же весь мокрый, простудишься ещё. Ты же знаешь, что сейчас должна беречь своё здоровье.
Девушка облегчённо вздохнула и сделала шаг назад, вытирая слёзы. То была поистине радостная новость. Чудовище, что на протяжении года наводило страх на всю деревню, было повержено.
Через некоторое время в маяк зашли и рыбаки, все шестеро промокли до нитки и были вымотаны так, что еле на ногах стояли. Они бы порадовались долгожданной победе над гиперией, если бы были силы, а так они просто опустились на пол, переводя дух. Все очень сильно устали, поэтому было решено, что разделом морского змея займутся завтра, и, пожалуй, это уже будут другие люди, а не те, кто участвовал в ночной битве. Дело было сделано, и уже ничего не предвещало беды, как где-то вдалеке, с площади Мьяны, донёсся грохотом голос, говорящий что-то о «Чёрном Солнце», а за ним последовал жуткий вой. Первое, что пришло на ум перерождённым — сумеречные звери.
Глава 29. «Погоня за предателем»
Ночь. Весь Язык Дьявола был охвачен страшной бурей. Ледяной дождь хлестал как плетью, обжигая кожу, а порывистый ветер, больше похожий на ураган, ломал ветви и стволы деревьев, что не могли устоять перед его яростью. Молнии сверкали так часто, отдаваясь раскатами грома, что это было похоже на гнев самого Создателя. Земля превратилась в грязь, а в ущелье Карса дорога и вовсе была затоплена настолько, что спокойно скрыла бы ноги колено. Ветер, проносящийся между утёсами, издавал гулкий свист, больше похожий не то на вой, не то на стон неупокоенного духа.
Несмотря на поздний час и непогоду, двое магов быстро продвигались по тракту от Хальты до Мьяны. Один парил в воздухе, а другой бежал по земле, и каждый раз, когда его ноги касались земли, под стопой взрывалось пламя, разбрызгивая грязь и воду. Каждый шаг этого человека был не меньше пяти метров.
«Я видел, как Дорн использует свой огонь, при этом его одежда всегда оставалась целой. Пусть это было во сне, для меня, по крайней мере, но я всё же смог понять секрет, наблюдая за микирийцем. И как я сам до этого не додумался? Всё настолько просто, что аж смешно. Всё это время я считал огонь одной из стихий, что подвластна лишь природе, а проклятое пламя — самым настоящим бедствием, как лесной пожар. Однажды я понял, почему всё так происходит. Магический талант проявляет себя в период полового созревания, но если это случится раньше, то пробудившаяся сила наносит вред неокрепшему телу. Плоть неспособна выдержать такую мощь, что приводит к самовозгоранию. Если бы люди смогли создать такое лекарство, которое бы хоть частично подавило магическую силу, то все погибшие дети стали бы выдающимися магами. Этот огонь не природный, его можно подчинить и контролировать, я заметил разницу в самой сути пламени. Другими словами, стихия, основанная на силе самого человека, им же и контролируется, а раз так, то именно я решаю, чему мой огонь навредит, а чему нет. Но я так и не смог понять, как Дорн потушил пожар, и как взорвал человека, чья истинная сущность была пламенем. Однако даже без этого знания я всё равно далеко продвинулся».
Баламар тем временем с недоумением поглядывал на своего ученика. Сначала тот заявил, что староста Мьяны — предатель, затем решил отправиться на другой конец острова, несмотря на разразившуюся бурю, будто дело до утра не подождёт. А сейчас бежит спокойно, отталкиваясь от земли огнём, при этом его сапоги до сих пор целы, хоть и не покрыты «серебряной кровью», как Эдвард это делал раньше.
Пусть Повелитель душ и не знал, что произошло с его учеником, и что тот увидел, пока был в состоянии медитации, но старый маг понимал, раз Эдвард смог чему-то научиться, разглядывая события прошлого, значит информация действительно ценная. Когда двое магов миновали ущелье, то решили остановиться и перевести дух, а чтобы укрыться от дождя, Баламар создал каменный купол. Путь был неблизким, и кто знает, что может поджидать их впереди.
— Ты уверен, что староста Мьяны — предатель? — Уточнил Повелитель душ.
— Да, — твёрдо ответил Эдвард. — Я всё видел. Это он убил Эйха. Пусть староста и не обладает магическим талантом, но у него есть камень, с помощью которого даже он может контролировать сумеречных зверей.
— Но почему он переметнулся на сторону врага? К тому же большинство людей считает, что культа больше нет.
— Я не знаю подробностей, но староста уверен, что «Чёрное Солнце» победит. Все неугодные умрут, а остальные превратятся в рабов и будут жалеть о том, что до сих пор живы. Глава деревни боится этого, поэтому решил добровольно стать слугой культа. Если он покажет свою ценность, то его не тронут. И всё же странно, что культ доверил ему такую вещь.
— Этот камень сейчас у Варена?
— Да. Я запомнил исходящую от него энергию. Чем ближе мы подбираемся, тем отчётливее я его чувствую.
После короткого отдыха Баламар убрал каменный купол, и они продолжили свой путь. Ветер стих, больше не было таких порывов, затрудняющих движение, а дождь, прежде ливший как из ведра, стал простой моросью. И вот, миновав поля, герои, наконец, оказались на площади Мьяны, где располагался дом старосты. Эдвард остановился, и его глаза испустили тёмно-синий свет.
— Он здесь. Я вижу камень. Ещё двое адептов. Ха, уверен, они пришли сюда не чаи гонять.
— Тоже вижу их, — подтвердил Баламар. — До сих пор не верится, что глава деревни пошёл на это. Вот же трус.
— Я могу видеть только то, что имеет связь с Арсхель. Есть ещё кто-нибудь в доме?
— Нет, только староста и адепты. Никого из его детей там нет.
— Отлично! Тогда можно разойтись не на шутку. Я так долго спал, теперь и побуянить можно.
Эдвард подошёл ближе к дому главы деревни, а Баламар с беспокойством смотрел за действиями своего ученика, и был готов в любой момент помочь старосте дожить до справедливого суда. Ведь если казнить его на месте, то это вызовет множество вопросов у селян, но стоит предоставить доказательства связи главы деревни с культом, как жители Мьяны сами с удовольствием насадят предателя на вилы.
Но к удивлению Повелителя душ его беспокойство оказалось напрасным. Стоило Эдварду приблизиться к дому старосты, как он набрал в лёгкие побольше воздуха, слил с магической энергией и закричал во всё горло, и голос его разнёсся по всей деревне, достигая даже самого дальнего уголка:
— «Чёрное Солнце»! Ваш свет
