— Кстати, Сат, такой вопрос: на осуществление вашей программы нужны громадные средства. Где вы их рассчитывали взять?
— У правительства.
— Боюсь, что у правительства их просто нет. Вся прибыль, получаемая государством, уходит на содержание армии, флота и самого аппарата. И на социальные нужды — что да, то да. Представляете, сколько стоит содержание хотя бы безработных и нетрудоспособных? А приюты? А политика ограничения цен?
— А коррупция? — подхватил Хэлан. Тэви поморщился.
— По-моему, это не из той серии, Ктар!
— А по-моему, из той. Не знаю, как по вашей статистике, а по нашей миллиардов по сто застревает в карманах. Может, больше.
— Ладно, — сказал Ноэл. — Тогда пусть прихлопнут преступные объединения. Там уж денег на всех хватит.
— Ну, доктор, это вы загнули! Все равно, как правительство свергнуть. Большинство государственных чиновников прямо или через кого-то — но на содержании у банд. Все, что правительство само не может, оно их руками делает. Народ, например, травить — чтоб не рыпался. Частный сектор прижать — чтоб конкуренции не было. Господи, да их ведь теперь не разберешь — где еще банда, а где уже аппарат. Что, веселое времечко?
Ноэл вдруг встрепенулся, глянул на часы и с тихим воплем выскочил вон.
Хэлан усмехнулся:
— Что, Ол, сеанс окончен? Доктор сбежал…
— Что-нибудь просрочил, наверное. Заговорили.
— Больше не буду, — сказал Хэлан. — С этими ребятами ясно. В схеме.
— В схеме, говорите? Занятно это у вас выходит. Как будто и ничего нового… а впечатляет. Интересно, то, что вы из меня вытянули, тоже в схеме?
— А как же!
— А какое отношение к этому… ко всему имеет прогнозирование?
— Рано спрашиваете, Ол. Я ж не знаю, является ли прогноз инструктивным материалом.
— Что?! — Тэви так и вскинулся, даже побелел.
— Ох, черт!
— Вот-вот. А вы завидовали.
— Но вы… вы же поймите — идея… нормальная здоровая идея!
— Остыньте, Ол, — мягко сказал Хэлан. — Я ж не спорю насчет идеи. У нас умеют идею испохабить. Вон даже планетарную станцию в тюрьму превратили. Разве не остроумно?
— Да идите вы! Не понимаете? Если заведомо неверный прогноз становится шаблоном, к которому примеряют жизнь…
— Да все я понимаю, Ол. А чего не пойму, Кел скажет… Когда свидимся. А ты что призадумался, Майх?
Майх поднял голову, поглядел, пожал плечами.
— Не знаю, Хэл. Противно. Никогда не думал, что Мир такое болото. Тут я тебе и правда не помогу. — Встал — нет, очутился перед Тэви, тот даже голову в плечи втянул. — Господин Тэви, я хотел бы узнать…
— Да?
— Вчера я говорил с господином Бари. Мы с Хэланом просим отдать нам корабль-памятник.
— Ну и что?
— Он сказал, что это вы должны обсудить сообща. Когда мы сможем узнать ваше решение?
— Унол мне ничего не говорил. Не вижу оснований… Собственно, если хотите, я сам со всеми переговорю. А зачем вам эта развалина? У вас же свой корабль.
— Это не корабль, господин Тэви. Это десантно-спасательный бот типа БДС-5. Как все суда ограниченной дальности, работает на химическом топливе. Не думаю, чтобы на Ктене был склад горючего.
— Д-да, конечно. Куда же вы отправитесь на этом… монументе?
— Пока на Намрон, господин Тэви.
— С ума сошли! Вы что, не слыхали о намронской чуме?
— Почему же? Просто у капитана Тгила были причины считать, что она не заразна.
— А он что, там был?
— Это не имеет значения, господин Тэви.
Он говорил, а Хэлан глядел на его запертое холодное лицо, и странное такое чувство… тоска? Быстро ж ты меняешься, парень. Или я просто тебя не знал? Все правда: с тобой и жить легко, и помирать не страшно, а вот какой ты будешь, когда придет пора решать? Неужели…
— Но почему? — вскричал Тэви. — Берите посудину, думаю, это не вопрос, и летите сразу, куда надо!
— Не получится, господин Тэви, — спокойно ответил Майх. — Я этот корабль посмотрел. «Малый крейсер» типа Г, снят с производства лет тридцать назад. Полная вахта — двенадцать человек, аварийный минимум — шесть. К счастью, переделан на автоматическое управление, и в бортовой вычислитель заложена программа полета на Намрон. Конечно, программу надо проверить… может быть, восстановить…
«Нет, — подумал Хэлан с облегчением, — зря я так. Сунул парня мордой в дерьмо…»
— Господи, да зачем вам этот Намрон?
— Там есть корабль типа ЮЛ. Таким я могу управлять в одиночку.
— Сумасшедшие! — сказал Тэви. — Просто черт знает что! Да не ухмыляйтесь вы, Ктар! Если решим…
— Значит, поможете?
— Значит, поможем. Жалко, что Кел… Ладно, сам поговорю.
И снова они шли по круто завернувшейся вниз равнине к своему одинокому кораблику, и надутая рожа Фаранела тупо глядела на них. Всосет и проглотит, даже косточки не хрустнут. А уже на Намроне…
— Майх! — просто, чтоб услышать человеческий голос.
— Что?
Надо ответить. Что бы это сказать, чтоб хоть на полдороги хватило?
— Насчет намронской истории: чего ту станцию прихлопнули. Ктен ведь уже был, да?
— Ты думаешь?..
— Ну! Станцию на Намроне… ее с Латена можно снабжать?
— Нет. Только через Ктен. Намрон и Латен… ну, понимаешь, они всегда по разные стороны Фаранела. Хэл!
— Ну?
— Думаешь, правда? Убили десять человек только потому, что здесь тюрьма?
— Еще не привык?
— Никогда не привыкну! — С яростью сказал Майх. — Нечего привыкать к подлости!
— Почему? Все так живут. А кому не нравилось — уже не живет.
— Знаешь, Хэл, — сказал Майх, — я все не понимал, чего ты от людей загораживаешься. А сегодня дошло. Тошно ведь, наверное, жить… если знать то, что ты знаешь… Боишься, что заметят, да?
…И назавтра их к Ларту не пустили, пришлось опять убивать день. Ну, Майх, он всегда при деле — часу не прошло, а он уже заседал в центральном отсеке, а при нем Тэви, да еще штук шесть ученых мужей. Хозяева галдели, Майх улыбался да помалкивал, а Тэви, похоже, вкалывал на страховке, усмиряя страсти.
Правда, и Хэлан не скучал. Ходил, смотрел, спрашивал помаленьку. Даже как-то не по себе: никто тебя не пугается и нос не воротит, набрасываются, как на лакомый кусок, только успевай в ответ улыбаться.
Улыбаться-то он улыбался, а на душе скребло. Проклятая печать Ктена! Нет, не блеклые маски лиц — к этому он сразу привык. Проходил в пятый раз мимо Майха и даже удивился, до чего тот черный. Просто очень уж крохотный стал у них Мир, сошелся в кружочек, в точку, в Ктен. Они были умные люди — все — и не слабаки — большинство, — и все-таки чего-то в них не хватало. Вот у Ларта оно было, у Бари, у Ноэла — то, что делает человека свободным даже в тюрьме, богатым — даже, когда у тебя все отняли.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
