Получили ранения: начальник штаба 3-й Армии генерал-майор А.К. Кондратьев, командир 85-й стрелковой дивизии генерал-майор А.В. Бондовский, командир 86-й стрелковой дивизии полковник М.А. Зашибалов, командир 6-й кавдивизии генерал-майор М.П. Константинов, командир 31-й танковой дивизии (13 МК) полковник А.С. Калихович. [488]
Итого — 34 старших командира (генералы или полковники на генеральских должностях).
Судьба высшего командования Западного фронта была еще более трагична. Командующий войсками фронта генерал армии Д.Г. Павлов, начальник штаба генерал-майор В.Е. Климовских, начальник артиллерии генерал-лейтенант Н.А. Клич, начальник связи генерал-майор А.Т. Григорьев, заместитель командующего ВВС фронта генерал-майор Таюрский были арестованы и расстреляны. По одному делу с Павловым был осужден и расстрелян командующий 4-й Армией генерал-майор Коробков. Командующий ВВС Западного фронта генерал-майор И.И. Копец застрелился (или был убит при аресте). Начальник оперативного отдела штаба фронта генерал-майор И.И. Семенов был арестован и приговорен к 10 годам тюрьмы, в октябре 1942 г. досрочно освобожден, восстановлен в звании. [382]
Теперь постараемся оценить размер потерь личного состава, которыми ГА «Центр» заплатила за столь сокрушительный разгром своего противника.
В оперативной сводке штаба 9-й Армии вермахта от 2.7.41 г. указано, что с 22 по 28 июня Армия потеряла 4764 человека, в том числе 1449 — безвозвратно (убитые и пропавшие без вести). [482] В пересчете на 12 пехотных дивизий, входивших в ее состав, это означает потерю 57 человек в день (на самом деле — еще меньше, т. к. в составе Армии, кроме пехотных дивизий, были отдельные подразделения и части корпусного и армейского подчинения). По меркам июня 41-го эта цифра чуть выше обычного; можно предположить, что на итоговую сумму повлияли (в сторону увеличения) потери пехотных дивизий 20 АК, отразивших удар КМГ Болдина.
Потери 3-й Танковой группы значительно меньше: с 22 июня по 2 июля всего 1769 человек, в т. ч. 583 безвозвратно. [483] В пересчете на 7 дивизий, входивших в состав Группы, получается 24 человека в день — феноменальная цифра, особенно принимая во внимание боевой путь 3-й ТГр и ее «безнадежно устаревший» (вернем советским историкам это звучное определение) танковый парк [157].
В оперативной сводке штаба ГА «Центр» от 3-30 3 июля сказано, что «по неполным данным, потери 4-й и 9-й Армий и 3-й Танковой группы составляют: убиты 221 офицер и 2655 солдат, ранено 389 офицеров и 7125 солдат, пропало без вести 20 офицеров и 945 солдат». [484] Суммарно это дает потерю 11 355 человек, в т. ч. 3841 безвозвратно.
Потери 2-й Танковой группы в указанной выше опер-сводке не отражены. Однако есть известные данные по т. н. «десятидневкам» (суммарные ведомости потерь вермахта за каждые 10 дней войны), в соответствии с которыми с 22 июня по 20 июля Танковая группа Гудериана потеряла 4368 человек, в т. ч. 1142 безвозвратно. На первый взгляд, даты не совпадают, но надо иметь в виду, что с утра 3 июля обе Танковые группы (2-я и 3-я) были сведены в одну 4-ю танковую армию (в дальнейшем это решение было признано не слишком удачным, и все вернулось «на круги своя»); таким образом потери, учтенные в «десятидневках» как потери на 20 июля, являются, по сути дела, потерями на конец дня 2 июля.
Таким образом, с достаточной для ориентировочной оценки точностью нижней границей потерь ГА «Центр» за первые десять дней войны можно считать цифру в 16 тыс. человек (11 355 + 4368), в том числе 5 тысяч безвозвратно (3841 + 1142). Принимая во внимание неизбежную неточность и неполноту сводок, составленных по горячим следам боев, следует увеличить полученные цифры на 20–25 %. Таким образом мы приходим к верхней оценке общих потерь, понесенных ГА «Центр» за время разгрома Западного фронта (с 22.6 по 2.7), в размере 19 — 20 тыс. человек. В среднем по 40 человек в день на дивизию.
Соотношение потерь с потерями противника (Красной Армии] порядка 1 к 27. Если же считать только безвозвратные потери, то пропорции получаются и вовсе сумасшедшие (1 к 80), но это — в данном конкретном случае — глубоко неверный подход, т. к. в Красной Армии само соотношение числа раненых и безвозвратно выбывших из строя было абсолютно ненормальным (безвозвратные потери многократно выше санитарных за счет огромной доли «пропавших без вести» в структуре потерь). Количество раненых в частях Западного фронта сегодня не назовет никто, да и обсуждать эту страшную тему никто по сей день не решился. Поэтому ограничимся «скромной» пропорцией в 1 к 27. Может быть, даже 1 к 25.
