Ударил гром.
– Идем вверх! – крикнул я. – Надо успеть на ту сторону холма!
Я ощущал подрагивание земли под ногами.
Там, внизу, в ста или двухстах метрах под поверхностью, неумолимо поднималась температура. Что там такое? Газовый карман? Нефтяной пузырь в породе? Запертый резервуар воды, обратившейся в пар и рвущейся наружу?
Что бы это ни было, я чувствовал, как нарастает давление, все время нарастает, сила прорывается вверх слой за слоем, ища выхода – взрыва, катастрофы для всех несчастных тварей, которые окажутся поблизости.
Для нас.
– Давай твой рюкзак! – крикнул я.
– Не надо, справлюсь! Давай, Рик, бежим!
Мы бежали по обугленному склону, оставив ферму далеко внизу.
На дне долины вырвались десять, пятнадцать, двадцать небольших гейзеров, как фонтаны китов. Струи белого пара взметнулись в небо с внезапным треском.
Задыхаясь, покрытые потом, мы добежали до вершины холма.
Я посмотрел на ту сторону. У меня упало сердце.
– Мы там не пройдем.
– Пройдем, – сурово сказала Кейт.
– Ты видишь, что там?
– Пройдем.
Она побежала вперед, я следом.
По склону были сыпью разбросаны бесчисленные кратеры, изрыгавшие оранжевое пламя. Жар опалял лицо.
Но Кейт была права. Нам нужно было пробраться через этот огненный луг.
Потому что в этот момент позади взорвалось.
120
Я открыл глаза. Я лежал на спине, надо мной по небу скользило низкое облако. Молнии все так же полыхали синим пульсирующим светом.
Я потряс головой. Череп болел от силы взрыва в соседней долине. Поднимаясь на ноги, я увидел, что Кейт тоже сумела подняться на колени.
Я поглядел туда, откуда мы пришли. В небо рвался столб огня, пробив огромную дыру в земле. Наверняка мощный был карман метана. Еще четыре минуты пламя не убывало – газ шел из земли с такой силой, что все вокруг тряслось.
Кейт показала большой палец – все о’кей. Я кивнул. И мы бок о бок побежали по холму вниз, и рюкзаки хлопали нас по спинам.
Рев газа в соседней долине был так громок, что мы не слышали друг друга, даже если переходили на крик. И потому мы обходились взглядами и жестами.
Простирающийся впереди ландшафт был весь в оспинах воронок. Здесь тоже газовые карманы вырывались на поверхность. Многие уже потухли, но довольно много осталось и горящих, и хлопки вырывающегося газа были слышны даже на фоне рева прародителя всех реактивных самолетов в долине позади.
Пару раз земля поддавалась у меня под ногами. Жар сформировал твердую корку, а под ней была пустота. Каждый раз я думал, что полечу в огненную яму и сгорю заживо. К счастью, я проваливался только по колено. И все равно из пробитой корки валил густой дым, от которого слезились глаза.
Когда мы ушли достаточно далеко от этого инферно, Кейт спросила, озабоченно глядя мне в лицо:
– Как ты?
– А ты как? – спросил я в ответ. Ее лицо было покрыто болезненного вида ссадинами. У меня сердце защемило. Эта бедняжка за последние полгода прошла сквозь Ад. И теперь я избил ее до полусмерти. От каждого взгляда на нее меня начинала грызть совесть.
Она знала, о чем я думаю. Потянув меня за рукав, Кейт заставила меня остановиться.
– Все в порядке, Рик. Ты не виноват. Помни это. И помни, что я тебя люблю. О’кей?
– О’кей, – улыбнулся я.
– Тогда пошли, надо найти твоего брата.
* * *
Мы шли по черной пустыне, где полгода назад был зеленый луг. Стены вокруг стояли по-прежнему, хотя кое-где в них были проломы – там, где вырвался гейзер или взорвался горючий газ, разметав тяжелые каменные блоки в щебень.
И всегда пейзаж был черен. Пепел сыпался сверху сухим черным снегом.
Но мы держали в голове образ корабля. Корабля, который понесет нас на юг. Мы найдем остров с пальмами. И бирюзовой лагуной, где можно плавать.
Если только дойдем до корабля?
Грызли сомнения. Столько есть вещей, которые могут помешать.
Нам все еще надо пройти черную пустыню до самого западного побережья.
В любой момент может взорваться под ногами земля. Нас может испепелить выхлоп газа прямо из-под ног.
Можем попасть на тонкую корку. Она подломится, как тающий лед, и мы полетим в бездну.
Может оказаться, что Стивен, Иисус и другие перебили друг друга, попав в галлюцинации серых, порожденные электрическими разрядами терзаемых скал. Я теперь понимал, что серый, с которым я дрался в окаменелом лесу около Лидса, – это был Теско. Я вернулся в лес и в состоянии галлюцинации принял этого человека за серого. Бог знает, что с ним сталось. Может, я его убил тяжелым ударом, и теперь он лежит под ветвями, иссушенный жаром в мумию.
Мы шли, и мысли мои бежали по кругу.
Доберемся ли мы до корабля?
Земля не провалится ли под ногами?
Я пытался поддерживать надежду. Я должен был верить, что у нас есть шанс пережить этот ад.
Но какой-то злобный жестокосердный бог уже отряхивал с ладоней пыль веков, злорадно хихикая над своими планами дать событиям неожиданный и жестокий поворот.
121
– Стивен здесь проходил. – Я показал рукой. – Видишь надпись на почтовом ящике?
Мы дошли до окраин Скиптона после шестичасового перехода от вересков Илкли-Мур (ставших пустыней черного пепла), мимо деревни Килдвик (скопления выгоревших домов, где огненным столбом бил горючий газ из развалин почты). От реки Эйр осталось высохшее русло, запекшееся чешуями грязи.
Кейт потрогала металлический ящик и быстро отдернула пальцы от жара.
Сверху ящик был покрыт обычной почтовой красной краской, но нижняя половина обуглилась. На ней серебром под самой щелью для писем был нарисован большой знак “С>”. Здесь был Стивен. Он оставил этот знак и двинулся дальше, торопясь к кораблю.
Кейт сказала:
– Он где-то поблизости?
– Наверное. У них большая группа, с ними дети и старик Фуллвуд. Это сильно замедляет темп. Кейт поглядела в небо.
– Господи, вот то, что нам нужно. Дождь.
Сначала дождь пошел мелкой изморосью.
Мы пошли вперед, сохраняя тот же убийственный темп. Надо настичь Стивена и рассказать ему о галлюцинациях.
Молнии все так же терзали пустыню, как военная машина какого-то жестокосердного бога. Стрелы молний сокрушали остатки деревьев и рассыпали дождь синих искр. Дождь превратился в ливень из крупных капель, несущих черную пыль. Когда такая капля падала на дорогу, она шипела как на горячем утюге и разлеталась шариками испаряющейся воды. Через некоторое время жар стал проникать сквозь подошвы ботинок, и ногам стало горячо – пришлось сойти с дороги и идти по пеплу, который был прохладнее. Но это вынудило замедлить шаг, и потому мы, стиснув зубы, вернулись на горячую дорогу.
Я то и дело проверял ботинки, в любой момент ожидая, что они вспыхнут шарами пламени.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
