Начало плача — познание самого себя. Да не будет наш плач человеческим, не на показ людям, но перед Богом, знающим тайны сердца. Он и назвал плачущих блаженными. Будем светлы лицом, когда встречаемся с людьми, но мысленно плакать и скорбеть. Плач созидает и охраняет нас. Плач омывает душу слезами и делает ее чистой. Он рождает целомудрие, отсекает наслаждения, совершенствует добродетели. Что говорить? Бог ублажает плач, а ангелы им утешают человека.
Даруй мне, Господи, слезы умиления, единый благой и милостивый, дабы с этими слезами я рыдал над собой и молитвенно взывал к Твоему милосердию. Очисти меня от скверны греха! Горе мне! Как я выдержу геенну огненную и тьму внешнюю? Горе мне! Как я выдержу тартар и вечные муки? Червя ядовитого и нескончаемого? Горе мне! Как я выдержу страшные угрозы ангелов, поставленных мучить грешников? Они свирепы и немилосердны. Кто даст главе моей влагу и очам моим — источники слез, чтобы я сел и плакал днем и ночью, умоляя Бога, Которого я разгневал?
Согрешила ты, душа моя, согрешила. Кайся. Дни наши проходят, как тень, еще немного, и ты уйдешь отсюда. Через страшные испытания предстоит пройти тебе. Сможешь ли, душа моя, миновать все это. Никто там не подаст тебе помощи: ни отец, ни мать, ни брат, ни друг, ни кто — либо из родных. Только делами своими будешь проходить начальников тьмы. Они не боятся царей, не почитают властителей, не стыдятся ни малого, ни великого, а только пожившего в благочестии и потому за свои благие дела и облеченного покровом Божиим. От лица такого человека они бегут в страхе и освобождают ему Дорогу. Впереди таких людей перед глазами их будет шествовать их праведность, и слава Божия станет для них щитом.
Господи, памятуя тот смертный час, мысленно я припадаю к Твоей благости. Не предай меня обидчикам моим, да не похвалятся враги победой над рабом Твоим, благий Господи скрежеща зубами и устрашая мою грешную душу. Да не скажут они: «Ты в наших руках. Этого дня мы так ждали». Господи, не оставь милость Твою, не воздай мне по беззакониям моим и не отврати лица Твоего от раба Своего.
Ты, Господи, наставь меня, но прояви милость ко мне, ибо я немощен. Да не возрадуется враг, но угрозу его умали и могущество упраздни и дай мне пройти путем к Тебе непостыдно и безбедно. Утешь меня, благий Господи, не потому что я праведен, но потому что Ты щедр и благоутробен без меры. Спаси от смерти душу, призывающую Твое святое имя.
Вспомни, многомилостивый Господи, что хотя я и грешил, до смерти уязвляя себя грехом, но не прибег я к другому врачу, не обращался с мольбой к богу чуждому, но только к Твоей благости. Ты еси, Господи, Владыка всех, правящий над всяким дыханием, очисти меня, Господи, прежде моей смерти от всякого греха и не отвергни моления моего, благий Господь. Пусть взываю я к Тебе устами нечистыми, сердцем скверным и душою, во грехах погрязшей.
Услышь, Господи, меня недостойного, по многой твоей и несказанной милости и дай мне покаяние чистое и истинное. Ведь нынешнее мое покаяние лживое, и я гневаю Тебя. Утверди сердце мое в страхе перед Тобой, благой Господи, утверди стопы мои на скале истинного покаяния. Пусть благость Твоя, Господи, победит все зло во мне, пусть свет Твоей благодати победит тьму во мне.
Господи! Ты отверз очи слепых. Отверзи помраченные очи сердца моего. Ты словом очистил прокаженных, и очисти нечистоту души моей. Да будет благодать Твоя во мне, Господи, как огонь, попаляющий грехи мои. Ты еси единый врач душ, свет выше всякого света, радость, успокоение, наслаждение, жизнь истинная, спасение во веки веков пребывающее. Тебе подобает слава, честь и поклонение, ныне и присно и во веки. Аминь.
Прошу вас, возлюбленные избранники Божии, помолиться пред благостью Его обо мне грешном, как апостолы помолились о хананеянке, достойные о недостойной, находящиеся в чести об убогом и негодном. Пусть мое моление через ваши благоприемлемые мольбы придет к Богу, и будет дано мне прощение, и освобожусь я от дьявольского угнетения. И да будет написано мое имя в книге жизни, и стану я достоин поклонятся непостыдно перед престолом Царства Его, ибо Его есть царство, сила и слава во веки. Аминь.
3. Из аввы ИсаииГоре мне, горе! Я не освободился еще от геенны! Топящие меня в огне еще успешно действуют в плоти моей, и все дела ее обращаются в сердце моем. Я еще не познал, откуда я и куда иду. Еще не подготовлен прямой путь. Я еще не освободился от действий тех, кто за их лукавые во мне действия поставит мне препятствия в воздухе. Я не обрел еще дерзновение к Судии. Нет свидетельств, что я не заслуживаю смерти. Я не отступил от злодеяний.
