— Что скажешь, Иоанн? — поинтересовался император.
— Это просто здорово, Божественный! — заявил Каматир. — Правда, есть одно затруднение. Ещё в языческом Риме войска, служившие за деньги, охотно участвовали в мятежах своих полководцев. Да и в христианские времена мало что изменилось. Со времён Исаврийской династии и до царствования Василевса Алексея в фемах не прекращались мятежи стратигов. Как бы снова не вляпаться в то же болото.
— Что скажешь, рыцарь? — повернулся ко мне Мануил.
— Эта проблема решается просто, Ваше Величество. Святой Януарий открыл мне, что через два с лишним века в Китае будет мудрый император, который разделит власть в провинциях. Управлением гражданскими делами, сбором налогов и прочим в том же духе, занимается один человек, военными делами — другой, судебными — третий. На эти должности император будет назначать людей, которые враждовали, не могли сговориться и следили друг за другом. Даже сыновья и внуки императора не получат всю власть в своих уделах, только что-то одно из трёх. И пока потомки этого императора не откажутся от мудрых законов своего предка, эта династия будет крепко держать власть — почти три века. Кроме того, для присмотра за этими провинциальными правителями, можно создать в провинциях собрания из выборных от городов, землевладельцев в приходах, духовенства, которые будут проверять расходы и доходы, и избирать комиссии которые будут участвовать в сборе налогов. Такие провинциальные собрания появятся у нас во Франции и некоторых германских землях, века через три…
— Интересно, очень интересно, — протянул Мануил. — И почему это никому раньше не пришли в голову такие мысли? Всё это и правда может изменить империю. Вот только где взять столько верных и умных людей?
— Они под руками у Вашего Величества. Сколько в империи сирот, до которых никому нет дела? Их можно собрать в Константинополе и устроить для них приюты. Разместить их можно в Большом дворце. Он всё равно оставлен, императорский двор туда уже не вернётся. Дворец будет только ветшать, а потом разрушаться. А так принесёт пользу, дав крышу императорским учебным заведениям и приютам. Один, для мальчиков, назвать именем Святого Константина, другой, для девочек, именем Святой Ирины.
— Девочек? — удивился император.
— Ну да, Ваше величество, — кивнул я. — Воспитанники приюта не всегда будут детьми. Им понадобится создать семью. А девочек можно учить не только домоводству, но и разным ремёслам, вроде вышивания и живописи, а также лекарскому делу, травничеству, акушерству. Этот приют смогут курировать Императрица и принцессы. Больших затрат всё это не потребует, а когда дети подрастут, можно учить их тому, к чему душа лежит и способности есть. Кого в ремесленное училище — потом пойдут в императорские мастерские или откроют своё дело и будут платить налоги. Кого — в военную или морскую школу, после обучения можно будет получить грамотных и верных командиров для армии и флота, а не назначенных за высокий род, толстый кошелёк или просто за то, что нравится. У кого тяга к наукам и искусствам — пойдут в университет. Ну а у кого талантов не окажется, тех можно поселить на пустующих землях, например, отвоёванных у магометан в Анатолии. Туда же можно поселить переселенцев из малоземельных местностей на Западе. А ещё можно запретить вывоз рабов из Чёрного моря черед Босфор и Дарданеллы. Придётся торговцам свой «живой товар», купленный у кочевников и горцев на Кавказе, сбывать в Константинополе по дешёвке. Казна империи сможет их выкупать и тоже селить на отвоёванных землях — пусть отрабатывают свою свободу. Это будет богоугодный поступок. Ведь продавать единоверцев как скотину, особенно врагам Христа — грех и мерзость перед Господом! Не за это ли, в частности, Бог покарает Константинополь через пятьдесят семь лет? А чтоб удержать население в тех местах, и привлечь местных христиан, заставив отвернуться от сельджукских правителей, можно ввести льготы для всех христианских жителей этих земель. Ваше царствование длится уже четыре с половиной года — на этот срок можно отменить налоги для новых поселенцев. Сельджуки хозяйничали в Анатолии семь с половиной десятилетий. Ровно настолько можно наполовину скостить налог для христиан в тех местах.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Казна разорится, — возразил император.
— Не разорится, Ваше Величество, а наполнится. Как наполнится при вашем кузене. Беря помалу во многих местах, можно взять больше, чем содрав много в одном. Чем ниже налоги — тем больше расцветают торговля, ремёсла, земледелие. Множество плательщиков компенсирует малый размер налогов.
