И как раз после этого св. Симеона посетило Божественное озарение.
Прпп. Варсонофий Великий и Иоанн говорят по этому поводу:
«Лучше сделать немногое со страхом Божиим, чем многое со смущением вражиим. Ежели ты будешь совершать псалмопение и молитву сидя, но с умилением, это не препятствует тому, чтобы служение твое было угодно Богу: ибо кто и стоя совершает его, но рассеянно, труд того вменяется ни во что».
И в тех случаях, когда мало сил или времени, Господь, очевидно, многое и не спросит. Он говорит: «Милости хочу, а не жертвы». Поэтому при отсутствии физических сил или достаточного времени следует сократить обычное правило до такого размера, чтобы оно все же читалось неторопливо и внимательно. Как пишет прп. Исаак Сириянин: «И если опять будет смущать и стеснять тебя помысл, оставь стихословие, преклони колена на молитву и скажи: "Желаю не слова вычитать, но обителей достигнуть"».
Как пишет о. Иоанн С: «В болезни и вообще в немощи телесной, равно как и в скорби, человек поначалу не может гореть к Богу верою и любовью, потому что в скорби и болезни сердце болит, а вера и любовь требуют здравого сердца, покойного сердца; поэтому и не надо очень скорбеть о том, что в болезни и скорби мы не можем, как бы следовало, веровать в Бога, любить Его и усердно молиться Ему. Всему время. Иногда и молиться — неблагоприятное время».
«Посильное служение ближним — выше поста и молитвы», — пишет еп. Герман.
Поэтому, когда необходимо послужить ближним и это возможно лишь при сокращении молитвы, то надо ее сократить и этим не смущаться: служение ближним важнее полноты выполнения молитвенного правила.
При этом старцы считают, что полнота выполнения молитвенного правила более важна для новоначальных в молитве, которым важно приучить себя к молитве. Когда уже появился навык к ней, то количество молитвы должно соответствовать количеству свободного времени.
Глава 5. Внутренняя подготовка к молитве
Когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне.
Мф 6, 6Последуем за этим призывом Господа. Уйдем из этого шумного, рассеянного мира и войдем во внутреннюю клеть своего существа, осветим ее светом веры, проникнем к миру, который не видим вещественными глазами.
Не забудем затворить дверь своего сердца за собою, чтобы в тот невидимый мир не проникли за нами волнения и страсти этого гибнущего, суетного мира. И тогда мы можем приобщиться к тайне, к величайшей, сладостнейшей тайне единения души человеческой с Всеблагим, Любящим Небесным Отцом и с ликом святых торжествующей Церкви.
Из земных существ лишь человеку дан дар веры и молитвы, дар постижения непостижимого, ведение невидимого, проникновение верою за грани трех измерений видимого мира, дар разрывать оболочки временного, суетного и смертного и приобщиться к вечному, бессмертному, вневременному.
Что нам сказать Небесному Отцу нашему, допустившему нас к общению с Собою в благостном снисхождении к Своему творению?
Не будем пробовать измышлять нашим поврежденным умом каких-либо умных речей — перед нами Предвечный Непостижимый Разум.
Господь сказал: «Если… не будете как дети, не войдете в Царствие Небесное» (Мф. 18, 3). Поэтому старец Силуан пишет: «Молись просто, как дитя, и Господь услышит твою молитву».
Будем же сердцем, как самые малые дети. И будем учиться тем молитвам, которые были угодны Господу, будем учиться, как молиться, чтобы эти молитвы были не отринуты как недостойные Небесным Отцом.
Итак, молитва есть общение человека с Богом, основанная на вере в то, что Бог как всемогущий и вездесущий Дух не только слышит наши слова, но и знает все наши помышления и все чувства сердца.
Слово «общение» не раскрывает, конечно, всю сущность молитвы, которая постигается лишь на опыте. Это раскрытие может совершаться лишь постепенно, по мере роста внутреннего человека; молитва совершенствуется по мере стяжания Святого Духа Божия.
Отсюда форма молитвы будет неизбежно меняться в зависимости от духовного роста человека, и, таким образом, молитва имеет много ступеней. Идеал молитвы — это общение с Богом не только ума, но и сердца человека.
Каковы же условия для достижения наиболее совершенной молитвы и что может мешать молитве?
Прежде всего, как пишет епископ Вениамин (Милов), «слова молящегося должны быть наполнены чувством глубокой убежденности в соприсутствии ему Бога и проникнуты сокрушением, смирением, всепрощением, глубочайшим благоговением и горячим желанием удалиться от зла».
