Рюмке был прежде всего клиницистом и использовал феноменологию только как вспомогательный метод в своей медицинской практике. «Кто-то прилагает все силы, чтобы стать лучшим футболистом в мире, а я трачу их, чтобы стать лучшим в мире психиатром», – любил повторять он. Сам он в своей работе всегда сочетал огромное количество подходов, одновременно работая в области неврологии, психоанализа и социальной психиатрии.
В 1963 г., уходя в отставку, Рюмке говорил о своих устремлениях: «Вот уже больше половины века я считаю, что моим самым глубоким стремлением является стремление понять себя и других, выразить понятое словами и что-либо, хотя бы немногое, с этим сделать»[1201]. Чтобы достичь этой цели или хотя бы приблизиться к ее достижению, необходимо, на его взгляд, воздерживаться от интерпретации, двигаясь вслед за наблюдением. В работе «Феноменологические и описательные аспекты психиатрии» он формулирует следующие постулаты: 1) хорошее описание – враг лучшего; 2) наименование только затрудняет путь к глубинам знания[1202]. Но наблюдение и описание без интерпретации также бесплотно для психиатрии, поэтому, как он заключает, интерпретация должна иметь место, но при этом ее принципы не должны заимствоваться из одной-единственной теории.
Но Рюмке, несмотря на важную роль в распространении феноменологии в Голландии, стоит особняком по отношению к голландской экзистенциально-феноменологической психиатрии. Центральной здесь является Утрехтская школа феноменологической психологии, представленная Дж. Линсхотеном, Ф. Бьютендиком и Я. Х. Ван Ден Бергом[1203]. Определяющими для этого течения, разумеется, стали фигуры Гуссерля и Шелера, при этом Шелер оказал, по всей видимости, преобладающее влияние. Его работы стали известны в Голландии благодаря Антону Грюнбауму (1885–1932), работавшему вместе с Боуманом. Близкие отношения связывали Шелера с Бьютендиком: они дружили, приглашали друг друга с лекциями и вели обширную переписку.
Наиболее известный представитель этой школы в психиатрии – Я. Х. Ван Ден Берг – развивал синтетическую теорию экзистенциально-феноменологической психиатрии. Ян Хенрик Ван Ден Берг родился 11 июня 1914 г. в Девентере, в Голландии. В 1946 г. закончил медицинский факультет университета Утрехта по специальности невролог-психиатр и под руководством Рюмке защитил докторскую диссертацию. В 1946-47 гг. в течение учебного года он стажировался во Франции (Сорбонна, Шарантон, госпиталь Св. Анны), изучал философию, психологию и психиатрию. В 1947 г. с трехмесячной стажировкой посетил Швейцарию (Лозанну, Берн, Кройцлинген). С 1948 г. начал преподавать психологию в Медицинской школе университета Утрехта. В 1954 г. получил должность профессора психологии университета Лейдена и начал изучать феноменологическую психиатрию, в результате чего появилась его первая и самая известная книга «Феноменологический подход в психиатрии»[1204]. Тематика работ Ван Ден Берга разнообразна: это и феноменология, и психотерапия, и проблемы духовности и веры, и так называемая метаблетика и др.[1205]
Говоря об истоках интереса Ван Ден Берга к феноменологической психиатрии, стоит прежде всего отметить его ученичество у Рюмке. Именно Рюмке познакомил его с принципами феноменологического исследования в клинике. Первой работой по феноменологии, прочитанной Ван Ден Бергом, стала книга Хайдеггера «Бытие и время». Позднее он вспоминал, что был опьянен ею, что она открыла ему феноменологию и дала его исследованиям новые ориентиры. В 1947 г. во время стажировки во Франции он познакомился с Г. Башляром и А. Эйем. Во время стажировки в Швейцарии он посетил в Шварцвальде Хайдеггера, гостил в Кройцлингене у Бинсвагера. Знакомство с работами Гуссерля произошло уже после прочтения Хайдеггера, и особое впечатление на него произвели «Логические исследования». Именно поэтому его феноменологическая психиатрия тесно связана с идеями Хайдеггера.
