— Не смей умирать, — вырвалось у него. — Если ты умрёшь, а я останусь, мне будет бесконечно одиноко.
Чжоу Цзышу сжал запястье Вэнь Кэсина, но не отстранился.
— Был бы шанс, а я не сдамся, — пообещал он с улыбкой. — И жизнь, и боевые искусства мои по праву. Небеса вручили мне эту судьбу, теперь пусть попробуют отобрать её!
Ощутив его дыхание на своих пальцах, Вэнь Кэсин смежил веки и пробормотал, как в полубреду:
— В тот год сова выбила из рук крестьянина чашу с алой водой…
Не отводя взора, Чжоу Цзышу спокойно повторил вопрос, который уже задавал однажды:
— Крестьянин из глухого села нёс чашу с алой водой?
На губах Вэнь Кэсина медленно проступила улыбка:
— Вода была бесцветной, пока не заалела от человеческой крови.
Чжоу Цзышу оставил обмен загадками, но смотрел так же неотрывно. Через пару мгновений Вэнь Кэсин вышел из задумчивости. Его глаза, обращённые во тьму прошлого, снова поймали свет свечи и насмешливо прищурились.
— Переспи со мной хоть разок, А-Сюй! — предложил он весело. — Ну что тебе стоит? Зато у нас обоих останется кто-то в душе! Тогда ты не умрёшь так легко, да и я тоже. Разве плохо придумано?
Вэнь Кэсин шутил и поддразнивал, но Чжоу Цзышу не подхватил игру, продолжая вглядываться в него со странным блеском в глазах, и лишь после долгой паузы спросил:
— Ты говоришь от сердца?
Вэнь Кэсин коротко усмехнулся и подался к нему всем телом.
— Разве ты не чувствуешь? — шепнул он губами в губы.
Озадаченный Чжоу Цзышу не сразу подобрал слова.
— Нет, — признался он глухо. — Я… слишком редко сталкивался с искренностью и не научился её отличать. Скажи мне сам.
Пальцы Вэнь Кэсина поднялись по его плечу и скользнули выше, распуская стянутые узлом волосы. Тяжелая волна чёрного шелка обрушилась каскадом, обрамляя лицо Чжоу Цзышу и делая его строгую мужественную красоту более мягкой и хрупкой. Вэнь Кэсин проглотил ироничную ухмылку и произнёс тихо, но без колебаний:
— От сердца.
После этого он зажмурился и припал к губам Чжоу Цзышу, словно кинул якорь на бездонную глубину, где уже не было сомнений и оговорок. Чжоу Цзышу медленно поднял руку, надолго задержал её в воздухе и, решившись наконец, опустил на плечо Вэнь Кэсина, сминая пальцами ткань его одежды. В тот же миг снаружи донёсся истошный вопль.
Затуманенные глаза Чжоу Цзышу сразу прояснились, и он напряжённо застыл. Вэнь Кэсин тоже замер и прервал ласки. Отвлёкшись, они нарушили шаткое равновесие и свалились на пол, не успев разомкнуть объятия. Вэнь Кэсин с окаменевшим лицом опустил глаза, привел в порядок одеяния Чжоу Цзышу, следом запахнул собственное ханьфу и смиренно уточнил:
— Что ты предпочитаешь в такой момент? Мне сварить из незваного гостя бульон или потушить его в соевом соусе?
Примечание к части
∾ Намёк на гадание по физиогномике. Полная фраза будет звучать так: «男生女相主富贵, 女生男相多劳累», или «мужчина с женским лицом обречён на богатство, женщина с мужским лицом обречена на труд». Это затрагивает две темы: 1) Красота — главное мерило ценности женщины в древнем Китае. 2) Враждебное отношение к «женоподобным» мужчинам, вероятно, является относительно новым явлением в китайской культуре и происходит от западных нравов и идеалов (начиная с распространения учения миссионеров-иезуитов).
Том 3. Глава 66. Ночное нападение
В тёмном углу двора, недосягаемый для лунного света, стоял закутанный в чёрный плащ глава Ядовитых скорпионов. Лёгкий ветерок развевал подол длинных одеяний, придавая Да-Се сходство с призраком, вышедшим из клубящегося мрака.
Да-Се держал на поводке миловидного юношу с белоснежной кожей и бледно-розовыми губами, одетого в облегающие ночные одежды — одного из тех двоих, что ранее предавались страсти перед его глазами. Кожаный поводок крепился к цепочке, которая тонким ошейником обвивала шею парня на манер удавки, делая его похожим на прекрасного домашнего питомца.
