Хрустящий под ногами пепел был перемешан с бесчисленными костями, черепами овец, птиц, собак, кошек – и людей, конечно же, множества людей. Многие черепа были расколоты – отчаявшиеся живые пытались вычерпать оттуда мозги.
По-дурацки торчали посреди равнины напольные часы, стрелки остановились на без десяти два. Какая отчаянная душа их сюда притащила? И зачем?
Мы шли, иногда оглядываясь. Ферберна отсюда уже не было видно. Ветер поднимал пыльные смерчи, бегущие за нами, как погибшие души.
Кейт оглянулась очередной раз.
– Ты видел серых?
– Нет. Теперь, когда я знаю, что их нет, я могу это подавить.
– А что ты видел?
– Наши следы. Видишь? Две цепочки, идущие по холму?
– Если мы сумеем не оставить здесь ничего, кроме этих следов, я буду счастлива. А ты? Я кивнул и мрачно улыбнулся.
– Эти следы мне напомнили окаменевшие отпечатки, найденные в Африке.
– А, помню. Мы о них в школе писали реферат.
– Мы тоже. Помню, как я рисовал эти следы, а потом писал фломастером пояснение. Черт, я его до сих пор помню: ОТПЕЧАТКИ, ОСТАВЛЕННЫЕ ПРЕДПОЛАГАЕМЫМ ПРЯМОХОДЯЩИМ ПРЕДКОМ ЧЕЛОВЕКА, А ИМЕННО, AUSTRALOPITHECUS AFARENSIS, НАЙДЕННЫМ В ЛАЭТОЛ И, ТАНЗАНИЯ. ОТПЕЧАТКИ ОКАМЕНЕЛИ В ВУЛКАНИЧЕСКОМ ПЕПЛЕ ОКОЛО 3,6 МИЛЛИОНА ЛЕТ НАЗАД. ОНИ ПРИНАДЛЕЖАТ ДВУМ ВЗРОСЛЫМ ОСОБЯМ И ДЕТЕНЫШУ.
–Отличная память, – улыбнулась Кейт.
– Да, хотя что от нее сейчас пользы. Школа обучала нас, как жить в некоей прежней среде, которая называлась цивилизацией. Если бы я тогда знал то, что знаю сейчас, я бы не так усердно готовился к экзаменам. – Я невольно засмеялся и оглянулся на наши следы. – Как ты думаешь, Кейт, они продержатся 3,6 миллиона лет?
– Можешь не сомневаться, Рик Кеннеди. И даже какому-нибудь бедному ребенку придется писать о них реферат. Окаменевшие отпечатки, найденные в пепле, датируются голоценовой эпохой. Возможно, оставлены самцом и самкой давно исчезнувшего вида Homo Sapiens.
Яулыбнулся.
– И он еще напишет предположение: Позволительно допустить, что эти двое были парой. Судя по близости отпечатков, они могли идти, держась за руки.
Мы болтали о пустяках, и, я думаю, так и надо было. То и дело на землю падал череп и ударялся с такой силой, что разлетался осколками костей и зубами. Справа от нас с холма сорвало слой почвы, обнажило пласт угля, и он вспыхнул с ревом.
Надо было трепаться. Надо было шутить.
Иначе мы бы сошли с ума прямо в сердце этой черной пустыни, которая не могла быть ничем иным, кроме Ада.
На дне долины ревел перегретый газ, вырываясь из дюжины дыр и воспламеняясь. И почему-то этот рев был удивительно похож на вопль человека. Я даже не раз останавливался и смотрел в бинокль, но не видел ничего, кроме ревущих струй огня.
Мы пошли быстрее. Гарь взлетала в воздух и опускалась на нас черным снегом.
Бен дал нам респираторы от пыли. Мы их надели и еще прибавили шагу. Ботинки хрустели на сухом ковре из пепла и костей.
– Слышишь этот шум? – спросила Кейт.
– Как резкие взрывы?
– Да. Знаешь, что это?
Я покачал головой.
– Подземный гул. Это обычно предвестник землетрясения.
– Тем более надо идти. Здесь вся земля – просто переплетение линий напряжения, наползающих друг на друга.
– А значит, скальные породы заряжены электричеством. Остерегайся галлюцинаций.
– Не беспокойся, – сказал я, – мы уже умеем с ними справляться.
– Не будь так уверен, Рик.
– Можешь мне поверить. – Я остановился взглянуть на карту. – Надо идти вон на ту седловину. Лучше, я думаю, держаться как можно выше.
– Почему?
– Мы пока что не видели вулканов, но спорю на любой обед, что здесь полно вулканических газов, которые хлещут из скважин.
– Да, там наверняка есть угарный газ – окись углерода, а она тяжелее воздуха. И она жутко ядовита.
Кейт посмотрела в небо. Там плыли облака, сверкали молнии.
– Через час будет темно. Ты ведь не предлагаешь идти здесь, – она показала на пустыню, – всю ночь?
– Надо как можно скорее найти Стивена, – сказал я, снимая с лица респиратор. – Но в темноте мы наверняка свалимся в огненную яму, если не хуже. Видишь вон ту ферму на холме? Там переночуем, а на рассвете уйдем. Если повезет, завтра к вечеру догоним Стивена.
– Если повезет, – сказала она, вздохнув. – Если очень повезет.
Она была права. Везения нам было нужно много – целые горы везения.
И как раз когда оно нам было нужно, оно стало быстро кончаться.
116
Я проснулся внезапно. Глаза заливал пот. Пульсирующие молнии мелькали в окне кухни брошенного фермерского дома, как стробоскоп. Я сел в спальнике – спальный мешок Кейт был пуст.
Я провел рукой по каменному полу – он был теплым от проводимого снизу тепла. Винтовка! Где моя винтовка?
Пульсирующий свет – синий и яркий. Черт, где Кейт? Сердце заколотилось.
– Кейт!
Молнии погасли. Тьма.
– Кейт, где ты?
Вспышка молнии.
Тьма исчезла.
И я увидел.
Серого.
Он поднялся с пола, где сидел, скорчившись.
Поджидая.
Что он сделал с Кейт?
Серый.
Снова зазвенел голос у меня в голове: Рик, это всего лишь галлюцинация. Смещаются плиты под домом, они при трении образуют это галлюциногенное электрическое поле, и оно накладывается на биотоки твоего мозга. Этих серых на самом деле здесь нет, их вообще нет, эта галлюцинация…
ХРЕНА С ДВА – ГАЛЛЮЦИНАЦИЯ!!!
Я протянул руку… коснулся его ноги.
Нащупал твердые мышцы.
Бен ошибся.
Серые существуют.
Где Кейт?
Что он с ней сделал?
Я лихорадочно выбрался из мешка, вскочил на ноги.
Серая голова чудовища повернулась ко мне. Призрачные кровавые глаза уставились на меня. Они излучали ненависть. И голод, этот странный чуждый голод. Это было зло, воплощенное зло.
И оно хотело моей крови.
Чудовище заворчало и подняло горилльи лапы. Черные когти мелькнули в свете молний, треснувшие и обломанные от срывания людских лиц с черепов.
Я бросился и стал молотить кулаками по этой серой морде.
Скулы у него были тверды как бетон, но я бил и бил, пока кровь не потекла у меня из костяшек пальцев.
Он попытался меня оттолкнуть.
Я схватился за черную гриву, идущую по гребню черепа.
– Что ты сделал с Кейт?
Я дернул его за гриву, сбивая с ног, и ударил головой об стену.
– Что ты сделал с Кейт?
И ударил кулаком.
– Кейт!
И снова ударил. Серую морду залила кровь из моего треснувшего кулака.
– Гад проклятый! Если ты ее только тронул, я тебя пополам разорву!
Серый под тяжелыми ударами привалился к стене. Красные глаза потускнели и стали карими. Я с размаху несколько раз ударил его в живот.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