Как и большинство представителей феноменологической психиатрии, Ван Ден Берг отталкивается от исследования допредикативного, предрефлексивного опыта, поскольку именно он, по его мнению, является одной из основных научных проблем. Он указывает, что мы живем, перемещаемся в пространстве, развиваемся и изменяемся во времени, говорим с другими людьми предрефлексивно, не обнаруживая при этом никаких проблем. Как только кто-либо задумывается над непосредственным проживанием, возникают бесчисленные трудности. Эти трудности, на его взгляд, и пытается разрешить феноменология. Вот как ее определяет Ван Ден Берг: «Феноменология – необычная и претенциозная наука, которая пытается решить эти проблемы предрефлексивно. Претенциозная, поскольку как можно задумываться, размышлять о том, что по определению стоит до размышления, предрефлексивно? Это совершенно невозможно»[1206].
Безусловно, говорит Ван Ден Берг, феноменолог знает об этой трудности, но не желает признавать, что его цели недостижимы. Он ищет путь к такому предрефлексивному пониманию. Поэтому феноменология не доверяет наблюдениям объективных наук и устоявшимся точкам зрения, ведь они говорят нам уже об осмысленной действительности и не отражают, а мистифицируют ее. Необходимо же отказаться от любой предвзятости и просто слушать голос вещей и явлений. Он пишет: «У объектов есть что нам сказать – это общепризнанная истина среди поэтов и живописцев. Поэтому поэты и живописцы рождаются феноменологами. Хотя, скорее, все мы рождаемся феноменологами… Мы все понимаем язык объектов»[1207]. Феноменология, тем самым, предстает методом, с помощью которого можно услышать язык вещей, т. е. определенной позицией по отношению к миру.
Поскольку феноменология, на взгляд исследователя, является неспецифическим методом исследования, она может использоваться и в психиатрии. Психопатология, с позиции феноменологии, является описательной наукой и призвана описывать феномены, которые имеют место в повседневной жизни больного. В этом плане психопатология и психиатрия понимаются синонимично описательной психопатологии Ясперса.
В работе «Другое существование» Ван Ден Берг анализирует историю жизни и заболевание одного пациента, строя на этом материале свое феноменологическое исследование. «Я хочу показать, – отмечает он, – что один-единственный пациент, независимо от того, к какой нозологической группе принадлежит его болезнь, воплощает всю психопатологию. ‹…› Все пациенты наделены одним и тем же человеческим существованием. Таким образом, я надеюсь, анализируя одного моего пациента, способствовать пониманию всех остальных больных…»[1208]. В идеях рассматриваемых нами ранее феноменологических психиатров такая установка присутствовала лишь имплицитно, здесь же исследователь с полной ответственностью декларирует стремление обосновать феноменологическую психопатологию на примере случая одного больного.
Обычный ход мысли психиатра и психотерапевта, как считает Ван Ден Берг, сопровождают многочисленные предубеждения, которые мешают адекватному пониманию внутренней реальности психически больного и его мира. В основе неадекватного подхода к психически больному, на его взгляд, лежит традиция понимания психического заболевания как объекта исследования и изучение его объективных признаков.
Психически больной человек, как считает Ван Ден Берг, одинок в своем мире. Он существует изолированно от остальных, редко вступает в отношения или не вступает в них вовсе: «Он несколько странен; иногда загадочен, а изредка даже непостижим. Изменения различны, но суть их одна и та же. Психически больной обособлен от остальной части мира. Именно поэтому он создает свой собственный мир…»[1209]. Одиночество лежит в основе психического заболевания вне зависимости от того, к какой нозологической группе оно принадлежит, и поэтому является основным предметом психиатрии. «… Одиночество – ядро психиатрии», и «психопатология – наука одиночества и изоляции»[1210], – постоянно повторяет мыслитель. Необходимо отметить, что, исходя из выводов исследователя, не вполне понятно, предшествует ли одиночество психическому заболеванию или является его продуктом. На основании его работ можно предположить и то, и другое.
Пытаясь осмыслить одинокий мир психически больных, Ван Ден Берг ищет феноменологическое объяснение основным патологическим симптомам – галлюцинациям и бреду. Традиционное определение галлюцинаций как восприятия без объекта, по его мнению, связано с постоянной подменой двух фактов: действительности здорового человека и действительности психически больных. Это определение основано на двух ошибочных утверждениях: 1) психически больной не осознает, что то, что он видит, является галлюцинацией; 2) он видит объект, который для нас не существует. Я. Х. Ван Ден Берг указывает, что мир видимых для психически больного объектов укоренен в изоляции. Тот, кто изолирован, видит собственные объекты. «Даже у здорового человека, находящегося в изоляции, через некоторое время возникают галлюцинации. Рано или поздно одинокий человек начинает создавать свои собственные объекты»[1211], – отмечает исследователь.