Среднеарифметические цифры обычно не отражают всей полноты картины, поэтому стоит «подкрутить резкость» и рассмотреть потери немецких дивизий, понесших максимальный урон.
Большими (вероятно — самыми большими в ГА «Центр») были потери 18-й танковой дивизии (2-я ТГр). За первые 10 дней войны дивизия потеряла (главным образом — в боях против 47-го стрелкового корпуса у Слоним, Барановичи) 1346 человек.
Штурмовавшая Брестскую крепость 45-я пехотная дивизия за 8 дней боев потеряла 1120 человек; средние ежедневные потери составляют 140 человек, и это также рекордно-высокие для ГА «Центр» значения.
29-я моторизованная дивизия (2-я ТГр), в течение 4–5 дней державшая под многочисленными ударами выход из Белостокского «мешка», потеряла до 2 июля 1026 человек; примерно 100 в день.
Не прошли бесследно для статистики потерь вермахта и бои, которые 25–28 июня в районе Трабы, Ивье вела 24-я Железная дивизия генерала Галицкого. Как пишет (причем пишет, ссылаясь на служебный доклад) в своих мемуарах Г. Гот, командующий 3-й ТГр, «за первые три недели боев потери 19-й танковой и 14-й моторизованной дивизий в общей сложности составляют 163 офицера и 3422 унтер-офицера и солдата». [485] В среднем — 85 человек в день.
Максимальными были, вероятно, потери 7-й танковой дивизии 26 июня; как было выше отмечено, дивизия потеряла в тот день более 193 человек («более», т. к. в этой цифре не учтены потери одного из мотопехотных полков дивизии). Этот «пиковый» уровень потерь объясняется, скорее всего, тем, что 26 июня дивизия попала под массированный удар советской авиации; во все другие дни ее потери были значительно ниже, составив в целом порядка 500 человек за июнь.
Все это обилие цифр приведено совсем не для того, чтобы просто утомить читателя. Размер средних, больших, максимальных («пиковых») однодневных потерь дивизий вермахта дает нам некую «опорную площадку», позволяющую оценить реальные возможности средств поражения той эпохи и масштаб потенциально возможных «кровавых потерь» (есть в военном деле такой жутковатый термин, означающий совокупность убитых и раненых).
В общем и целом для немецких дивизий ГА «Центр» первая неделя войны состояла из маршей, изредка нарушаемых отдельными короткими стычками. Такому «режиму боевых действий» соответствовали потери 40–50 человек на дивизию в день. 45-я пехотная у стен Брестской крепости не маршировала, а вела напряженный бой; результат — «кровавые потери» порядка 140 человек в день. Ожесточенные многодневные бои пришлось вести 7-й, 18-й, 19-й танковым, 29-й моторизованной дивизиям — там и потери приближаются (или заметно превышают) отметку в 100 человек в день. Разумеется, все эти цифры могут быть неполны и неточны; вполне возможно, что какие-то эпизоды напряженных боев оказались за рамками нашей книги, соответственно, можно предположить, что реальные потери в дивизиях вермахта в какие-то критические моменты доходили до отметки 200–250 человек в день.
А что мы видим на другой стороне фронта? 128-я стрелковая дивизия (11-я Армия Северо-Западного фронта) исчезает за один день 22 июня; в дивизии было 15,5 тыс. человек — где они потерялись? Левым соседом 128-й сд была 56-я стрелковая дивизия Западного фронта; в Боевом донесении № 3 штаба 3-й Армии от 12–30 24 июня утверждается, что «56-я сд в результате боев имеет два небольших разрозненных отряда численностью до 700–800 человек». Что же это за бои такие, в которых дивизия теряет по 4–5 тыс. человек в день? Можно до бесконечности спорить о ТТХ советских и немецких пулеметов-минометов, но никакие технические нюансы не могут служить объяснением 20-кратной разницы в ежедневных потерях противоборствующих дивизий.
Впрочем, вопросы эти — вполне риторические. Ответ известен. Ситуация, сложившаяся на Западном фронте, примечательна лишь тем, что процесс, который в документах штабов Красной Армии обозначался словами «дивизия рассеялась», находит свое четкое количественное выражение в цифре захваченных немцами пленных. Если взять за основу полученную выше оценку совокупных потерь фронта (540 тыс. человек), то учтенные немцами 338,5 тыс. пленных составляют 63 % потерь Западного фронта [158].
Тут еще очень важно подчеркнуть, что общее количество «рассеявшихся» было несомненно больше числа захваченных немцами в плен. Какое-то количество (тысячи? десятки тысяч?) бывших красноармейцев, переодевшихся в гражданскую одежду, избежали плена — укрылись в глухих лесных деревнях, вернулись к себе домой (в условиях очень дырявого «кольца окружения» это было осуществимо в больших географических масштабах, включая перемещение жителей восточной Польши в западную Польшу), ушли в партизаны, записались в «полицаи» и т. д. Несомненно и то, что многие тысячи (десятки тысяч?) «июньских окруженцев» несколько месяцев брели лесными тропами на восток и вышли к своим уже после составления всех упомянутых выше отчетов, докладов и «перечней».