Главным препятствием для единения души с Богом является наличие в душе человека нераскаянных грехов, страстей, пристрастий и маловерия. Все это стеной стоит перед человеком, отделяет его от Бога и мешает теплоте и чистоте молитвы.
Поэтому основным условием действенной молитвы является подготовка духовной одежды христианина — очищение сердца и совести. Если последняя неспокойна и есть грехи, за которые еще не принесено покаяние, то молитва не может быть сердечной и теплой. Поэтому у невнимательных к своей жизни не может быть настоящей молитвы. Только при искреннем покаянии во всяком замеченном грехе и постоянном спокойствии совести может быть достигнута и настоящая молитва.
«Кто не почитает себя грешником, того молитва не приемлется Господом», — говорит прп. Исаак Сириянин.
Итак, непременным условием для действенной молитвы есть покаяние.
Поэтому старец о. Алексий Зосимовский говорил, что до начала молитвы «надо согреть в себе чувство своего недостоинства, сознавание совершенных ранее грехов, огорчивших Господа, и отсюда глубокое чувство раскаяния в них. Иначе говоря, перед молитвой надо облечь свою душу в ризу сокрушения, нищеты духа и глубочайшего смирения и почувствовать себя недостойнее и хуже всех».
Второе условие чистоты духовного одеяния — это полнота примирения со всеми и прощение всем и от всего сердца всякой обиды, оскорбления, несправедливости и т. п. Как видно из молитвы Господней ("Отче наш…"), только при этом условии могут быть прощены Богом и наши грехи.
«Быть злопамятным и молиться значит то же, что сеять в море — и ждать жатвы», — пишет прп. Исаак Сириянин.
Третье условие чистоты духовной одежды — это отрешение сердца христианина от страстей и пристрастий.
Прп. Макарий Великий говорит:
«К чему привязано сердце человека и к чему влечет его пожелание, то и бывает для него Богом.
Поэтому, приступая к молитве, обращая внимание на сердце свое и на ум, желай, чтобы чистая молитва воссылалась тобой к Богу, преимущественно же смотри при этом, нет ли чего, препятствующего молитве, чиста ли молитва, занят ли ум твой Господом так же, как у земледельца — земледелием, у мужа — женою, у купца — торговлею; и когда преклоняешь колена свои на молитву — не расхищают ли помыслов твоих другие.
И если кто принуждает себя к одной только молитве, но не принуждает себя к кротости, смиренномудрию и любви и исполнению прочих заповедей Господних, — тот, если и приемлет вначале благодать молитвенную, то утрачивает ее вскоре по приятии и падает от высокоумия, потому что не предает себя от всего произволения исполнению заповедей Господних».
Как пишет еп. Игнатий (Брянчанинов):
«Страсти — эти нравственные недуги человека — служат основною причиной развлечения при молитве. Соответственно ослаблению страстей уменьшается развлечение».
Отсюда часто во время молитвы сердца наши бывают отданы не Предвечному Богу, а страсти или жалкому божку — нашему пристрастию, которое полновластно владеет нашим сердцем.
Как-то св. Василий Блаженный, будучи с Иоанном Грозным, сказал, что не видел его на богослужении. Царь отвечал блаженному: «Разве ты не видел, что я вместе с тобой молился в соборе?» — «Нет, — отвечал блаженный, — ты в это время занимался постройкой дворца на Воробьевых горах». Этими словами блаженный обличил Иоанна и указал ему на то пристрастие, которое владело его сердцем во время молитвы.
И если, молясь, мы приглашаем Царя, Творца вселенной в наши внутренние чертоги души, то позаботимся же о том, чтобы Он, войдя, не нашел в них грязи и сора — наших страстей и земных пристрастий.
Четвертое, что также будет оскорблять Господа, — это наше маловерие, суетные беспокойные мысли и заботы об устройстве всех наших внешних дел. Эти мысли мешают молитве и приходят оттого, что мы не хотим вверить себя и все наши дела в руки Господа. Мы исповедуем Господа устами, но сердце наше как бы не доверяет Ему, и мы страдаем от этого и в жизни, и при молитве.
Надо помнить, что все отвлекающие нас от молитвы посторонние мысли внушаются нам темной силой и есть следствие отсутствия в нас веры, ревности к богоугождению и любви к Богу.
