась к голубой, светящейся изнутри поверхности, то обнаружила, что она теплая. Непонятно, откуда исходил свет, ведь в помещении не было окон, но волхв вместо ответа на этот вопрос только отрицательно покачал головой:
