Она подбросила хворосту и опустила палец в кожаный сосуд с водой, подвешенный над огнем, чтобы узнать, сильно ли она нагрелась. Когда над водой начал подниматься пар, она насыпала в сосуд лепестки ноготков, а затем наконец подошла к лежавшему без сознания человеку. Заметив, как изорвана его одежда, она поняла, что у него на теле есть и другие раны, помимо той, что зияла на правом бедре. Придется его раздеть, но как бы это сделать? На нем не просто обмотанная вокруг тела шкура, скрепленная ремнями.
Присмотревшись повнимательнее, Эйла увидела, что его одежда сделана из кусков кожаных и меховых шкур, имеющих определенную форму и скрепленных меж собой при помощи шнура так, чтобы руки, ноги и туловище удобно помещались внутри. Она пригляделась к местам соединений. Ей пришлось разрезать его штаны, чтобы обработать рану на ноге, и она решила, что теперь следует поступить так же. Вспоров верхнее одеяние, она изумилась, обнаружив под ним другое, совершенно не похожее на все, что ей доводилось видеть прежде. Прикрепленные к нему обломки ракушек, кости и звериные клыки образовывали нечто вроде узора. «Может, это своего рода амулет», — подумала она. Ей не хотелось разрезать его, но другого выхода она не нашла. Эйла постаралась сделать все очень аккуратно, чтобы не сильно его испортить.
Под разукрашенным одеянием она обнаружила еще одно, прикрывавшее нижнюю часть туловища. Это походило на мешок с продернутым по верхней кромке шнуром, позволявшим ему удержаться на поясе, с двумя раструбами для ног и прорехой спереди, один край которой заходил на другой. Ей пришлось разрезать и его. Раздевая незнакомца, она отметила, что он, безусловно, принадлежит к мужскому полу. Эйла сняла жгут и осторожно стянула кусок пропитавшейся кровью и огрубевшей кожи с поверхности рваной раны. По пути к пещере она несколько раз развязывала жгут, прижимая артерии пальцами, чтобы избежать больших потерь крови и в то же время отчасти восстановить кровообращение в ноге. При использовании жгута необходимо принимать ряд дополнительных мер, а иначе раненый может лишиться конечности.
Она вновь призадумалась, увидев, что он обут в чулки, выкроенные таким образом, чтобы ногам в них было удобно, а затем перерезала шнурки и ремешки, которыми они крепились к ноге, и сняла их. Из раны на бедре опять потекла кровь, но не очень сильно, и Эйла быстренько осмотрела мужчину, чтобы определить, насколько серьезны повреждения. Остальные царапины и порезы оказались поверхностными, но и они могли загноиться. Ссадины, оставленные когтями льва, к сожалению, часто воспалялись, это случалось, даже когда Вэбхья доводилось слегка ее оцарапать. Но беспокоиться об этом заранее не имело смысла, в первую очередь нужно было заняться раной на ноге. Вдобавок Эйла заметила у него на голове большую шишку: видимо, он ударился при падении, когда лев набросился на него. Она не успела ощупать ее и определить, не поврежден ли череп: кровь снова хлынула из раны мощной струей.
Зажав рукой артерию в паху, она обмакнула в теплый настой лепестков календулы тщательно выделанную шкурку кролика, которую ей в свое время пришлось долго скрести и растягивать, чтобы она стала мягкой, и принялась промывать рану. Эта жидкость обладала вяжущими и противовоспалительными свойствами и могла пригодиться позже для обработки более мелких ссадин. Эйла постаралась как следует прочистить рану по краям и внутри, не жалея целебного отвара. Она заметила разорванную мышцу на бедре под слоем рассеченной кожи, присыпала рану густым слоем порошка из корней герани и увидела, как кровь мгновенно свернулась.
Придерживая одной рукой артерию в паху, Эйла промыла в воде корень окопника, затем разжевала его и выплюнула кашицу в горячий отвар лепестков календулы, чтобы потом поставить влажную припарку прямо на открытую рану. Она попыталась вернуть на место разорванную мышцу и соединить края раны, но, как только она убрала руки, рана опять раскрылась и мышца соскользнула вбок.
Эйла проделала то же самое еще раз, но толку не добилась. Она решила, что, даже если она чем-нибудь обмотает ногу, это не поможет, а ей хотелось, чтобы рана зажила как следует, чтобы этот человек не стал калекой на всю жизнь. «Ах, если бы я могла сидеть рядом с ним, придерживая края раны до тех пор, пока они не срастутся», — подумала она, чувствуя себя беспомощной и сожалея, что не может попросить совета у Айзы. Старая целительница наверняка не растерялась бы, хотя Эйла не могла припомнить, чтобы та когда-нибудь объясняла ей, как нужно действовать в подобной ситуации.
Но тут ей вспомнилось, что ответила Айза, когда она спросила, как же она сможет стать целительницей из рода Айзы. «Ведь на самом деле я не твоя дочь, — сказала тогда Эйла — У меня нет твоей памяти, и я толком не понимаю, что это за память, которая есть у каждого из вас».
Айза объяснила, что целительницы из ее рода пользуются наибольшим уважением потому, что они искуснее других. Каждая из матерей делилась со своей дочерью всем, что было известно ей самой. Эйлу обучала Айза, и она постаралась передать ей как можно больше знаний. Возможно, Эйла переняла не все из известных ей навыков, но это не страшно, поскольку она наделена особым даром. «Хоть у тебя и нет такой памяти, как у нас, дитя мое, — сказала тогда Айза, — ты обладаешь способностью думать, понимать… и ты всегда сообразишь, как помочь тому, кто в этом нуждается».
«Как же мне помочь сейчас этому человеку?» — подумала Эйла. Она огляделась по сторонам, и, когда на глаза ей попалась одежда, которую она сняла с незнакомца, кое-что привлекло ее внимание. Она взяла в руки предмет одежды, предназначенный для того, чтобы прикрывать нижнюю часть туловища, состоявший из кусков кожи, скрепленных тонким шнуром, сделанным из сухожилия животного. Она разъединила куски, чтобы выяснить, каким образом они прилажены друг к другу, и увидела дырочки на каждой из сторон, через которые шнур продевался, а потом затягивался поплотнее.
Примерно так же поступала и сама Эйла, изготавливая сосуды из бересты. Она прокалывала дырочки по краям, продевала в них жилку и завязывала ее узелком. Нельзя ли сделать то же самое с кожей на ноге и скрепить края раны до тех пор, пока она не зарастет?
Она тут же вскочила на ноги и достала предмет, походивший на коричневую палку, — длинный кусок оленьего сухожилия, засохшего и отвердевшего. Взяв круглый гладкий камень, Эйла принялась стучать по сухожилию, пока оно не распалось на длинные пряди белых коллагеновых волокон, а затем высвободила одну тонкую полоску и обмакнула ее в настой лепестков календулы. Подобно коже, жилы, если их намочить, становятся гибкими, а высыхая, затвердевают, если не подвергнуть их специальной обработке. Заготовив несколько жилок, Эйла пригляделась к имевшимся у нее ножам и резцам, пытаясь выбрать наиболее подходящее орудие для того, чтобы проделать в коже человека крохотные дырочки. И тут она вспомнила о заостренных тонких щепках, которые ей удалось собрать после того, как в одно из деревьев ударила молния. Айза использовала такие щепки для вскрытия нарывов, пузырей и волдырей, которые нужно было прочистить. Они прекрасно подойдут для того, что она задумала.
