По-прежнему все стояли, не шевелясь. Казалось, они играют в какую-то страшную игру, вроде «русской рулетки», когда никто не знает, в какую секунду прозвучит смертельный выстрел.
Стивен переводил взгляд с одного лица на другое. Все, похоже, готовились к неизбежному концу. Когда же все-таки раздастся этот выстрел? Кого выберет алмор?
Марк, Бринн и Саллакс выглядели так, словно уже пережили одно сражение и теперь чуть не падают от усталости. И Стивен догадался, что они, должно быть, всю ночь спешили вверх по тропе, чтобы успеть предупредить тех, кто был на вершине горы. А отсутствие Версена, по всей видимости, означало, что могучий лесоруб пал жертвой проклятого демона. Как же это случилось? Успел ли он почувствовать, как алмор хватает его, вынырнув откуда-то из-под земли? Или сразу потерял сознание, как это, например, случилось с самим Стивеном, когда ему удаляли аппендикс?
Версен много знал, и эта тварь убила его. А теперь она явилась за Гилмором и, несомненно, уничтожит любого, кто встанет на защиту старого мага. Стивен почувствовал, как в душе его опять пробуждается страх, и постарался отогнать его подальше.
«Нет! Мой сон ничего не значил, — сказал он себе. — Лессек не говорил со мной, потому что я свою функцию уже выполнил — рассказал последнему из уцелевших сенаторов Лариона, где найти ключ от волшебного стола. Видимо, сыграв свою роль в этом спектакле, я могу отправляться домой, и черт с ним, с этим Элдарном! Да, я могу отправиться домой и на веки вечные остаться трусом. Трусом, который зверски убил воина-серона. Но это же, черт возьми, просто замечательно! Я буду трусом убийцей и вместе с тем помощником управляющего банком в маленьком городке, работником в высшей степени квалифицированным, но начисто лишенным какого бы то ни было интереса к своей работе. Что ж, значит, такова моя участь. И прекрасно».
Стивен никогда особенно не задумывался о том, что сам позволил своей жизни развиваться именно таким образом. Он понимал лишь, что подобный выбор пути сделал его несчастным, он был разочарован этим выбором. Полно! Делал ли он когда-либо выбор? Вот в чем суть всех его проблем: он никогда никакого выбора не делал! Трус и фаталист, он всегда предпочитал плыть по течению, мирясь с последствиями этого, обманывая самого себя, отказываясь от тех возможных завоеваний и ценностей, которые мог бы обрести, если бы направил собственную жизнь в более или менее правильное русло.
А вот Версен наверняка был совсем другим человеком. Версен мог принять любое, даже самое трудное решение, если оно соответствовало интересам его друзей и родных. Версен изо всех сил стремился к освобождению Роны от удушающей хватки малакасийской оккупации. Версен был настоящим человеком, куда лучше и сильнее, чем он, Стивен. И ему никогда не стать таким храбрым, способным так сочувствовать другим, таким стойким в своих убеждениях и таким равнодушным к любым последствиям этой стойкости.
И тут Стивен почувствовал, что его страх затмила ярость — но не та слепая ярость, какую он испытал во время схватки с серонами, а кипучая всеобъемлющая сила, которую он вполне способен был контролировать. И эта яростная сила прорывалась сейчас, словно по спирали, сквозь все двадцать восемь витков его трусливой бессмысленной жизни.
Не задумываясь более, Стивен решительно бросился вперед и остановился посреди тропы между Гилмором и остальными, словно отгораживая от них старого мага. И все они почти одновременно принялись умолять его замереть и не двигаться, но он их криков не слушал, ибо знал, что должен сделать.
И, стуча ореховым посохом по земле, принялся громко призывать алмора, точно самого дьявола из преисподней:
— Ну же, проклятый ублюдок! Выходи! Выходи и сразись со мной! — Стивен орал во всю силу своих легких, словно более тихий крик умалил бы значимость момента. — Покажись, исчадие ада! Дерьмец вонючий! Выходи, коли не боишься! Выходи и попробуй взять меня, дрянь паршивая!
Марк просто онемел от изумления, глядя на своего, обычно такого застенчивого, друга.
— Какого черта! Ты что, с ума сошел, идиот? — завопил он наконец. — Ведь это чудовище убьет тебя, Стивен!
Он хотел было броситься на помощь Стивену, но Саллакс, обхватив его сзади ручищами, буквально пришпилил к земле и прошипел прямо в ухо:
— Если сделаешь хоть шаг, алмор убьет вас обоих! А сейчас есть шанс, что Гилмор сумеет определить, где эта гадина затаилась, и, может быть, успеет спасти твоему другу жизнь.
— Нет! — вскричал Марк, пытаясь вырваться, но тут раздался оглушительный взрыв, в воздух взметнулась целая туча земли и камней, совершенно скрыв Стивена из виду, и алмор вынырнул откуда-то из недр горы.
На мгновение ослепнув и оглохнув от взрыва, Стивен, с трудом переводя дыхание, попытался встать на ноги. Значит, он еще жив, и этот демон не успел пожрать его душу. Алмор студенистой громадой, похожей на жидкий туман, возвышался над ним, занимая, казалось, все пространство вокруг. Взор Стивена все еще был затуманен, да и слышал он плохо, но понимал все, что чудовищная тварь говорит ему, ибо ее бесцветный голос гудел у него в ушах, точно старый расстроенный орган:
— Сейчас мы сразимся с тобой, и ты узнаешь, что такое настоящий страх.
— Ну, в таком случае ты ничего нового мне не откроешь! — выкрикнул Стивен, поднимая свою дубинку.
Он понимал, что успеет сделать всего один ход, прежде чем чудовище утащит в ад его душу.
— Я буду не спеша наслаждаться отнятой у тебя жизненной силой; за это время успеют сменить друг друга несколько поколений, — услышал он в ушах оглушительный рев алмора.
Отвечать Стивен не стал, готовясь в последний раз проявить мужество и презрение к смерти — нанести своему страшному врагу удар той ореховой дубинкой, которую нашел в лесу близ южных склонов гор. Он намеревался вложить в этот удар всю свою ненависть и тревогу, все свое отвращение к собственной дурацкой привычке доставлять другим удовольствие, жертвуя собой, всю свою былую трусость и стремление спрятаться в тени, надеясь, что более счастливое стечение обстоятельств когда-нибудь все же позволит ему быть или хотя бы стать настоящим Стивеном Тэйлором. Он ничего не забыл, ничего не оставил про запас, зная, что ему дарован только один удар, и думая, что и этот удар будет, скорее всего, бессмысленным, ведь даже заостренная часть его жалкой ореховой дубинки вряд ли способна нанести достаточно ощутимый ущерб этому древнему демону, этому порождению ада. Нет, разумеется, его, Стивена, смерть неминуема.
Нанеся удар, Стивен почувствовал, как силы покидают его, словно переливаясь в алмора. Но это было еще ничего. Он был готов даже погибнуть, если успеет перед смертью хоть раз поступить по собственной воле и ради себя самого.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