Да-Се протянул руку, нежно провёл пальцами по волосам юноши и вздохнул:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Если мы не предупредим Хозяина Долины Вэня, боюсь, этот грозный, могущественный человек попадёт в такую сладкую ловушку земной нежности, что станет подобен плывущему белому облаку, которого не соблазнит даже волшебная страна бессмертных…[435] Допустить этого мы никоим образом не можем. Если все наши игроки вдруг лишатся честолюбия и амбиций, кто останется, чтобы разоблачить последнего «великого героя»?
Красивый юноша по-кошачьи прищурился и потёрся головой о руку Да-Се, выпрашивая продолжение ласки.
В это время в маленький постоялый двор ворвались тёмные фигуры. Отовсюду раздались громкие вопли, от которых спавшие мирным сном постояльцы очнулись и повскакали с кроватей. Внезапно входная дверь распахнулась, и из здания, спотыкаясь, вывалился подросток в растрёпанной одежде. Его преследовал один из скорпионов. Да-Се наблюдал, не вмешиваясь.
На первый взгляд мальчик выглядел неуклюжим. Несмотря на это, его движения отнюдь не были хаотичными или бестолковыми, а являлись безупречно выполненной последовательностью шагов. Казалось, мальчишка ещё не до конца проснулся: он даже не думал контратаковать и ввязываться в драку, а только метался влево-вправо, уклоняясь от ударов.
— Твою ма-а-ать! — вопил Чжан Чэнлин. — Опять люди в чёрном! Мне что теперь, ни заснуть, ни проснуться без вас? Клянусь, я не осквернял прах ваших предков, не раскапывал их моги-ил!
На последнем слове голос мальчишки сорвался на визг, так как ему пришлось спешно уворачиваться от горсти мелких игл, брошенных преследователем. Чжан Чэнлин сначала нырнул ничком к земле, затем, извернувшись, гигантской личинкой откатился в сторону, ловко вскочил на ноги и спрятался за вовремя подвернувшейся деревянной колонной. Сжимая что-то в кулаке, он обернулся назад и закричал:
— У меня тоже есть иглы!
Скорпион инстинктивно отклонился назад, чтобы увернуться.
С самого рождения Чжан Чэнлин отличался доверчивостью, и любой мог его разыграть. Наконец ему удалось взять реванш и обмануть кого-то другого! Долгое время, проведённое рядом с беспринципной Гу Сян, шифу и компанией, не прошло даром. Чжан Чэнлин ликовал! Гордый собой, мальчишка начал карабкаться на колонну с грацией медведя, лезущего на дерево.
— Ха-ха, ты такой глупый! — самодовольно объявил он скорпиону. — Обдурил тебя, да? Этой уловке меня научил шифу!
— Вздор! — ниоткуда возник в его ушах голос шифу. — Когда это я учил тебя низким и подлым трюкам?
До глупого скорпиона наконец-то дошло, что иголок можно не опасаться. Он собирался возобновить погоню за мелким лгунишкой, когда ощутил резкий порыв ветра. Не успел скорпион обернуться, как его голова отделилась от тела и покатилась по земле.
Хихиканье Чжан Чэнлина застряло ему поперёк горла. Он тупо уставился на появившегося из ниоткуда Вэнь Кэсина. Зрение мальчика успело различить лишь тень, мелькнувшую в воздухе за миг до того, как скорпион попрощался с головой.
Старший равнодушно рассматривал тело, которое держал в вытянутой руке. Одежда Вэнь Кэсина была безупречно чиста, лишь с четырёх пальцев левой кисти капала кровь. У него не было при себе ни сабли, ни меча, ни любого другого режущего оружия. Каким-то непостижимым способом Вэнь Кэсин «перерубил» шею человека голыми руками. Был ли он способен создать клинок из чистой ци, сконцентрировав энергию на кончиках пальцев? Весь облик Вэнь Кэсина напоминал демона, прорвавшегося когтями из ада. Его бесстрастное лицо не было свирепым, но убийственная аура вызывала желание бежать без оглядки как можно дальше.
Чжан Чэнлин так и завис на середине колонны, облепив её всеми конечностями и хлопая ртом, — перехваченное от ужаса горло отказывалось выдавать какие-либо звуки.
Тем временем к схватке во дворе присоединились Гу Сян, Цао Вэйнин и Гао Сяолянь. Следом у выхода из здания неторопливо показался Чжоу Цзышу. Он остановился, откупорил пузырёк с лекарством Великого Шамана, достал одну пилюлю и проглотил её, не запивая. Пояс Чжоу Цзышу всё ещё был слабо завязан, и меч он явно не захватил. Скрестив руки на груди, он осмотрел театр действий. Взгляд Чжоу Цзышу перескочил от Вэнь Кэсина к незадачливому ученику, скользнул по остальной компании и остановился на тёмном углу, в котором притаился глава Ядовитых скорпионов.
