На первый взгляд ничто не говорило о том, что Геринг придерживался иного мнения. Перед большинством своих подчиненных он излучал уверенность и в точности повторял слова фюрера о слабости советских войск. Второго мая в парижском штабе люфтваффе он говорил о будущей авиационной войне против Англии, но по окончании совещания отвел Мёльдерса и Галланда в сторону и сказал им: «Все, что я сейчас сказал, – неправда!» После чего посвятил их в тайну, а затем с воодушевлением произнес: «На Востоке люфтваффе снова покроют себя славой. Конечно, авиация русских сильнее численно, но их летчики и их техника намного хуже наших. Если сбить командира эскадрильи, то остальные неграмотные пилоты не смогут даже найти путь назад. Их можно будет подстреливать, как голубей в лесном тире. […] За два месяца, максимум за три, русский колосс будет повержен».
Что бы Геринг ни говорил, нет уверенности в том, что он сам в это верил. Дело в том, что поведение его продолжало оставаться умеренно шизофреническим: это отметил генерал Йозеф Каммхубер, командир базировавшейся в Голландии 1-й дивизии ночных истребителей. Когда его вызвали в замок Фельденштейн спустя несколько дней после совещания в Париже, Каммхубер с удивлением констатировал, что рейхсмаршал сильно изменился за прошедшие дни. «Его лицо налилось кровью, – вспоминал генерал, – вокруг глаз образовались синие круги, он выглядел усталым». Геринг еще и тяжело дышал, но к концу ужина почувствовал себя лучше, провел Каммхубера в свой кабинет, где на стене висела огромная карта Европы. «Взглянув на нее с хмурым видом, – рассказывал генерал, – он сказал: “Каммхубер, я вызвал вас сюда, чтобы по секрету сказать, что мое выступление в Париже было всего-навсего блефом. Война против Англии отходит на второй план”. Так он выразился. Потом резким движением пухлой ладони указал на восток Европы со словами: “Фюрер считает, что пришло время напасть на Россию. Для этого уже приняты все необходимые меры. При подготовке к наступлению туда будут переброшены необходимые силы. Тут-то вы и понадобитесь. Я хочу, чтобы вы немедленно начали выводить из Голландии достаточное число ночных истребителей, чтобы удовлетворить наши потребности на русском фронте и чтобы защитить восток Германии от любых ответных ударов со стороны русских. Сколько самолетов вы можете выделить для защиты Восточной Германии от русских?”». Удивленный Каммхубер машинально ответил: «Но, господин рейхсмаршал, ночных истребителей в Голландии и без того недостаточно, чтобы мы могли выполнять свои задачи. Королевские ВВС нападают все чаще, и у нас не хватает самолетов, чтобы им противостоять. Нам самим нужны еще самолеты. Мы никак не можем отправить машины на русский фронт». Тут Геринг повернулся и сказал с досадой: «Я не хотел войны с Россией, я единственный был против. Это ошибочное решение – с экономической, политической и военной точек зрения. Но эта война нужна Риббентропу, она нужна Геббельсу, и они убедили фюрера в том, что она нужна и ему[396]. Я на части разрывался, пытаясь их от этого отговорить, но они ничего не пожелали слушать. Теперь я умываю руки в этом деле – во всем, что касается этой войны! Сделайте что сможете. Отдайте половину ваших ночных истребителей. Меня все это больше не волнует! Я иду спать!» И Геринг ушел, оставив озадаченного Каммхубера в одиночестве.
Дело было в том, что в то время рейхсмаршал получил довольно неприятные известия: полковник Ашенбреннер, военно-воздушный атташе в Москве, очень высоко оценил навыки советских летчиков. Потом с отчетом вернулась из СССР техническая миссия люфтваффе, где она посетила аэродромы, испытательные центры и авиационные заводы[397]. Руководитель миссии полковник Дитрих Швенке даже сказал начальнику Генерального штаба люфтваффе Ешоннеку, что «авиамоторный завод в Куйбышеве намного крупнее, чем шесть самых главных заводов рейха». И что «Гитлера ждут беды похуже тех, что испытал Наполеон, поскольку его слишком сложная военная машина не приспособлена к русским условиям». Голосом Швенке говорил самый настоящий здравый смысл, но Ешоннек, зная, как властители не любили получать плохие новости, решил не давать ход этому докладу и сделал так, что Швенке не увиделся с Герингом! Однако рейхсмаршал получил 6 мая подробный отчет полковника Водага из разведывательной службы люфтваффе, составленный на основе прослушивания и расшифровки переговоров русских. Его специалисты пришли к заключению, что самолетный парк СССР насчитывает 14 000 машин. Геринг, по-прежнему раздираемый демонами противоречий, вызвал полковника к себе, отчитал его, разорвал его рапорт на две части и закричал: «Возьмите это, господин полковник! Только что советская авиация сократилась вдвое: теперь у русских 7000 самолетов!»
Подумать только! Мало того, некоторое время Геринг отказывался читать «неприятные» разведданные[398]. Однако он вернулся к привычным для себя занятиям: надо было подготовиться к «хозяйственной эксплуатации восточных областей» в рамках четырехлетнего плана[399], что само по себе вынуждало его вести борьбу за влияние с рейхсляйтером Розенбергом, которого Гитлер назначил ответственным за «центральную разработку вопросов восточноевропейского пространства». Он также продолжал кампанию по дезинформации на западе, стараясь создать впечатление, что готовится новое воздушное нападение на Великобританию. Он поочередно беседовал с генералами, дипломатами, ювелирами, кардиологами, летчиками-испытателями, егерями, антикварами, портными, шведскими гостями и некоторыми товарищами по давним героическим временам. Он продолжал увеличивать численность люфтваффе, в которых уже служили 1,7 миллиона человек[400], подавляющую часть из которых составляли прихлебатели, бюрократы и паразиты. Он выслушивал доклады генерала-фельдмаршала Мильха и начальника Генерального штаба Ешоннека, которые разрабатывали в мельчайших деталях план молниеносной авиационной войны с целью уничтожения сконцентрированной у границ советской авиации. Он издали следил за передислокацией на Восток приданного группе армий «Юг» 4-го воздушного флота (командующий: генерал Лёр), 2-го воздушного флота (командующий: маршал Кессельринг, группа армий «Центр») и 1-го воздушного флота (командующий: генерал Келлер, группа армий «Север»)[401]. Наконец, он находился в первом ряду 14 июня, когда фюрер собрал в рейхсканцелярии генералитет, чтобы провести последнее совещание перед началом военных действий. После продолжительных докладов командующих армиями о том, как они планировали выполнить свои задачи, Гитлер подчеркнул важность действий авиации: «Люфтваффе одержит быстрые победы, облегчив группам армий выполнение поставленных задач. Самая крупная битва должна быть завершена по прошествии двух недель».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