— Поглядим, попробуем, — покачал головой Мануил. — Только вот что, рыцарь… Ты сказал мне, сколько проживёт моя жена, сколько — младшая дочь. Но ты не сказал, сколько проживу я.
Я посмотрел в глаза императора.
— Ваше Величество, вы правда хотите это узнать? Я бы такого для себя не хотел.
— Мне это тоже нужно не для удовольствия. Но я хочу! — Мануил смотрел твёрдо.
— Как пожелаете. — я вздохнул и опустил взгляд. — Сентябрь 1180 года от Рождества Христова.
Несоклкьо секунд прошли в молчании, слышщно было, как жужжит муха, летая над сладкими угощеньями.
— Спасибо, рыцарь, — наконец вымолвил владыка Ромеев.
Держался он хорошо, тем самым вызвав у меня уважение.
— Я тоже хочу узнать! — не утерпел Каматир.
— Вы переживёте своего императора, Сиятельный. Но ненадолго. Регентша и её любовник-протосеваст сразу понизят вас до эпарха, а когда через год вы присоединитесь к заговору принцессы Марии и кесаря Райнеро, бросят в темницу. А узурпатор Андроник, заняв столицу, прикажет казнить вас, как врага юного императора Алексея II.
После моих слов Каматир слегка побледнел, но удержал себя в руках. Тем временем Мануил встал с кресла, Каматир и я поспешили сделать то же самое.
— Что ж, Симон де Лонэ, я доволен тобой. Разговор наш приятным не назовёшь, но пользу от него я вижу большую. За предупреждения о врагах и друзьях, за рассказ о том, что ждёт нас и окружающий мир будущем, и за твои советы ты достоин награды. Пронию жаловать не стану, для тебя это станет обузой, ты ведь в Империи не останешься, да и завистников будет поменьше.
— Спасибо, Ваше Величество! Впервые встречаю такого понимающего государя! — я не удержался от радостной реплики, и только потом сообразил, что прервал монарха! Как бы оскорбление Величия не схлопотать!
К счастью, все обошлось. Мануил и Каматир, переглянувшись, расхохотались.
— Каков, а, Иоанн? Радоваться, что не получил пронию! Расскажи кому из наших — не поверят! — и отсмеявшись, император снова обратился ко мне. — За всё, по совокупности, я жалую тебе пятнадцать литр золота[22].
Так, если я правильно помню рассказ Вима, это будет почти пять кило золота. Четыре килограмма и девятьсот двенадцать грамм, без одной четверти. А если на монеты, то 1080 безантов. Очень недурно за одну ночь разговоров. Упомянутый в разговоре с Мануилом остров Кипр Ричард Львиное Сердце, отжав у узурпатора Исака, продаст тамплиерам за двадцать тысяч.
— Кроме того, — продолжал император, — надеюсь, ты и впредь не будешь от нас скрывать, если узнаешь от Святого Януария что-то, касающееся империи.
— Не сомневайтесь, Ваше Величество, — я поклонился. — Как только — так сразу, какие бы растояния и преграды не пролегалим между нами.
— Вот и отлично! — удовлетворённо кивнул Мануил, потирая ладони. — Твоя жизнь мне дорога, рыцарь. Тебя ждёт война, а так как я теперь союзник твоего короля и кайзера Конрада, то решил послать с тобой моих гвардейцев, которые будут охранять тебя в бою. Ты их знаешь, это банда, которой командует комес Глеб Велемирис. Хм, странные всё же имена у этих славянских варваров… Чтобы ты мог ему приказывать, я даю тебе чин тагматарха. Вот грамота.
Император протянул мне кусок пергамента, исписанный красными чернилами, с золотой печатью на шёлковом шнурке, который я с поклоном принял.
— Покажешь комесу и его офицерам, но вообще, старайся её не демонстрировать без лишней необходимости. Кроме того, для экстренных случаев, я жалую тебе сан магистра. Он конечно значит теперь не так много, как раньше, но любой имперский чиновник в провинции всё же примет тебя с уважением и не отмахнётся без очень веских причин. В грамоте на имя Магистра де Лонэ, сказано, что ты имеешь право моим именем требовать помощь от местных военных и гражданских властей в Азии, в разумных пределах, конечно. А чтобы у них не было сомнений, что ты говоришь от моего имени, держи этот перстень. Его и грамоту тоже не показывай без нужды.