Злодей не может радоваться, когда он заключен в темнице. Он не может творить свою волю, когда закован в кандалы. Не будет учить другого запертый в колодки, не будет вспоминать об успокоении изнемогающий в страданиях, не будет есть с удовольствием несущий оковы на шее. Такой человек уже не будет размышлять, какое бы сотворить лукавство, но будет только с сердечной болью плакать, что согрешил. Как бы его ни мучили, ни истязали, он будет говорить: «Да, я это заслужил». Он будет думать только лишь о конце своем, исследуя, какие наказания последуют за его грехами, и он никого не осудит. И боль от истязаний гложет его сердце.
Увы, горестным будет такое исследование о себе: оно не ободряет, но повергает в отчаяние. Такой человек не будет задумываться о том, что ему поесть, но довольствуется милостыней от людей милосердных. Если его в чем — то упрекнут он не ответит гневно своим хулителям. Смех навсегда сошел с его уст. Он только качает головой со вздохами, вспоминая как он предстанет на Суде. Если скажут ему что — то, он не ответит, правильно это или нет, и даже не будет внимать этим речам. Из глаз его текут слезы от тех тяжких условий, в которых он пребывает. Если его родители благородны, это еще более его огорчает, потому что стыдно будет перед ними явиться на Суд.
Когда собирается судебное заседание, он не смотрит на народ, кто хорош, а кто плох, но сердце его трепещет, а ноги едва держат его. Если вместе с ним привели и других узников, он не глядит на них и не разговаривает с ними, хотя может делать это. В ожидании приговора каждый несет свое бремя и смотрит на всех исподлобья. Никто из подсудимых не говорит ничего в свою защиту, потому что боится пыток, но признается во всем и ждет достойного осуждения за все свои грехи.
Что же я пьян без вина и обо всем забываю, когда предстоит мне суд? Жестокость моего сердца иссушила мне очи и увлечения ума заставили меня запамятовать обо всем до самого часа мрачной кончины. Плачьте со мною все, братья мои, знакомые мои, и молитесь Богу, чтобы Он подал мне помощь выше моих сил. Эта помощь, сойдя на меня, сможет освободить меня от лукавых, влекущих меня в геенну.
Братья, постараемся, чтобы в нас жили Марфа и Мария, то есть страдание и плач. Пусть они плачут перед лицом Спасителя, чтобы Он воскресил Лазаря, то есть наш ум, опутанный множеством погребальных пелен своих желаний. Спаситель сотворит милость и воздвигнет его для них. Но их обязанность — развязать и освободить его. Когда Лазарь станет свободным, будет явлено усердие Марии и Марфы. После Лазарь, свободный от забот, будет сидеть и слушать Иисуса; Марфа будет совершать свое служение тщательно и радостно, а Мария принесет алавастр мира и помажет ноги Господа. Владыка принимает наш плач, как миро. Страдание в ведении истребляет прежнее небрежение, а скорбь чувств исцеляет язвы, нанесенные мысленными врагами.
Вот что делают истинно плачущие. Они сосредотачивают ум и чувства, отвлекаясь от видимых явлений. Они не осуждают ближнего. Ведь тот, у кого своих грехов хватает, уже не глядит на другое творение Божие, чтобы его осудить. Они не воздают злом за зло. Они не сердятся, когда сосед что — то совершает без их ведома. Они не творят свою волю. Они не говорят о ком — либо, что это хороший человек или плохой: ведь позорно вообще знать о том, что кто — то может быть хуже тебя. Они не хотят знать ни о чем, что их не касается. Они не переживают, когда их бранят. Они не злятся, если при общей раздаче их обделили. Они не смущаются, когда на них клевещут и возводят напраслину, но тотчас говорят: «Прости». Они не одобряют в душе, когда их кто — то прославляет. Они безболезненно переносят оскорбления. Они не стремятся завести дружбу со славными людьми мира сего. Они не настаивают на своем, даже если правы, и ни с кем не спорят.
Все это и следующее за этим показывает, что человек стяжал истинный плач. Он умными очами познал себя и свою немощь и постиг славу Божию, поняв, что он не сможет угодить Богу своей славой. Поэтому он оставляет себе только скорбь, оплакивая себя и не обращая внимания на творения Божии, которых Бог и будет судить. Поэтому он в цельности сохраняет устроение души, которое дало ему плач. Скорбь ради Бога, захватывая все сердце человека, приводит его в чувство. И, проявив трезвость, она хранит в цельности чувственные способности ума. Когда человек еще не приведен на Суд и не выслушал приговор и не узнал, каково место его, он не Может освободиться от заботы и доверять себе. Поэтому, кто еще пребывает в теле, должен непрестанно трудиться.
