В ответ пленник сплюнул на землю у ног Транна, и удар в поясницу бросил его на колени.
Маги зажгли костер и несколько минут смотрели, как огонь пожирает тело Ньялля. Потом Баден обратился к стоящему рядом Фелану:
- Мы готовы. Оружие тоже можно отправить?
- Да.
Баден поклонился Фелану в пояс; остальные маги сделали то же самое.
- Спасибо, Волчий Магистр. Народ Тобин-Сера обязан тебе и всем Неприкаянным.
Фелан склонил голову:
- Мы все еще служим стране. Расскажи об этом народу.
- Хорошо.
Фелан закрыл глаза и приготовился. Потом он вдруг прервал процедуру:
- Баден, а кто был вашим посредником?
- Магистр- Сонель. Она рассказала, что встречалась с тобой. Только она знала это место.
Фелан кивнул:
- Я помню ее. Она даже в юности была доброй и сильной.
- Да.
- Передай, что я все еще вспоминаю наш разговор и всегда буду рад новой встрече.
- Конечно.
Серебристый дух снова закрыл глаза, и огромный волк сделал то же. Джарид взял Элайну за руку и через мгновение ощутил, как его окутывает знакомый холодный ветер.
Глава 23
Джарид ожидал, что все понемногу успокоится, маги, конечно, будут скорбеть по Джессамин, Передуру и Ньяллю и тихо радоваться, что хотя бы одна из бед миновала. И он был уверен, что доброе имя Ордена восстановится и народ Амарида и Тобин- Сера будет счастлив. Но ничто не могло быть дальше от того, что он увидел по возвращении.
Вести о том, что случилось на Отроге Фелана, распространились быстрее лесного пожара и достигли каждого уголка огромного города, повергая население в панику. Всем мерещились захватчики, тысячами хлынувшие в город и его окрестности. Вскоре после того, как маги вернулись с битвы, к Великому Залу стеклись тысячи: их привлек слух о пленниках, содержащихся в подвалах. Большинство пришло просто из любопытства, но некоторые, которых было не так уж мало, движимые гневом и страхом, требовали вьщать им заключенных для немедленной расправы. Радомил сказал Джариду, что все это походило на ту ситуацию, когда в город привели арестованных Баде-на, Транна и Орриса. Только в тот раз большинство народа было против насилия, а сейчас даже самые мирные не слишком огорчились бы, если бы пленных растерзали прямо на улице. Зачинщикам быстро удалось раззадорить толпу, и даже просьбы и угрозы магов и офицеров стражи не смогли успокоить народ. Весь день и всю ночь народ прибывал; до насилия, к счастью, дело не дошло, но было весьма близко к этому.
Так близко, что поздно вечером, когда члены отряда все еще отсыпались, Тоинан, Сонель и большинство других магов решили удвоить число стражей, и было не совсем ясно, стерегут пленных от побега или от народного гнева.
Один из пленных - бородатый - удрал в первый же вечер. Он как-то изловчился открыть замок, оглушил двух служителей - тех, что когда-то были наняты Сартолом, - хоть и был чуть ли не вдвое мельче, и выскользнул через заднюю дверь. То ли его напугала толпа, то ли в нем проснулась совесть и ему захотелось прихватить с собой товарища, но он вернулся в Палату Собраний, где и наткнулся на пятерых магов с цериллами. Он быстро сдался, и маги отвели его обратно в подвал, после чего стражников заменили на вдвое большее число магов. Но даже это не помогло. Менее чем через час после того, как узника водворили обратно в камеру, его нашли мертвым, - очевидно, он принял какой-то яд. Маги так и не узнали его имени.
Когда Магистры услышали об этом, они тут же приказали раздеть второго узника, светловолосого молодого человека, и дать ему другую одежду, а потом поместить под неусыпный надзор, чтобы он не последовал примеру товарища. Обыск его одежды показал, что в воротник была зашита какая-то таблетка. Местный аптекарь сказал, что это яд, какового ему еще не приходилось встречать.
Все это Джарид, Элайна и их друзья узнали лишь наутро, через сутки после возвращения. Битва и переживания, связанные с гибелью Ньялля, измотали их, и, передав арестантов и кратко описав, что произошло, они отправились спать. Джарид и Элайна поселились вместе в гостинице близ Великого Зала. Они так нуждались друг в друге, что это перевесило усталость, и в ярких лучах утреннего солнца, струящихся в окно, они любили друг друга, едва ощущая себя живыми после той страшной ночи. Потом они провалились в такой глубокий сон, какого не знали уже несколько недель, сплетясь телами среди сбившихся простыней. Они проспали весь день и лишь на закате немного поели и наконец водрузили церилл Джарида на посох, подаренный Тероном. Потом они вернулись в маленькую комнату и снова уснули.
Рано утром их разбудил звон колоколов Великого Зала. Там собрались почти три четверти Ордена: маги сидели вокруг стола и совещались по поводу побега и самоубийства пленника. Из того, что говорилось, Джарид быстро представил себе ночное происшествие.
- Нам надо срочно допросить того, который остался, - заметил Баден. Магистр был еле жив от усталости: он толком не мог уснуть.
Джарид то и дело смотрел на плечо дяди и на пустой насест, словно не в силах свыкнуться с мыслью о смерти Анлы. Он и представить себе не мог, что чувствует Баден, то и дело мысленно зовя Ишаллу, чтобы убедиться, что она все еще с ним.
- Яда у него больше нет, - продолжал сухопарый маг, - но он может сделать с собой еще что-нибудь.
- Или сбежать, - добавил Транн. - Я согласен с Баденом: надо начать немедленно.
Маги, что удивительно, сразу согласились и закивали. По крайней мере большинство из них.
- Это опасный человек, - просипел Одинан, который выглядел еще хуже, чем несколько дней назад. - Надо подождать, пока прибудут остальные члены Ордена, и только тогда решать.
"Верен себе", - с досадой подумал Джарид. Он увидел, как Оррис сжал зубы, но сдержался и предоставил Бадену вести спор.
- Мы не можем позволить себе ждать, - возразил Баден. - Если этот человек сбежит или убьет себя, все вернется на круги своя. Чего ради мы все затевали? Только он один может дать нам нужную информацию.
- Неужели прямо сейчас?
- Полагаю, что да.
- Такая поспешность стоила Ньяллю жизни! - горячо сказал дряхлый маг, и кровь прихлынула к его запавшим щекам.
- Если хочешь взглянуть на это в подобном свете, пожалуйста! Моя сова тоже погибла! Значит, нам не надо принимать срочных мер? Если мы промедлим, Одинан, - сказал он мягче, - гибель Ньялля и моей Анлы может оказаться бессмысленной. Ты ведь этого не хочешь?
- Конечно нет! - фыркнул Одинан. Он враждебно и немного затравленно оглядел присутствующих. - У тебя есть право не согласиться со мной. Но я не хочу сдаваться. Я сдался - и вы поехали в Рощу Терона, где потеряли Джессамин и Передура. Второй раз я сдался и отпустил вас к Фелану, и вот Ньялль мертв. Я не желаю быть сопричастным к еще одной трагедии. - Он скрестил руки на груди и снова обвел собравшихся взглядом. - Вы слышали; теперь действуйте! Но больше не морочьте мне голову своей логикой - мне это не интересно!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
